Смешные истории

садик. Потом они переехали, но раз в пять лет она вырывалась на малую, горячо любимую родину и мы за несколько дней успевали обсудить пятилетку событий.

В этой пятилетке Лена привезла на Черное море своего второго мужа, и мы планировали уболтаться после ее морского безделья. Но тут такой смс. Я судорожно набрала Лену, подругу надо было спасать.

Ниже привожу коротко рассказ Ленки. Коротко, но прям дословно.

"В понедельник, в первый вечер, мы возвращались с Лешей с пляжа. Была отличная погода и во дворе нашего гест хауса, который ты мне посоветовала, хозяева Нукри и Нино жарили шашлыки с друзьями. Проходя мимо мангала я уловила, обалдела и сказала "какой аппетитный запах!". Это был провал Штирлица. Через час к нам в комнату постучался сын хозяев Никуша и молча протянул глубокую тарелку шашлыков. Было неудобно, но мы взяли и на ужин все съели. Нет, не съели – сожрали, потому что дико вкусно. С тем твоим красным полусухим.

На следующий день я купила шоколадку, положила на тарелку и так ее вернула.

В среду вечером в дверь постучали и там опять стоял Никуша с блюдом горячего хачапури. "Мама просила передать, что шоколад был очень замечательным вкусным" грузинским русским сказал ребенок и ушел. Тот хачапури лишил нас дара речи, это была амброзия. Но тарелку надо было возвращать. Покупать вторую шоколадку мне не позволили годы детства, проведенного в Тбилиси, да и Нино не повторялась в блюдах.

На утро четверга мы планировали прогулку на пароходе, но я все отменила и затеяла блины. Леша сказал "Силы небесные, неужели я дождался блинов", но Леша был ни при чем. Жарила два с половиной часа. Я так не старалась со времен собственной первой свадьбы. К 2 часам дня я стояла у дверей кормильцев с горой тонких ажурных блинчиков. Нукри принял дар и галантно поклонился. Ну все, думаю, так не стыдно. А то у людей гостеприимство, а мы шоколадку, позорище.

На пятый день, когда в дверь вечером постучались, я че-то напряглась. За дверью стоял Никуша, с улыбкой протягивая блюдо сервировочное 32 х 32 х 4 см, цвет слоновая кость изготовитель Италия, доверху наполненное розовыми персиками, лопающимся сахарным инжиром, блестящими сочными яблоками, орехами и лоснящимся черным виноградом. Аромат от блюда шел такой, что я на всякий случай взялась за косяк. Ужинать вечером мы не пошли, а легли смотреть Мимино и под Бубу, Фрунзика и белое сухое смолотили все фрукты.

В субботу, вместо дельфинария, я, доверху наполненная вчерашними витаминами, начала изготавливать курник. Вспомнила уроки домоводства в школе и приступила. Леша сказал, что многого обо мне не знал. Курник был готов ближе к обеду и лег ровно на все блюдо. Несли его вдвоем. Хозяев не оказалось дома и мы передали его их старенькой бабушке. Бабушка приподняла бровь. Потом Леша предложил сходить в бар, но я так устала, что осталась в номере пить вино и листать в гугле рецепты пхали.

На седьмой день мы вернулись с пляжа, а у ворот стоял Никуша. Увидев нас, он как-то официально подошел и сказал "мама и папа просят вас на минутку в 8 часов зайти" и убежал. Леша сказал, что это неспроста и поинтересовался, как я думаю сколько тут стоит Хеннеси ИксО. Я сказала тут своего хенеси по горло, кто тут такое дарит ты что. Наверно надо пианино дарить. Или икону старинную. Или томик Шекспира с подписью самого Шекспира. В 8 часов я в вечернем платье и Леша в туфлях стояли у дверей Нукри. Позвонили.. Стол был разложен на две комнаты, гостей сидело человек 40. На столах в три этажа стояло все. Все, что растет, дышит, мычит, блеет, пенится, колосится в Грузии. Нукри вскинул руки, распахнул улыбку, подошел к нам и сказал "проходите дорогие гости, мы тут просто немного барашка зарезали, скромный обед, будем рады разделить с вами. Вы нас таким пирогом угостили, мы теперь ваши должники". "Лена, еще раз сделаешь курник я тебя убью", прошептал Леша.

Теперь во вторник мы едем к дедушке Вано на 80-летие, в четверг собираемся в Тбилиси у Анзора на годовщину свадьбы, а в декабре мы должны приехать на крещение маленького Зурико. Это обязательно.

Мы перезнакомились со всей улицей, соседями и родственниками. Нас зовут пить кофе на первый этаж, потом завтракать на второй, потом играть в нарды в дом напротив. Вечером пить пиво во дворе и ужинать всем вместе. Это какой-то один огромный дом и в нем нескончаемый обед.

Я не загорела, не посмотрела дельфинов. У меня в номере мука, яйца, дрожжи, 4 кило баранины и хмели сунели. Бутылки с вином и чачей стоят даже в ванной. Я не сделала ни одного селфи и уже что-то понимаю по-грузински. Леша поправился на 3 кг и думает купить тут дом.

