с ним. Пусть это была всего лишь уборщица из клинингово агентства, но все же, все же.
А дело было так – в одно прекрасное утро Серегина жена вызвала уборщицу, чтобы всю квартиру поставить на уши, сделать перестановку, помыть окна, вырастить сорок розовых кустов, отделить гречку от проса, ну, и так, по мелочи.
Сергей встретился с эталонной Золушкой в коридоре. Ничего особенного, обычная на вид женщина под шестьдесят. Поздоровался и тут же убежал на работу.
Наступил вечер. Уборщица все дела переделала, даже придирчивой жене Сергея не к чему было придраться. Хотя, как можно придраться к эталонной уборщице? Но, чтобы быть эталоном, совершенно недостаточно быть просто Золушкой.
Когда женщина уже собралась, переоделась, и пора было прощаться, она сказала:
— Вы извините, я не могу не спросить, а все эти картины ваш муж нарисовал?
— Да, вот эти, эти акварели и графика на кухне, тоже его. А что?
— Мне очень, очень нравится. Ну, просто очень. Вы знаете, мой племянник тоже хорошо рисует, не так как ваш муж, конечно, но любит это дело и старается. Простите за наглость, а можно, мой племянник позвонит вашему мужу, проконсультируется кое в чем?
— Ну, в принципе, почему нет? Пожалуйста, записывайте номер, пусть позвонит.
На следующий день у Сергея зазвонил телефон:
— Здравствуйте, Сергей. Меня зовут Зоя, я вчера у вас уборку делала, жена дала ваш телефон.
— Ах, ну, да. Вы, кажется, что-то хотели спросить для своего племянника?
— И да и нет. У меня, если честно вообще нет никакого племянника, только внук.
— (Сергей напрягся) Так чего же вы хотите?
— Извините, за эту маленькую хитрость, просто не хотела лезть в чужие семейные дела. Вернее — не хотела, поэтому и пошла на хитрость. Короче говоря, мы вчера с вашей женой передвигали кровать…
Сергея аж передернуло, как же он мог забыть, ведь к спинке кровати он шурупом прикрутил маленький пакетик, в котором была его заначка — аж полторы тысячи долларов. На новый велик копил, просто жена, по своей природе, не готова к таким ценам на велосипеды.
Женщина продолжала:
— …И на спинке кровати были приделаны деньги. А по тому, как они были прицеплены, я сразу поняла, что это работа мужчины. Так вот, пока не видела ваша жена, я незаметно отцепила пакетик и спрятала его в большой комнате под картину с морем и корабликами.
Так что не волнуйтесь, ваш секрет остался только вашим секретом. Всего хорошего, Сергей, и простите за беспокойство…
Я думаю, что свой новый велик Сергей просто обязан назвать «Зоя».

и горя и без передовой. Сразу после войны ее послали работать медиком "за все" в маленький поселок на северном Урале. Там у нее был кабинет в местной школе, где она делала прививки школьникам, лечила все местное население, иногда принимала роды и даже, раздобыв трофейную бормашину, пломбировала и лечила зубы. Другого врача все равно не было на 500 км вокруг. При школе у нее была крошечная коморка, где стоял ее сундук аки кровать. В зимние каникулы школу нужно было топить, а на лето ее закрывали на амбарный замок, и бабушка приезжала гостить к нам. Поэтому мы и прозвали ее летней бабушкой.
В отличие от своей мастерицы сестры, она была совершенно беспомощна по хозяйству, да и кухни у нее никакой не было, питалась в школьной столовой. Зато она учила нас, внуков, разбираться в грибах и лекарственных растениях, лечить все болезни простыми средствами (других-то и не было у нее), уважать природу и очень точно предсказывать погоду. Накладывать шины и обрабатывать и бинтовать раны, делать уколы и не бояться крови. Эти навыки нам очень пригодились во взрослой жизни. Ее заветной мечтой было разбить небольшой огородик и выращивать полезные растения. Но долгие годы она коротала лето у нас в городе. Наконец, прямо перед перестройкой, ей выделили крошечную однушку и клочок земли. И она перестала приезжать на лето.
Мы выросли, встали на ноги и хотели забрать ее к себе насовсем, но она дала нам понять, что очень любит нас, но ее место на Урале.
Прошло много лет, уже давно нету нашей родной бабушки, да и родители совсем состарились, стало ясно, что если я не навещу летнюю бабушку сейчас, то потом может и не наступить. Мне было сложно к ней приехать и с транспортом, и с визой, но все решаемо. Наконец, я добираюсь до поселка, точного адреса никто из родных не знал, писали на школу. А поселок уже не 30 избушек, а вполне современный, с магазинами и дорогами, кирпичными домами. Как тут искать?
Спрашиваю на почте. Там не удивились, назвали меня по имени, отвели к бабушке чуть не за руку.
