Из рассказов моего отца
В 1949 году после окончания военного училища мой отец начал службу начальником радиолокационной станции в полку ПВО под Ригой. Станция находилась на небольшом возвышении отдельно от истребительной авиации.
Летом, когда холм густо зарос травой, к отцу обратился проживающий неподалеку латыш (латвиец, как сейчас принято
Накосить сено вокруг станции – дело хорошее, но решает такие вопросы не начальник станции, а командир полка, что и было сказано просителю.
Командиром полка был боевой летчик, полковник, орденоносец, настоящий русский богатырь, косая сажень в плечах. На вопрос о сене он только спросил:
— Магарыч будет?
И получив утвердительный ответ, дал добро.
Скоро сено вокруг станции было скошено, просушено и заскирдовано, а на скошенной поляне была расстелена белая скатерть, нарезан хлеб, помидоры, огурцы, лук, поставлены стопки, а посередине бутылка водки.
Когда все было готово, отец передал комполка просьбу придти на магарыч.
Полковник пришел, посмотрел на расстеленную скатерть, взял бутылку водки, открыл ее ударом ладони, в один прием вылил всю бутылку в горло и сказал: — А сейчас пойдем летать. А вы продолжайте.
— А сейчас пойдем летать. А вы продолжайте.
Рассказывал отец.
Во время службы в армии охраняли аэродром. На аэродроме было специальное помещение, где летчики после длительных перелетов могли поспать и перекусить. Естественно, подобрали ключи к комнате и во время караула ночью заглядывали для перекуса, но много не брали: пару кусков хлеба и немного сала. Во время караула отец заглянул в комнату, отрезал сала, сидит, ест. Вдруг заходит подполковник. Понял, что "губы" не миновать, а, может, и трибунал, но подполковник говорит: "Ешь, ешь, сынок, в еде греха нет", — и ушел. Нормальный мужик оказался, пожалел солдата.
Лето, кондёр в машине сломался, открыла окно и что-то напеваю. Стою на светофоре и вспоминаю, как сегодня подруге сделала сюрприз, её радость и удивление. Улыбаюсь, что аж язык высунула (есть такая привычка). Поворачиваю голову и вижу, как меня сфотографировали из соседней машины. Чёрт, я в форме, майор полиции, мчу на совещание. Надеюсь, до моей пенсии эти фото не попадут в интернет.
Про обман зрения в определении возраста.
Читая истории об обманчивости в восприятии возраста, вспомнилась следующая. О достоверности ничего сказать не могу, но рассказчик Бронислав утверждал, что лично был знаком с героем истории.
История произошла в начале 80-х прошлого века в Киеве.
В одном из подразделений ВДВ
Ага. И ещё, что не соответствовало его должности и выдавало в нем мальчишку, по мнению рассказчика, был он весь как на пружинах. Знаете, есть такие люди, боксеры в весовой категории "комар" обычно такими бывают. Ну и у него, этого подполковника, была фактура соответствующая. Не выдающаяся, скажем так. Не знаю всех подробностей, но, гуляя по городу, поцапался он с ментами. Естественно драка, ещё менты на подмогу прибежали, повязали и отправили в отделение. В отделении, ещё помяв задержанного, стали выяснять ху есть ху. Документов с собой у него не было. Тогда, в то время, никто из гражданских документов с собой не носил. Ну и ему они были без надобности.
Когда он сказал что он подполковник, посмеялись, добавили и велели лучше подумать. На просьбу позвонить в часть (мобилок тогда ещё не было), ещё посмеялись и добавили ещё, за телефон. Для профилактики.
Не знаю как, но ему удалось улизнуть из КПЗ.
Вот тут-то всё и началось...
В тот же вечер к отделению милиции подъехал "Урал" без номеров. Из него спешился взвод людей в камуфляжной форме без опознавательных знаков с закатанными рукавами. Четко по военной науке, как учат диверсантов, была отключена связь с внешним миром, заблокированы все входы-выходы, и началась воспитательная работа. Не долго. До утра. Под утро прикладные занятия по перевоспитанию находящего в отделении личного состава ментов были закончены, даны устные инструкции, "Урал" пыхнул выхлопом и растаял в предрассветной дымке. Пост вновь перешел к ментам.
