как мог: доктор пытался угостить буфетчицу местными деликатесами, чтобы затем уложить ее с отравлением в изолятор, в полное свое владение. Боцман заказал у плотника рогатку и охотился на местных докеров, стреляя в них гайками. Докеры уворачивались от него, визжали, но продолжали пытаться спереть с парохода всё, что не приварено сваркой к палубе или весит менее двух тонн. Третий механик писал жалобы старшему механику на боцмана за перерасход гаек "на двенадцать". Дед отфутболивал эти доносы старпому, который открыл рулетку в носовой тамбучине и вгонял в "финансовую пропасть" наивных аборигенов.
Капитан же допил свою коллекцию виски и решил перейти к коньяку из представительских запасов. Но для этого нужен был повод. Посоветовавшись с радистом, он вызвал судового агента, представляющего интересы парохода в порту. Держа в руке наполненный пузатый бокал, капитан заказал агенту наличные в судовую кассу. Побледневший агент прекратил переводить казенный Курвуазье и уточнил требуемую сумму. Но в тот момент все мысли капитана были заняты дегустацией божественного напитка, входящего в "великую четверку коньяков" и он, отмахиваясь от докучливого агента, ответил: "в пределах ваших лимитов, разумеется". Пообещав, что деньги будут завтра, агент откланялся.
А утром причал оцепили вооруженные люди. Еще через час к трапу подъехали два броневика. Из одного из них вышел взволнованный агент в сопровождении четырех дюжих охранников с помповыми ружьями наперевес. Прижимая к груди объемистый портфель, агент поднялся на борт.
"Твою мать! " — думал капитан: "оцепление снимут, броневики уедут, а я тут один останусь, с кучей баксов и без охраны". Но делать было нечего – хочешь денег: получай.
"Может как-то отказаться? " — прикидывал он, провожая агента с охраной к себе в салон.
— Срочно сделать рогаток на всю команду — приказал он встретившемуся на пути старпому — и закажи еще гаек, да не на "двенадцать", а на "двадцать два"!
— Надо линеметы брать – не согласился тот – и огнетушителей побольше.
— Все люки и двери, кроме одной, запереть и прихватить на сварку – вмешался старший механик — а в пожарных брандспойтах давление держать постоянно.
— Кэп, ты денег сколько заказал? – спросил доктор вкрадчиво.
— По максимуму – признался тот.
— Идиот, у тебя и так в кассе сорок тысяч лежит – выругался док и продолжил – пойду, из изолятора буфетчицу выгоню и аптечки по всему судну проверю.
В салоне агент достал из портфеля большой конверт и положил на стол.
— Это все американские доллары, которые были сегодня утром в нашем банке – виновато объяснил он.
В конверте оказались бумаги на получение денежных средств и восемь банкнот: четыре двадцатки, три купюры по пятьсот и одна десятка.
Мастер шумно выдохнул и подумал: "а охраны то, будто мы золото из Форт-Нокс грузим".
Заверив агента, что доставленной наличности более чем достаточно, он, уже в хорошем настроении, вышел проводить агента на палубу.
— Сколько привезли? – одновременно спросили у капитана старпом и боцман.
— Тыща пятьсот девяносто – ответил тот.? Боцман радостно улыбнулся.
— Зря лыбишься – обломал его старпом – местные аборигены кавалькаду охраны видели и теперь количество привезенных денег в их головах ограниченно только их же воображением.
Боцман перестал улыбаться и зло посмотрел сначала на старпома, а потом и на капитана.
Дальнейшая погрузка парохода проходила в состоянии "полной боевой готовности". Все, что можно было задраить, было задраено, заперто и заварено. Сход с борта судна на берег был запрещен. У пожарных брандспойтов постоянно находились дежурные. Матрос на трапе нес вахту в каске и спас-жилете, вооруженный линеметом и ракетницей. Рядом с ним на палубе стояли два огнетушителя, а на переборке висели топор и багор. Каждые пять минут вахтенный у трапа докладывал по рации на мостик, что его "еще пока не убили".
Когда через четыре дня погрузка была завершена и пароход наконец-то отвалил от причала – все облегченно выдохнули, а капитан даже допил свой представительский коньяк.
Уже через неделю мы заходили в Хьюстонский порт, где нас обещали разгрузить за пару суток.
"Док" – обратился капитан к доктору: "у тебя все равно больных пока еще нет, сходи в город, разменяй крупные банкноты, чтоб не выдавать потом одну бумажку на двоих".
Доктор согласился и взял купюру.
Следующим утром он дошел до ближайшей автозаправки, протянул индусу, стоящему за прилавком, пятьсот долларов и спросил пачку Мальборо.
— Это ваши деньги? – удивился индус.
— Нет – это ваши деньги – ответил док и показал надпись "United States of America" на банкноте.
— Одну секунду, сэр – индус взял купюру и вышел в подсобку.
Секунда затягивалась, док начал волноваться. Вдалеке еле слышно завывала полицейская сирена, потом смолкла. "Неужели меня так просто кинули" — думал док: "может в полицию обратиться, вон она, где-то воет неподалеку". Потом док ощутил, что он лежит грудью на прилавке, а ему на руки, заломленные за спину защелкивают наручники. Его подняли и развернули. Перед ним стоял полицейский и два парня в штатском но со значками.
— Добрый день, сэр, как поживаете? – вежливо спросил один "штатский"
Док неопределенно хмыкнул и попытался пожать плечами. Его аккуратно придержали за локоть.
— Эта ваша банкнота? – спросил один из "штатских" и показал ему пятьсот долларов.
— Да! – согласился доктор – а в чем проблема?
— Видите ли сэр, все банкноты, номиналом свыше ста долларов выводятся из обращения –сказал другой "штатский" — особенно пятьсот долларов, которые были наиболее популярны у колумбийских наркобаронов.
— Откуда у вас эта купюра? – продолжил допрос первый "штатский".
— Из Колумбии – признался доктор...
