Лучшие истории дня

Иванович Зарубин. За 30 лет работы в свет вышло более 1,5 миллиарда открыток и конвертов с его рисунками, однако умер художник практически в нищете.
В 1925 году в небольшой деревне Орловской области в семье Зарубиных родился третий сын. Мальчик рос очень одаренным, и родители в меру сил поощряли его увлечение рисованием. Так, например, отец подсказал Володе начать собирать собственную коллекцию открыток. В те годы получить по почте от родных красивую картинку с небольшим письмом было настоящей радостью. Именно это счастье, связанное с почтальоном и вестью от далеких друзей, художник сумел сохранить в памяти и затем воплотить в собственных рисунках. Коллекция у маленького Вовы собралась, кстати, очень солидная – около пяти тысяч разноцветных карточек. Такая не у каждого мальчишки была!
Во время войны семью раскидало по свету. Старшие сыновья ушли на фронт, а младший попал в оккупацию и был вместе с другими односельчанами отправлен в Германию. Работал на заводе, несколько раз чуть было не попал под расстрел, но выжил и сумел после победы благополучно вернуться домой. Правда, в родной деревне он уже не остался. Юношу забрали в армию, а затем он осел в Москве, пошел работать на завод, учился в вечерней школе. Вместе с огромной армией детей, переживших страшные годы, Владимир Зарубин сумел догнать и получить то, что отняла у него война – часть жизни, старшие классы школы, студенческие годы. Ему удалось поступить на курсы мультипликаторов, и много лет затем талантливый художник трудился на студии "Союзмультфильм". Глядя на его открытки, мало кто догадывался, что этот же художник был автором образов из сотни любимых советских мультфильмов: "Маугли", "Ну, погоди!", "По следам бременских музыкантов", "Раз — горох, два — горох", "Тайна третьей планеты", "Жил-был пёс" и множества других.
Открытки он начал рисовать в 1962-м году. Эпоха соцреализма была очень строга к любому виду творчества, а тем более – к тому, которое "шло в массы", поэтому каждую новую картинку должен был одобрить худсовет. Первые образцы ежиков и зайчиков ставили членов комиссии в тупик: что это – новое слово в советском искусстве или образчик капиталистического упадничества? От многих идей приходилось отказываться, но художник продолжал рисовать в своем стиле, и скоро миллионы простых людей проголосовали за него, выбирая на прилавках киосков не смелых пионеров, бодро шагающих под знаменами в светлое будущее, а мишек на санках, снеговиков, наряжающих елку, и зайчат с цветами, спешащих поздравить кого-то в сказочном лесу с днем рождения. Так открытки Владимира Зарубина стали неотъемлемой частью советского быта. Мало кто знал имя художника, однако все пытались перерисовать его милых зверушек.
Для художника, рисующего открытки, Владимир Зарубин был достаточно известен. У него скоро появились поклонники, которые писали мастеру. Современники вспоминают, что он всегда отвечал на эти письма. Характер этого человека был, наверное, с первого взгляда виден в его работах: искренний, открытый, очень добрый – именно таким он был и в жизни, поэтому поклонники его творчества, получая в ответ письма, полные тепла, не были разочарованы в своем кумире.
К сожалению, перестройка выбила художника из колеи. В 90-х годах ему шел уже седьмой десяток, а в этом возрасте подстраиваться под мир, который рушится на глазах, очень сложно. Открытки катастрофически теряли актуальность, казалось, что почтовые перевозки вообще скоро канут в Лету, поэтому художнику пришлось менять специфику работы. Чтобы выжить, он вынужден был бегать по маленьким издательствам, пытался получить хоть какие-то деньги за свою работу, но это выходило все хуже. Однако работать он не переставал, до последних дней из-под его кисти выходили такие милые и знакомые зверушки, которые вдруг перестали быть нужными. Однако силы человека не безграничны. После очередного телефонного звонка из разорившегося издательства, получив известие, что денег за работу последних недель он не получит, Владимир Зарубин слег с тяжелейшим сердечным приступом. Он умер от инфаркта, и сын, который был с ним рядом, ничем не смог помочь 70-летнему отцу, а скорая помощь, к сожалению, опоздала.