Никаких жалоб от трудновоспитуемых ни в тот день, ни позже, не поступило. Вот такой вот обман зрения.
Вот такой вот обман зрения.
Известный поэт Евгений Долматовский с 1939 года был военным корреспондентом в действующих частях РККА. В 1941 попал в окружение под Уманью и был взят в плен. Тогда группу захваченных в плен советских командиров, в числе которых находился и поэт–корреспондент, завели в здание школы и усадили за парты в одном из классов, после чего к ним пришел немецкий генерал Эдлер Александр фон Даниэльс, который долго рассказывал, что Советский Союз разгромлен, а потому сопротивление Рейху бесполезно.
Еврея в Долматовском не распознали, потому он остался жив. Бежал, был ранен, задержан немцами. Его не убили, а отправили в другой концлагерь. Оттуда он бежал уже успешно, хотя и был ранен в голову, после чего вернулся на фронт.
Участвовал в Сталинградской битве. В то время он узнал, что генерал фон Даниэльс взят в плен под Сталинградом. Долматовский обратился к К. К. Рокоссовскому с личной просьбой разрешить устроить спектакль. Генерала привели в школьное здание и усадили за парту, после чего в класс вошел Евгений Долматовский и по–немецки задал пленному вопрос: "Господин генерал, вы меня не узнаете?". "Откуда мне вас знать? " — удивился фон Даниэльс. "А помните Уманское окружение в августе 41–го года, группу пленных командиров в классной комнате, и как вы перед ними ораторствуете о непобедимости Германского рейха? "Генерал только охнул: "Не может быть! "
После продолжительных дождей и грязи машины обычно выглядят не лучшим образом...
И именно на такой машине (грязной и заляпанной) я приехал в родной город из районной коммандировки. В отличие от сельксих районов, в городе Казани было сухо. Перемещаясь по городу замечаю знак 40 и притаившихся ГИБДДшников. Еду 40 км/ч и, как ни странно,
— Какого цвета должны быть номера?
— Номера чего? — начинаю я тянуть время.
— Номера транспортных средств. — Уточняет вопрос инспектор.
— Нуууу, все зависит от того, кому принадлежит данное транспортное средство. — от вечаю я. — Если это средство принадлежит представительству какой-либо иностранной компании - то желтый фон черные цифры, если дипкорпусу - то белые цифры на красном фоне, если...
— А у тебя кому принадлежит? — прерывает меня инспектор.
— Мне.
— И какого цвета должны быть номера?
В голове проносится единственный вариант — "Номера грязные вот и бокопались"
— Белые с черными цифрами.
— Правильно! — и далее; — Добрый день. Инспектор (такой-то. Предъявите пожалуйста документы и пойдемте посмотрим на Ваши номера.
Все чинно и корректно.
И мы, с капитаном идем смотреть на мои номера.
Номера представляют жалкое зрелище. Слой хорошей деревенской грязи покрывает все из пространство.
— И что теперь делать? — задаю я вопрос.
— В соответствии с ПДД, если неисправность может быть исправлена на месте, то...
— А это неисправнось? — перебиваю я инспектора.
— Конечно! Устраняйте!
Деваться некуда. Беру тряпку и начинаю устранять, но вот в чем незадача. Воды-то у меня нету. Кончилась. Что делать? Возить сухой тряпкой — не охота, потом номер красить. И штраф платить желания нету...
— Товарищ инспектор, а у Вас неу воды?
— Нет. — получаю я вежливый ответ и очаровательную (насколько это возможно ждать от ГИБДДшника) улыбку.
— А вы не плюните? — нахожу я решение.
— А сам что?
— На сушняк с утра. Так как?
Инспектор снисходит до того, чтоб поплевать... подходит к авто, присаживается на корточки и начинает плевать мне на номер.
Я делаю круглые глаза, инспектор начинает глядеть на меня и изрекает.
— Ну что? Что еще надо? — непонимает инспектор.
— Да нет. Ничего не надо. Просто я первый раз вижу, как ИНСПЕКТОР ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИНСПЕКЦИИ ПЛЮЕТ ПРИНАРОДНО НА ГОСУДАРСТВЕННЫЙ НОМЕР.
После этой фразы я не выдержал и рассмеялся. Капитан ржал тоже и, что не маловажно, просто вернул права и отпустил.