Старенькая старушка с горящими глазами и озорной улыбкой — это она. Маленькая квартирка, добротная разномастная мебель (надарили), пустая кухня и крошечный холодильник с пакетом молока и пачкой масла — вот и все хозяйство. Зато шикарная клумба лекарственных растений. Она всем очень довольна, пенсии вполне хватает, иногда ее приглашают помочь в больнице, особенно на родах. Ну еще бы, это же внучки и правнучки ее первых рожениц! Как же без нее!
Ей ничего не надо. Но я уже знаю, чего не хватает пенсионерам: они привыкли к тем продуктам, которые едят многие годы, а купить на пробу новый сорт сыра или колбасы уже не рискуют. Идем в магазин, отличный выбор! Набрали всяких проб четыре сумки. На выходе несколько скучающих молодых людей запросто отнимает у нас эти сумки и быстрым шагом удаляются. Я прямо остолбенела, потом сообразила, что летнюю бабушку тут все знают.
— Меня тут каждая ж@па знает в лицо, успокоила она меня.
Дома она с удовольствием принялась все пробовать, но просто запретила мне готовить обед.
А к вечеру пришла та самая тетка с почты и принесла нам обед в кастрюльке на двоих. И так всю неделю приходили разные люди и приносили нам обед. Когда я уезжала, то зашла еще раз на почту. Почтальонша рассказала, что их таких трое старичков осталось: учительница, старый участковый и моя летняя бабушка. И полторы тысячи семей поселка так и ухаживают за ними, готовят им обеды, приглашают на свадьбы и дни рождения.
Они спасали жизни и судьбы. И истинная народная любовь не оскудеет.

от двадцатилетнего толстяка Гриши, до деда, который все время спал и поэтому никто так и не выяснил — как же его зовут?
Вот из курилки вернулся вечно недовольный Гриша и выдал очередную ценную мысль:
— Бесит уже это старичье по коридорам. Вечно шляются туда-сюда как зомби. Само еле дышит, давно уже умирать пора, так нет же, за жизнь цепляется, по больницам трется, своим видом аппетит людям портит. А вчера вообще старуху с голой грудью повезли… Фу, мерзость…
Гриша продолжил бы еще, но я перебил его и сказал:
— Так ведь тут не частная вечеринка у бассейна, а больница. Ты сам-то особо не обольщайся на свой счет, сейчас ты, между прочим, тоже не в лучшей форме. Хотя, извини, если в лучшей.
Ну, вот смотри: весишь как два меня, еле ходишь от своих геликоптеров в голове, да еще и храпишь как трактор. В древние времена мы впятером давно бы тебя сожрали. А что? Ты хоть больной, но ведь не заразный и вполне сытный…
Юрий Тарасович улыбнулся, заинтересовался нашим разговором, развернулся вместе со стулом к Грише и сказал:
— Вы, молодой человек, напомнили мне одну старую историю. Однажды, лет сорок тому назад, я вот так же навестил друга в больнице и встретился мне там один высокий и вполне здоровый на вид больной, примерно ваших годов и ваших же воззрений. Только тот был более агрессивным. Когда он шел по коридору, то специально какого-нибудь дряхлого старичка плечом задевал, а потом на него же и орал:
— Смотреть нужно куда прешь! Само еле дышит, давно умирать пора, так нет же, за жизнь цепляется, по больницам трется, своим видом аппетит людям портит.
А я еще тогда удивлялся, почему это старички с ним не ругались, а молча извинялись и уступали дорогу? А оказывается, все вокруг уже знали правду…
Потом и меня просветили. Выяснилось, что тот бедолага ненавидел больных стариков, только потому что подсознательно им завидовал черной завистью. Врачи парня жалели, не сообщали, но он интуитивно чувствовал, что жить ему оставалось совсем чуть-чуть. Вот и дико завидовал и ненавидел всех кто старше. Это, кстати, не шутки, а первый признак неизлечимой болезни. Ну, так вот, интуиция парня не подвела, он и месяца не протянул, приказал долго жить, фукнул, как говорят на Украине…
Гриша деланно махнул рукой и нацепил на голову огромные наушники, давая понять, что разговор закончен и больше ему не интересен…
…А вечером в коридоре около лифта, Гриша находился в очень истеричном настроении и до слез доводил свою бедную маму: — Скажи, не скрывай! Я должен знать — что со мной! ? Я все это уже слышал! Хватит! Мама, Мама, посмотри мне в глаза. Анализы плохие? Плохие? Да? Что с моими сосудами на затылке? Мама! ? О чем ты шепталась с врачом? Да что значит – нормально! ? А почему тогда у меня немела нога?! А изжога! ?
…На следующий день я наблюдал восхитительную идиллию — Гриша с тревожными глазами сидел с дряхлыми старичками на лавочке и не к месту рассказывал им вялые школьные анекдоты. Старички с удовольствием хихикали и думали, что повстречали веселого компанейского парня, а вот Гриша наверняка пытался понять: его действительно воротит от больничных старичков, или просто показалось…?