Несмотря на то, что в период с 60-х по 90-е годы было выпущено огромное количество — более 1,5 миллиарда открыток с рисунками Владимира Зарубина, сегодня они ценятся у коллекционеров. Некоторые считаются раритетами и стоят очень дорого. В филокартии даже существует самостоятельное направление — коллекционирование открыток Владимира Зарубина.
Кстати, если хорошо поискать, то наверняка у каждого, рожденного в СССР, найдется где-нибудь в стопке старых открыток или в альбоме образец творчества этого прекрасного художника. Его работы настолько узнаваемы, что подписи не требуют.

Папа и ему всего пятьдесят один…
Мы долго разговаривали о жизни, хотя оба понимали, что о смерти.
В те дни Мама жила прямо там, в палате, рядом с Папой, ночевала на трех стульях, а днем ненадолго прибегала домой, чтобы помыться, сварить и обложить подушками кашку и сразу назад.
В палате Мама всегда была бодра, весела и легкомысленна, шутила даже. Беззвучно плакала только за дверью, когда в умывальнике мыла посуду.
С папиной работы послали сотрудницу с апельсинами, ей поручили проведать и узнать — как там Юрий Васильевич и насколько все у него серьезно?
Тетка вошла, поздоровалась и почти не выдала своего испуга, увидев изменившегося отца.
Через полторы минуты, она поднялась со стула, сказала: "Выздоравливайте, Юрий Васильевич", и попятилась к дверям.
Тут в палату вошла веселая Мама с помытой мисочкой в руках и лицо ее моментально нахмурилось. Мама уничтожающе сверкнула глазами на посетительницу и с металлом в голосе заговорила:
— А вы кто еще такая? Чего приперлась? Стоит жене на секунду выйти, как она тут как тут?! Что смотришь? Глаза твои бесстыжие! А ты чего там лежишь, улыбаешься? Я не посмотрю, что ты больной! Я тут кручусь — верчусь, ночи не сплю, а за моей спиной! Что это еще за фифа? Больной, больной, а, смотрю, не теряешься! Ты прекрасно знаешь — со мной шутки плохи.
А ты еще здесь? Давай отсюда, и чтобы духу твоего больше…
Испуганная тетенька, зачем-то извинилась и, не прощаясь, выскочила в коридор.
Папа улыбнулся одними губами и тихо сказал:
— Мамочка, ну ты что творишь? Это же Ольга из моего отдела.
— А мне хоть Ольга, хоть Галя, нечего их приваживать. По стенке ходит, а туда же. Выпей вот лучше кефирчику, а я пойду предупрежу на вахте, чтобы ее больше сюда не пускали. Все.
Мама подскочила и решительно вышла из палаты.
Я никогда в жизни не видел сцен ревности в исполнении своих родителей и был, мягко говоря, поражен.
На всякий случай выскочил за Мамой в коридор, мало ли что она там натворит в таком состоянии.
В самом конце длинного коридора, Мама догнала растерянную Ольгу и сказала:
— Ради Бога простите меня, но вы должны понять… Передавайте там всем вашим привет и спасибо.
Оля, у меня к вам большая просьба, только не откажите: если сможете, придите к нему еще хотя бы раз. Пожалуйста. Ладно? Только я вас очень прошу, не оттягивайте. Лучше завтра…

“леса-моря, посевы”. Ну тронулись…едут…. в одном из автомобилей нае@нулся стартер (выяснилось на одном из привалов). Как раз в этом автомобиле отсутствовал старшой (ну который руководит водителем-солдатом… на тот случай, если он заблудится или еще что…) Начальники порешили так: ты, типа солдат, чини стартер или крути “кривой” ключ и догоняй остальную братву! А самое главное, побеспокоились о человеке, объяснили, что на пятом повороте в лес необходимо свернуть направо!