Делали мы как-то с мужем ремонт, а надо заметить, что люди мы по жизни веселые и ремонт превратили в хронический потому как сильно и много смеялись по этому поводу. Но апофеозом всего этого было вот что: обклеивали мы с ним обоями пространство над окном, то есть со стороны улицы это выглядело так: головы и стола, на котором мы стояли не было видно, в проеме только две фигуры болтаются. И значит клеим мы с ним это дело и видим, что под окнами останавливается дежурная машина милиции и из нее вываливаются человек пять и бегут к нам в подъезд. Муж с горькими вздохами сползает со стола и идет открывать дверь, потому как он работает в милиции и вполне справедливо думает, что в очередной раз его вызывают на службу. Дальше картина маслом: муж открывает дверь, его с матом укладывают на пол мордой лица вниз, меня два бешеных парня стаскивают со стола, раскладывают на полу и(!!!) начинают делать искусственное дыхание. В этот момент из туалета выходит дочь, которой на тот момент было 4 года и в кромешной тишине басом ( от испуга видимо): "Ни куя себе!!!" только после этого до всего взвода доходит, что мордой вниз лежит их начальник, а они бессовестно практически целуют его жену. короче, обои нам доклеивали эти ухарцы, рассказав заодно, что они явились на вызов соседки, утверждавшей, что в нашей квартире произошло убийство через повешение( мы же в окне как два трупа болтались). спасибо вам большое, Вера Семеновна, хотя бы за то, что ремонт нам доделал взвод милиции
ДЕЗЕРТИР
Я уже как-то рассказывал историю о том, как один мой сослуживец дезертировал из части, которая квартировалась в ГДР. Но почему-то концовка той истории осталась совершенно за кадром, и сейчас я хочу восполнить этот пробел. После того, как мы безрезультатно прочесали всю
Германию в поисках рядового Сенцова, стало ясно, что он гарнизона и не покидал, прячется где-то на его территории. Тем более кто-то ночью забрался в столовую летчиков и спер оттуда несколько спецпайков – те выдавались пилотам в полет на случай аварийной посадки в глухой местности (не представляю такую в Европе). Короче, последовала команда – искать и найти дезертира в собственном гарнизоне.
Искали любопытно. Три тысячи человек взялись за руки и пошли цепью по всему гарнизону, заглядывая в каждую щель и не оставляя без внимания ни одну кучу мусора. К обеду прочесали всю территорию, но беглеца так и не обнаружили. Не знали, что и думать.
Но к вечеру поступили сведения – Сенцов схвачен. Оказалось, он прятался в бункере, на особо охраняемом объекте, куда имели доступ единицы. Некая спецгруппа захвата получила такой доступ и обнаружила дезертира, когда он аппетитно уплетал ворованный высококалорийный летный шоколад, беззаботно свесив ноги с ящика с оборудованием для кабрирования. В авиации "оборудованием для кабрирования" называют боевую атомную бомбу…
В авиации "оборудованием для кабрирования" называют боевую атомную бомбу…
Сербский офицер ПВО, прославился на весь мир тем, что в 1999 году ухитрился сбить американский самолет-невидимку F-117.
Золтан командовал 3-й батареей 250-й бригады ПВО, которая защищала Белград. У него были радары, четыре зенитно-ракетных установки C-125 (по западной классификации — Sa-3, в каждой по четыре ракеты), и все
По словам Золтана, он не питал иллюзий относительно технического превосходства противника, и поэтому предпочел не открыто выступать против бомбардировщиков, раскрывая расположение своих радаров и ракет, а "залечь в засаду", выжидая, когда ему подвернется случай сбить вражеский самолет наверняка.
Как отмечает Strategy Page, эта операция наглядно показывает, что в современной войне грамотный командир может организовать успешное сопротивление даже при помощи устаревшего оружия. При этом не лишне упомянуть, что уничтожение F-117 — это всего лишь самый известный случай из карьеры Золтана. На самом деле его часть не раз отличалась во время той войны, сорвав множество воздушных налетов и сбив еще один самолет — F-16. Натовцы не смогли уничтожить ни одного радара или пусковой установки, входивших в состав батареи Золтана.
Под командованием сербского полковника находились около 200 военнослужащих. Он знал каждого из них, и в каждом он был уверен на сто процентов. Задолго до начала бомбардировок он регулярно проводил тренировки, добиваясь, чтобы каждый солдат и офицер батареи в совершенстве владел доверенной ему техникой.