Я просто сказала как вкусно пахнет, Валя.

Как ты здесь живешь, а? "

(c) Валентина Семилет

и…овладел классом.

Дело было так. Один из мальчишек прямо во время моего рассказа вдруг громко рявкнул и, резко обернувшись назад, ударил учебником по голове сидевшей за ним девчонки. Я сделал ему замечание, а он в ответ: "А чё она меня пальцем в спину ткнула!!? " — "Ну, подумаешь! Девушка его пальцем ткнула! "…. И в классе вдруг наступила полная тишина (?). Я сразу ничего не понял: почему? Мне дали спокойно довести свой рассказ до конца. Слушали внимательно. И тут меня осенило.

8-ой класс. Действительно, переходный возраст. Все учителя продолжали к ним и в сентябре обращаться как в 7-м классе на "ты" и называли "мальчики" и "девочки". Я же, по университетской привычке, говорил им "вы" и вдруг, впервые в их жизни, я произнес в их адрес магическое слово – "девушка". Причем сказал это вполне серьезным тоном, не иронизируя. Повторяю, девчонок, наверное, первый раз вдруг назвали "девушками". Как они выгнули спинки!! Приняли достойные этого слова позы. Поправили прически чисто женским жестом. Как они благодарно на меня посмотрели!! Я завоевал их сердца, буквально, одним словом.

Да и парни вдруг притихли. Им только что сообщили важную новость: их одноклассницы уже больше не девчонки, а – девушки. И они тоже как-то приосанились, подобрались. Перестали растекаться по партам всеми своими телесами, выпрямились. Надо же соответствовать! Теперь и они, наверное, уже не "мальчики"? Я заметил, что после моих слов они вдруг как-то по-новому посмотрели на своих соседок: надо же, девушки!!? Никто не хохотнул в ответ на мою реплику.

Всё. Проблемы с дисциплиной в моем классе в течение всей практики больше даже не возникало. Сидели тихо, солидно, внимательно слушали с серьезными физиономиями.

Историк, она же завуч, присутствуя на моих уроках потом несколько раз меня спрашивала: "Что происходит?! Они у меня так тихо не сидят. Вы, конечно, интересно рассказываете, но этого мало. Какой вы ключик к ним подобрали? У всех практикантов проблемы с дисциплиной, а у вас – образцовая тишина. "

А я просто нашел волшебное слово и повысил своих учеников в их статусе.

А когда мы прощались по окончании практики, некоторые девчонки, ой, т. е. девушки, даже прослезились.

сейчас говорят, взрывали мой неокрепший, воспитываемый в музыкальной школе на Моцарте с Гайдном мозг. Стучать в стену было бесполезно. До сих пор меня передергивает, когда вспоминаю все эти "малиновки" с "обручальными кольцами" — "вершины творчества" ВИА семидесятых. Раза три-четыре в неделю полуторалетний брат ревел по полночи, я не высыпался, отец пару раз ходил к ним на профилактическую беседу — без особого результата... Однажды родители были на работе, я делал уроки, соседи снова врубили свой музон, я с ненавистью смотрел на розетку, из которой особенно хорошо доносились звуки гадкой попсы, да вдобавок еще и засифонило табачным дымом... и тут до меня дошло! Вышел на лестничную клетку, вывинтил пробки, разобрал розетку - точно! Отверстие для розетки было выполнено в железобетонной стене сквозным в соседскую квартиру и от их электропроводки меня отделяла лишь халтурно выполненная заглушка из алебастра, раскрошившегося от времени...

Не выспавшись в очередной раз, я снял розетку у себя, вывел провода от её розетки к себе и подключил к своей розетке.

Недельку спустя у соседей в квартире начало выбивать пробки, как только они врубали аппаратуру на всю мощь. Умеренное по громкости звучание такого эффекта не вызывало. Когда она врубала музыку — я просто вставлял в эту свою розетку вилку с замкнутым проводом и вышибал ей автомат. Она его включала и всё повторялось. Потом ей это надоедало и она переставала врубать музыку. Павлов был бы мной доволен — я отучил эту с@ку врубать музыку.

Бонусом осталась розетка, в которую мы включали обогреватель зимой.

позднего периода, поэтому прекрасно сохранившийся. Каким-то образом оказались на экскурсии три типичных представителя той эпохи. Спортивные костюмы, золотые цепи, барсетки от кутюр. Лица не отягощённые... Нет, не интеллектом, не будем снобами — ведь кое в каких делах они точно умнее меня. Но не отягощённые высшим образованием — это точно. И даже к среднему есть вопросы. На новых русских не тянут, но на братву тянут однозначно. С другой стороны, ведут себя хорошо. Да и вообще не квасят в номере, не торчат в клубе, а попёрлись ни свет ни заря на экскурсию — респект.

И вот задают они экскурсоводу вопрос:

— А вот это здание, сколько ему лет?

— Это пятый век нашей эры, — отвечает девушка-эксурсовод и переходит к другой теме, считая, что ответила на вопрос.

Я стоял недалеко от этих ребят и не поверил своим ушам. Но клянусь, так и было. Один из них негромко спрашивает у своего другана — очевидно, мозгового центра:

— Слышь, Колян! А век это сколько?