Ну пацан с нашего двора (у нас во дворе все понятливые) сказал, что все окей, и отправил всю колонну восвояси… Стартер не починил, машина заводится только с “кривого”… Едет…. Считает повороты… утро… туман… Как ему показалось — пятый поворот направо… свернул и едет (напоминаю, машина заводится только с заводной рукоятки, которая находится на уровне …э-э-э… живота) Едет по лесу, ничего страшного! Его же предупредили, что новое место дислокации находится в лесу… Дорога сужается очень быстро. В общем ехал, ехал, а дорога все уже и уже и наконец сузилась в остроконечный треугольник, то есть по самое немогу! …. А в самом конце ентого угла расположилась здоровенная сосна! Солдатик подъехал к сосне так, что коснулся бампер авто, его можно простить, все-таки долгий путь, усталость и еще туман. Уперся бампером в сосну и заглох! У солдата матка опустилась ниже некуда… Лес… один… машина заглохла и заводится только с рукоятки… рукояткой не подлезть, так как мешает здоровенная сосна…
Помощи ждать неокуда и продовольствия ноль… По лесу пешком идти до злополучного сворота километров… дней несколько… в общем, чтоб поехать надо завести машину, чтоб завести машину надо “кривым” попасть в дырку, дырка закрыта сосной… Ответ простой! Завалить сосну! …Вы когда нибудь видели у военного водителя инструмент для валки леса???
Порылся горемыка в инструментальном ящичке и отрыл… Старый топор!!! Ну топором это трудно назвать, так как он постоянно использовался как зубило. То есть им рубили заржавевшие болты и стяжки… В общем, тупой как сибирский валенок! …Солдат первые сутки своего заточения рубил сосну тупым топором… Сосна начала валиться! …Блин, плохо подрасчитал (видимо, среди предков лесорубов не было) и сосна упала прямиком на кабину “Урала”! Ситуация сложилась следующая: сосна срубленная слегка накренилась на автомобиль, но наземная ее часть почти с места не сдвинулась, то есть с заводной рукояткой так и не подлезть, сосна, падая придавила кабину “Урала” и смяла ее по самое немогу! Чтоб влезть в кабину ему пришлось еще пол-дня поработать профессиональным мастером по выправке кузовов. Короче, солдатику пришлось в остальные двое суток рубить тупым топором сосну на три части, чтобы скинуть ее с кабины машины (и это все на голодный солдатский желудок). Скинул сосну, поехал… Когда выехал на большую дорогу, его тотчас поймали-арестовали (трое суток искали машину), отвезли в часть и уложили спать… На вторые сутки в казарму пришел командир части специально посмотреть на того человека, который смог простой железкой (тупым топором) разрубить необхватную сосну на три части! Посмотрел и изрек: пусть спит и никаких взысканий!
Все!

но любил пошутить, причем, иногда довольно жестоко.
В нашем аэропорту тогда в рейс частенько уходили старенькие самолеты – четырехкрылые Ан-2. Серега всегда дожидался посадки на эту технику, подходил к самолету и начинал с тревогой его рассматривать, будто бы и не обращая внимания на толпу пассажиров с багажом, толпящихся на входе. Он трогал тросы расчалок на аэроплане, цокал языком и качал головой.
— Не знаю-не знаю, как он полетит! Додумались же на таком гнилом самолете людей везти! – бормотал Серж вполголоса.
— А что такое, сынок? Что-то не так с самолетом? – наконец спрашивала какая-нибудь смелая бабулька в очереди.
— Конечно, не так, мамаша, — отвечал горе-авиатор. — Да ты сама посмотри – весь аэроплан проволокой перемотан! Он показывал рукой на многочисленные расчалки и антенны, предусмотренные для Ан-2.
Народ паниковал – кто-то отказывался от полета, кто-то обращался к администрации аэропорта. За такие шуточки Серегу сначала лишили премии, потом наказали штрафом и, наконец, вовсе понизили в должности. Стал он бригадиром багажного отсека. Он и там наш шутник продержался недолго. Вскоре с ним случился очередной курьез.