Понимая, что при существующем уровне натовской электронной разведки радиопереговоры демаскируют его быстрее, чем заметят вражеские радары, Золтан организовал систему кабельной связи. Приказы иной раз приходилось передавать при помощи посыльных. Однако эти методы сыграли важную роль — натовцы не знали, где расположена батарея, так как "не слышали" ее.
Радары и пусковые установки сербов постоянно меняли места дислокации. Часть персонала постоянно была занята поисками мест, куда будет перевезена военная техника в следующий раз, а также подготовкой к ее переброске. Всего за 78 дней, которые продолжались бомбардировки, батарея преодолела десятки тысяч километров.
На сербов работала разведка. Агенты дежурили возле авиабазы в Италии, и когда с нее взлетали бомбардировщики, они по телефону докладывали об этом в Белград. Сеть наблюдателей существовала и в самой Сербии. Они также сообщали о маршрутах полета натовских самолетов.
Задолго до начала натовских бомбардировок Золтан постарался получить как можно больше информации об F-117. Он изучал все, что можно было найти — публикации в газетах и журналах, слухи о характеристиках этого самолета. Эти сведения помогли ему так расположить радары, чтобы они могли отследить невидимку". Как именно — полковник не стал рассказывать. Известно, что он не держал радары включенными постоянно, а запускал в нужный момент на короткое время, чтобы натовские самолеты ДРЛО не могли засечь и навести на них истребители.
Определение цели и обстрел происходили в самый последний момент, когда самолет пролетал вблизи батареи. Это позволяло Золтану атаковать внезапно, не оставляя противнику шансов на противоракетный маневр. Впрочем, F-117, при всех его "невидимых" достоинствах является достаточно неповоротливым и медленным самолетом. Совершить резкий маневр и уйти от зенитной ракеты, выпущенной с близкого расстояния, он не мог физически. Когда сербы сбили "стэлс", тот находился всего в 13 километрах от пусковой установки.
Наконец, Золтан, по его словам, внес некоторые изменения в конструкцию ракеты, которые позволили ей лучше наводиться на самолет-невидимку. Какие именно — серб не сказал, отметив, что они до сих пор продолжают оставаться государственной тайной.
Примечательный факт. Первая встреча между Дейлом Зелко, пилотом американского "Cтелса" F117A, бомбивший Белград в 1999 году и Золтаном Дани, сербским зенитчиком, сбивший этот самый самолет, 12 лет спустя переросла в мужскую дружбу, о которой рассказывает документальный фильм "Second Meeting".
Сегодня оба на пенсии и ездят семьями друг к другу в гости. Узнать в бывшем враге человека куда лучше, чем бомбить и стрелять в него. Но это уже другая история.
Но это уже другая история.
В ГСВГ (Группа советских войск в Германии) один водитель мусоровоза, выехав из части на немецкую улочку, нечаянно зацепил ехавшего немецкого дедушку на велосипеде... дедушка скончался.
В части построение на плацу, бедолага-водила стоит с опущенной головой посреди плаца.. Комполка с трибуны орёт, тыча в него пальцем:
– Старый немец... пенсионер! Во время войны был танкистом в СС Дохлая башка! Несколько раз был подбит и горел в Тигре! Попал в плен! Прошел все ужасы советских лагерей! Чудом полуживой вернулся домой! и вот! 40 лет спустя у порога собственного дома в родном городе погибает под колесами советского говновоза! КАК ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ?
*тишина, полкан вытирает лоб и умиленно шепчет басом: – Я называю это — ВОЗМЕЗДИЕ.
– Я называю это — ВОЗМЕЗДИЕ.