— Ну сто лет вроде бы, — отвечает начитанный Колян, нисколько не удивившись вопросу.

— А сейчас какой?

— Ну двадцатый как бы, — снова помогает Колян.

Чтобы вычислить, сколько зданию лет, потребовалась помощь третьего друга. Надо сказатъ, объединив усилия всех троих, ответ получился правильный. Почти как клуб знатоков. Это ж как повезло, что нашей эры здание-то было...

заготовленные, да до поленницы той с заклинившей спиной ну никак не добраться. И помочь некому. Нет никого кроме Ирбиса — лайка это Славкина — да мыши по щелям забились. И понимает Славка, что к утру избушка выстудится, и будет его верный пес над окоченевшим телом своего хозяина выть.

Попробовал Славка с лежанки спуститься, да стрельнуло так, что в глазах потемнело. Сам завыл жалобно и дико. Чем и привел Ирбиса в состояние крайнего удивления.

А Ирбиса удивить трудно, — он со Славкой за восемь лет и на медведя хаживал и кур соседских влет брал. И еще много чего героического. Но тут к хозяину подполз, в щеку лизнул, мол, ты чего, охренел что ль?

Хозяин же, и по загривку его потрепать не может, так как заклинило его в очень неудобной для этого позе.

— Эх, — говорит, — Ирбис, был бы ты человеком, ты помог бы, я знаю. Но ты, хоть верный, но пес и нет с тебя спросу. Тебе ведь и понять меня трудно, а не то, что полено принести.

Ну и действительно, какой с собаки спрос? Он тыкнулся еще раз Славке в лицо и в лаз. Был для него такой специально сделан, войлоком зашторенный. Минут через пять Славка слышит, что-то стучит у лаза. Потом задница Ирбиса из-за войлока выглянула – раньше он так никогда не входил. Когда весь пролез, следом за собой затащил полено. То-то видно и стучал, что передом оно поперек в лаз не влезало. Короче, за час он поленьев двадцать натаскал. Не верите?

Вот и мы не поверили, когда на следующий день приехали. Славка нам рассказывает, а нас сомнения гложут. И чем больше пили, – а на зимнюю рыбалку мы с собой помалу никогда и не брали, — тем больше нас те сомнения одолевали. Особенно Петруха изгалялся. Ну не верил он этому и все. В доказательство своих слов даже обрывок газеты Ирбису под нос совал. Мол, если уж он по-человечески понимает, то газету почитать ему раз плюнуть.

Славка, кстати, после того как мы его растерли водкой изнутри и снаружи, тоже, в доказательство своих слов, просил Ирбиса полено принести. А тот в ответ только зубы скалил и хвостом по полу стучал.

Короче!

Как бы там не было, а водка если не кончается, то по логике народ рубится. Ближе к ночи и мы рубанулись. Повалились на нары вповалку.

Помню только, что Петруха с газетой и Ирбисом все еще эксперименты проводил. Обычно, когда все уже похмелялись, Петруха еще и не заканчивал – стойкий он к водке был. И весельчак. Мы ему за это многое прощали, даже песни среди ночи.

Но той ночью он не пел. А разбудил тем, что выдергивал из-под нас свою куртку, нервно требовал ключи от Бурана и вообще вел себя неадекватно – какой-то трезвый он был и суетливый. Мы его таким раньше никогда и не видели, в особенности, если водки предостаточно. На вопросы не отвечал, все твердил, что домой надо. Ну, надо значит надо – кто его там разберет, может приспичило что. А нам уж очень спать хотелось.

Утром встали, все чин-чинарем — ну там кофе, круассаны, в общем — что осталось. Сели план рыбалки составлять – уже и стаканы расставили.

Петруху, добрым словом вспомнили, Славке налили, чтоб болевой симптом снять. Тут он и разговорился:

— Вы, — говорит, — мужики, только Петрухе не рассказывайте, А-то пристрелит он меня сгоряча. Сейчас расскажу, почему он вдруг домой свалил!

Вы уснули, а у меня спина побаливает, я только глаза прикрыл. А Петруха все Ирбиса шпыняет, то лезгинку станцевать требует, то газетой ему тычет. Ну, мне мужики, кобеля-то жаль, боевой ведь товарищ. Да и правду я всю про него рассказал. За что страдает-то? Уж он бедный в изголовье под нары ко мне забился, зевает, а Петруха как банный лист. Ну и когда он Ирбису в очередной раз газету сунул я возьми и измененным голосом рявкни: "Че до[дол]бался?! Я её вчера прочел!". Сказал как гавкнул, а Ирбис зевнул. Сначала стакан об пол звякнул, а потом газета шуршанула.

И тишина. Минут пять тихо было. Потом он шевельнулся и тихо так шепотом:

— Ирбис, ты что ли?

Ну, я опять под собачий зевок и добавил:

— Заеб уже! Ты же все равно не поверишь!

Ну, тогда Петруха себе еще стакан набулькал, сказал Ирбису:

— За твое здоровье! Извиняй, если что! — и начал ключи искать.