Однажды при погрузке багажа вылет немного задержали. В ожидании отлета наш герой задремал и проспал свое время. Проснулся он в грузовом отсеке, когда самолет уже оторвался от земли. Что делать? Замерзать в грузовом вагоне не слишком-то хотелось, и Серега отвинтил люк на крыше и полез наверх – к основным пассажирам.
Представьте себе картинку… Стюардесса только начала разносить газировку и леденцы, как дорожка в полу приподнимается, а оттуда вылезает мужик. Шутник и тут не удержался от соблазна и выдал очередную хохму. Он устало вытер пот с лица и проговорил изумленной публике:
— Как вы быстро летите! Я вас еле-еле догнал!

все требования заказчика, дать разоблачение тирании вообще. Поэтому он сам работает на пределе и даже за пределом, и от остальных требует того же.
Одна из сцен: царь (его играл Черкасов) у себя в кабинете, тут же его первая жена (ее играла Целиковская). Надо сказать, что первый брак Грозного был счастлив для обоих; он тогда был правителем эффективным и результативным. Но ее безвременную кончину Грозный пережить так и не смог; у него, что называется "крыша поехала" со всем вытекающим.
Итак, Грозный с женой, атмосфера веселая и благожелательная. Тут у царя начинается эпилептический припадок, он без сознания валится на пол. Она знает, какую помощь нужно оказать, знает, что это пройдет, надо только подождать. А сама тем временем (ну, женское же любопытство) начинает копаться в бумагах на столе. А бумаги-то царские, государственные, а царь хоть и муж любимый, но все же – Грозный. Потом она вдруг оборачивается и видит, что Грозный уже очнулся и смотрит на нее. Тут, по замыслу, на ее лице должны были отразиться изумление, ужас и радость одновременно. Но – никак не выходит. Сняли множество дублей, пленка заканчивается, переругались все. Людочка в истерике бьется, вопит, рыдает: "Ну не могу я так! Не могу!!! Это вообще невозможно!"
Эйзенштейн свирепеет: "Нет, можешь, с@ка, можешь! Можешь, б%%%ь такая! ТЫ это МОЖЕШЬ, и я докажу тебе, что можешь!" Зовут врача – привести Целиковскую в работоспособное состояние, а Эйзенштейна тем временем осеняет.
Был у них в группе отставной флотский боцман. Крепыш, здоровяк, и статей соответствующих: елдак (прошу прощения – пенис) в рабочем виде с небольшое полено. Эйзенштейн с ним пошептался, денег посулил.
И вот, опять: "Дубль такой-то! Мотор! Начали!" Черкасов бухается на пол, отдыхает; Людочка роется в бумагах на столе. А боцман тем временем тихонечко ставит табуретку сзади-сбоку от нее и чуть впереди камеры, но так, чтобы в кадр не попасть. Затем взбирается на табуретку, спускает штаны и начинает, так сказать, приводить свое хозяйство в боевую готовность. Когда ОНО распухает до полного размера и твердеет, Целиковской дают знак обернуться. Она начинает оборачиваться и вдруг, видит прямо перед собой ЭТО!!! Тут у нее на лице и отразилась вся требуемая гамма чувств сразу.

злобно бибикали бибиками и вспоминая мать Лужкову матерились.
Устав от всего этого, тупо смотрю в зеркало заднего вида на сидящую в мини вэне блондинку и о чудо, через всю пробку, продирается мопедик, не скутер, а именно мопед "Рига-1". На таких в детстве наше поколение ездило. В них еще бензин нужно маслом разбавлять. Я еще из далека приметил, что она, а именно бабка которая на нем сидела, слишком много в бак масла налила, т. к. труба у нее дымила, как в Лондоне туман.
Когда эта мопедогонщица проезжала мимо меня, я ей помахал, она увидела, подмигнула и собралась уже юркнуть в узкую щель между впереди стоящим американским джипом и Ладой, как двери джипа открылись и щель стала на столько узкой, что мышь не проскочит не говоря уже о мопедике.
Бабка, интеллигентно громко обратилась к пассажирам джипа:
— Товарищи, не могли бы вы закрыть эти двери, что бы я могла проехать?