Было это весной 1974 года. К этому времени разменял я первый год службы, был командиром "Шилки" и носил присвоенные приказом Главкома ВМФ
Адмирала Флота Советского Союза С. Г. Горшкова две заветные лычки (это обстоятельство — лычки от Главкома — вводило в тихое бешенство моего комбата, не разжалуешь в случае чего, никак). Сержантам
Бердянском молодого матроса Колю Мыльникова. Парень он был тихий, деревенский, но поскольку присягу еще не принимал, а дорога дальняя (не шутка через весь Союз с тремя пересадками ехать из Балтийска в
Бердянск), подготовку парня я начал с того, что дал ему почитать Свод
Военных Законов (увесистая такая книжка). Убедившись, что Коля проникся карами за военные преступления, выписал я в строевой части аттестаты, требования на проездные документы, командировочные предписания и еще кучу всякой бумаги, получил инструктаж начальника штаба и в путь. Такой же как я, годовалый старший матрос Петя Кусок, водолаз из инженерно-десантной роты, составил мне со своим молодым бойцом, ехавшим тоже в "учебку", компанию до Харькова. Загрузились мы в поезд
Калининград — Харьков, заняли последний отсек плацкартного вагона и под поедание выданного сухого пайка и разговоры, тронулись в дорогу дальнюю.
Где-то между Калининградом и Вильнюсом в вагон набилось десятка три
"дембелей" из какой-то мотострелковой дивизии, с водярой, матюгами, песнями и прочими прелестями достойного "дембеля". Мы, как парни скромные, но гордые своей принадлежностью к элите, в контакт с ними не вступали, подстрижены были все под "ноль" (это тогда было такое злодейское проявление "дедовщины", пока на второй год не перевели – никаких чубов из-под берета и все знали, стриженый — значит еще
"салага"), одеты в общефлотскую форму № 3 и принадлежность нашу к морской пехоте выдавали только "штаты" (красный круг с золотым якорем внутри на черном фоне) на левых рукавах, на что "пехтура" по необразованности своей внимания не обращала. В Вильнюсе в вагон сели с десяток парней из ВДВ и заняли первый отсек, тот, что возле купе проводников.
"Пехтура" упилась в хлам, загадила вагон и друг друга и возжелала, чтобы наши молодые матросы им отстирали их облеванные мундиры. Эта "предъява" была послана соответствующим образом с применением наиболее цветистых оборотов из "малого загиба Петра Великого" (на Флоте матом не ругаются, на нем разговаривают, увы, традиция!). Услышав ответ, напрочь обличающий их солдафонскую серость, наши оппоненты решили побоксировать и всей гурьбой навалиться на нас, что сделать в тесных условиях вагона достаточно трудно. Заняв оборону, мы вчетвером (молодые, хоть и не присягали, но уже прочувствовали, что такое честь мундира и ощутили гордость за принадлежность к элите) успешно отбивали атаки, удерживая за собой наш последний рубеж — отсек и гальюн. Разрешение ситуации из патового положения ускорил вопль проводницы – "Моряков бьют!".
Собравшие праздновать ВДВ-шники (великолепная советская крылатая пехота!), до этого не выглядывавшие из своего первого отсека по причине своей невозмутимо грозной силы, поинтересовались, каких еще моряков там пытаются бить пьяные мотострелки? Увидев "штаты" у нас на "фланелевках", парни прояснили вопрос и с боевым кличем: "Братки-морпехи, держи рубеж крепко, мы сейчас с тылу подмогнем! ", начали теснить, давить и раскидывать на полки мотострелковое воинство. Мы же из обороны перешли в уверенное наступление и встретились с "голубыми беретами" на середине линии фронта, где-то посреди вагона. Серая солдатчина была повержена, раздавлена, смята и полностью деморализована. Узнав причину конфликта, деды из ВДВ общим сходом с МП постановили наказать зарвавшихся военнослужащих и заставить их просить разрешения на посещение гальюнов вплоть до самого Харькова, что неукоснительно соблюдалось и исполнялось. Вот такое братство по оружию…..
Вот такое братство по оружию…..
Сергей, опер из N-го отделения милиции стоял на улице вусловленном месте и ждал девушку. Поминутно он смотрел на часы, адевушки все не было. Сергей начал нервничать. В этот момент к немуподошел парнишка и вкрадчиво спросил:
— Молодой человек, верите ли вы в Бога?
— Пошел вон! Подруга
— Молодой человек, на собрании нашей Церкви Христа...
— Я сказал, исчезни! В очередной раз посмотрев на часы, Сергей понял, что девушка уже не придет. Он расстроился окончательно.