— А вот х…й тебе, мы стоим и ты стой.
Ничуть не смутившись, она разворачивается, подъезжает к дверям джипа задом и реально дает по газам, труба у нее дымит неимоверно, поднимается целое облако дыма, естественно все идет в салон. Джип закрывает двери и бабка благополучно пролетает дальше.
Видимо зря я думал, что она масла в бензин перелила, думаю теперь, что долить бы надо.

непосредственно на глубине метров 50 от уровня входа.
Долго сказка сказывается, да быстро дело делается, и вот уже вся группа произносит обильные здравницы имениннику, не отставая, впрочем, от слов делом. Сам же новорожденный оказался удивительным фанатом Диониса во всех его ипостасях, так что довольно быстро пришел в состояние блаженной улыбки на лице и замыкания на массу всех внешних воздействий. До золотых рыбок и белых горячек дело, конечно, не дошло, но в прекрасный мир плюща и виноградной лозы, среди которых пляшут прелестные вакханки и хариты, он окунулся в полной мере. В этом состоянии его и обнаружили к утру (нужно было подниматься) менее истые любители Бахуса. Посчитав, что выводить именинника из нирваны — это и есть самое главное кощунство, тем более, что подниматься из пещеры в таком состоянии было по риску равно подвигу Александра Матросова, для него сделали все что могли: оставили банку тушенки и забрали все снаряжение, дабы даже поползновений не возникало. Забрать его должна была следующая группа, которая планировала спуститься к вечеру.
Теперь представьте себе ощущения нашего героя, когда он просыпается и обнаруживает рядом с собой банку тушенки и голые стены пещеры. Товарищ был опытный, и он знал, что, несмотря на общее недомогание и нежелание ничего делать, связанное с сильнейшим бодуном, поесть все-таки надо. Его горящий взор обратился к банке, любезно оставленной товарищами, но через мгновение энтузиазм утух — привычка ходить в группе отучила его от ношения такого нужного в хозяйстве предмета как нож. Но не так-то просто остановить исследователя в его благородных порывах, и в ход пошли все знания из жизни первобытных людей, подчерпнутые в школе. Но вот незадача, зубы у gоmо-sарiеns уже не те, да и пещеры появляются преимущественно в известняковых породах, которые, как известно очень мягкие. После нескольких часов попыток вскрытия, за некоторые из которых можно с успехом давать авторские свидетельства, банка напоминала собой плоский блин без единой дырочки, а наш герой смирился с судьбой и начал спокойно ждать прилета Танатоса. И вот апофеоз — представьте себе ощущения молодого спелеолога, который делает первый шаг по поверхности после спуска, и тут из темноты выскакивает небритое двухметровое существо с горящими глазами, бросается к нему, крепко прижимает к себе и рокочет на ухо: "Наконец-то я поем...".
О времени пребывания в психиатрической лечебнице история умалчивает...
MarGO?

у экспресс-почты, инженер, которому секретарша принесла пакет, и технический директор нашей конторы, которому инженер притащил железку, которая лежала в пакете. Далее все, как положено: вопли "Что Вы себе позволяете!" — это в мой адрес, "Мы продолжим беседу в другом месте!" — типа, генеральному настучат, "А мне фиолетово, куда вы ее засунете — без документов не приму!!!" — это уже с моей стороны. И ведь пошли, и настучали, на свою голову. Шеф сказал, что ему по фигу, кто директор, а кто секретарша, есть порядок — должен исполняться, и нечего грузить его всякой херней. Короче, документы нашли, железку на склад я принял, и все разбрелись по углам, бросая друг на друга недобрые взгляды.