— Молодой человек, вера в Бога даст вам успокоение и... Тут Сергей понял, на ком он сейчас сорвет зло:
— Уголовный розыск! Документы! Парнишка изменился в лице, а затем бросился бежать. Но опер был проворнее, скрутил его и отволок вотделение. И уже начал писать рапорт о том, что тот якобы нецензурноругался в общественном месте. Но тут подошел дежурный и сказал, что узадержанного при досмотре нашли государственные награды. Не одну, недве, а целых девять орденов и пять медалей. Сергей, естественно, тутже написал другой рапорт, что к нему, дескать, подошел неизвестныйгражданин и предложил купить награды.
Выяснилось, что парню доходов от спекуляции госнаградамипоказалось мало, и он нанялся еще к американским проповедникамагитировать за их церковь. Но карьера миссионера не удалась, ипришлось постричься в "монахи".
Долго думал, стоит ли посвящать пользователей в святая святых "кухни" правоохранительных органов. А потом решил — ведь было. Как говорится, из песни слов не выкинешь.
Маленькая предыстория. Наша любимая милиция сильно не любит заявления, из которых рождаются уголовные дела, которые расследовать и наказать злодея не реально.
Собственно история. Бабушка написала заявление в милицию, что у нее пропала коза. Ессно бабушка думает, что козу украли. 100% глухарь. Но надо реагировать на заявление. Бабушку опрашивают очень жёстко. Бабушка дает следующие показания: Коза очень любвеобильная, но партнера для этого дела в округе нет и коза по этому поводу очень сильно страдала.
Опрашиваются соседи, выясняется, что козлов (животных) в округе нет.
При осмотре места происшествия с участием бабушки обнаруживаются следы козы, которые ведут к небольшой речушке. Там в половодье и воробью по колено будет. Но тем не менее.... Из постановления об отказе в возбуждении уголовного дела (приводится по памяти с небольшими сокращениями). "В ходе проведенной проверки установлено, что у гр. М. действительно была коза. Коза была гулящая, однако не имела никаких возможностей для удовлетворения своих потребностей. Это подтвердили гр. гр. У. , М. , Т. Из протокола осмотра места происшествия следует, что следы животного ведут к реке. Заявительница показала, что коза на момент исчезновения находилась "в загуле". Данные обстоятельства позволяют сделать вывод, что коза утопилась в реке в силу сложившихся сложных жизненных обстоятельств. В возбуждении уголовного дела отказать. .... " Плакала над судьбой несчастной козы вся районная прокуратура.
Плакала над судьбой несчастной козы вся районная прокуратура.
Произошла эта комичная история в годы моей службы в бывшем Краснознаменном ансамбле песни и пляски N-ского военного округа. Был у нас начальник ансамбля, подполковник (скажем, Сидоров), хороший музыкант и дирижер. А заместитель начальника, майор (пусть будет Петров) весьма и весьма далек от музыки.
Собственно история:
Приходят к майору флейтист и кларнетист ( солдаты срочники, сами местные. Уж очень хочется им до утра свалить на очередную пьянку) и просят, дескать, товарищ майор, отпустите нас домой за бемолями для флейты ( для несведущих, это такие знаки, которые пишутся в нотах).
Майор поворчал для вида, но отпустил.
И вот вечерняя проверка. На ней присутствовал сам начальник. Майор тут же, несмотря на поздний час. Идет перекличка. Старшина называет фамилии, отчитывается о неприсутствующих. Тут начальник спрашивает, а где такой-то и такой(флейтист и кларнетист). Майор отвечает: "Я их до утра отпустил. Им нужно взять бемоли для флейты."
Все солдаты и начальник — в ауте. После минутной паузы начальник яростно говорит майору: "Если у вас еще кто-нибудь, когда-нибудь будет отпрашиваться за бемолями, диезами и бекарами(тоже нотные знаки), немедленно докладывайте мне." Мы легли, забыв весь устав и субординацию.
Недавно на нашем провинциальном ТВ была передача про городскую милицию. В кадре — внутреннее оформление отделения ГУВД, в том числе плакат. Все видели плакат "А ты записался добровольцем?" с суровым красноармейцем, утыкающим в вас указующий перст? Так вот, в милиции был такой же плакат, но отличий — два:
1) Вместо красноармейца — милицейский в форменной фуражке;
2) Текст: "А ты сделал чистосердечное признание? " А еще кто-то там говорит про презумпцию невиновности...
А еще кто-то там говорит про презумпцию невиновности...