Теперь надо уточнить, что я работаю в одной довольно серьезной конторе, и не кладовщиком, а, скажем, менеджером по размещению заказов, а склад — это типа общественно — полезной нагрузки. И вот сижу в кабинете, смолю сигаретку, привожу в порядок нервную систему, почту просматриваю, рассылки читаю, а в голове крутится какая-то хрень про систему, порядок, хаос и пр. От нефиг делать открываю Яндекс, кидаю туда то, что крутилось в башке, смотрю результат и слегка прибалдеваю: вот те на, 2-е начало термодинамики. Это чего-ж я раньше-то не додумался, ведь Нобелевскую мог бы получить! :))
Ну да ладно, видать, не судьба. Из состояния легкой прострации меня вывел приятный голос нашей поварихи, пригласившей меня на обед (питаемся мы в небольшой корпоративной столовой прямо в офисе). Так получилось, сегодня я сел за один стол с тем самым техническим директором, секретаршей и шефом, причем тех. дир. сидел рядом со мной. Весь обед я прямо физически ощущал, что тех. диру так и хочется сказать в мой адрес какую нить гадость. К его чести надо признать, что он мужественно продержался до тех пор, пока я не приступил к чаю. Тут он и выдал: "Ну что, Николай Николаевич, теперь будем жить по уставу, а на склад строем ходить?" — типа, намек на мое славное военно-морское прошлое. А я в ответ спокойно так, хлебушек маслицем намазываю, да и отвечаю: "Иван Иванович, ведь вы по образованию холодильщик, термодинамику должны были изучать. Как известно, 2-е начало термодинамики гласит, что любая упорядоченная система при отсутствии регуляторов стремится вернуться к изначальному хаосу, а в конечной точке — распаду. Поэтому если вы толкаете систему к хаосу, должен же кто-то этому противостоять?". Шеф как раз вставал кофейку налить, так он, бедный, сел мимо стула, повариха Светик выронила чашку, и она с грохотом разбилась об мойку (прости меня, Светик!), секретарша напротив замерла с выпученными глазами с торчащим изо рта куском бутерброда. Шеф, когда выбрался из-под стола, жалобно так попросил: "Коленька, ты когда в следующий раз задумаешь изречь что-то такое ФУНДАМЕНТАЛЬНОЕ, ты предупреждай, пожалуйста, чтобы я сесть успел!"... Ну а тех. дир. молча встал и вышел, даже чай пить не стал. Чего это он, а?
Шире используйте возможности Интернета, господа!

этой истории завязалось в одном из курсантских общежитий. Никто уж и не помнит, что за праздник отмечался компанией будущих военных и их подруг, только под утро укушаны все были изрядно. И вот одна совершенно невменяемая леди умудрилась расколотить фаянсовую раковину, по-взрослому распоров себе осколками бедро. Картина следующая — девушка почти истекает кровью, но по-прежнему этого не замечает, а ее кавалеры не в состоянии ей помочь по двум причинам: мало того, что сини до безобразия, но и с ночными посещениями мужского общежития дамским полом строгости у них были неимоверные. Спас положение знакомый одного из ребят: каким-то образом он умудрился проникнуть под утро в общежитие. Проникшись важностью миссии и слезными уговорами пьяных курсантов, он взволакивает на себя синюю гостью, которую, к слову сказать, видел первый раз, и транспортирует ее все в то же отделение спецтравмы.
За дело берутся профессионалы: парень остается в коридоре на страже, а леди укладывается на стол. Естественно, никакой анестезии — в таком состоянии она просто не действует. Врачи рьяно принимаются штопать женскую ногу. Это оказалось последней каплей для дамы — очнувшись от боли, она видит себя окровавленной и в трусах, вскакивает на ноги и вылетает в коридор, где ее встречает с отвисшей челюстью ее спаситель. Девушка визжит и мчится в этих самых трусах по коридору, переходящему в длиннющий подземный переход (спецтравма находилась на полуподвальном этаже), ведущий, в свою очередь ... в морг! Офигевшие врачи вылетают из операционной и кричат парню, чтобы он "догонял свою подругу". Парень прытко стартует, но достигает не многого — не маленький ростом, он с разбегу встречается с краником одной из труб, оплетавших подвальный потолок...
Финальная сцена: врачи подхватывают несчастного спасителя и волокут его на стол с рассеченным лбом. До сих пор неизвестно, добежала ли девица до обитателей морга, но, по рассказам врачей, судя по ее воплям на обратном пути — таки да...