Экзамен — вещь неизбежная, мы понимали, что его надо как-то сдать, и стремились сделать это "малой кровью". Самый популярный метод был — создать библиотеку шпаргалок, на все экзаменационные билеты.

Билет, вернее, вопросы из него раздавали каждому курсанту в группе, он тщательно прорабатывал ответы и писал их микроскопическим почерком на клетчатой бумаге шириной в 10 тетрадных клеточек. Шпаргалка, или "шпора", получалась в виде длинной узкой полосы, которую складывали гармошкой со встречными складками, так, чтобы на экзамене можно было листать ее пальцами одной руки.

Техника была отработана и отточена. Заходивший на сдачу экзамена громким голосом докладывал: "Курсант такой-то на сдачу экзамена прибыл! "А взяв билет с экзаменационного стола, столь же четко объявлял: "Билет номер такой-то! "

В неприметной щели двери уже торчало чье-то ухо, которое исчезало, как только номер был услышан. Следующий за ним входил и таким же громким голосом объявлял свое имя, брал билет и так далее, но между первым и вторым уже шел многозначительный обмен взглядами: второй принес первому шпору на его билет.

С военной кафедрой было сложнее, билеты засекречены — видимо, чтобы врагу не достались. Экзаменационные вопросы хранились в сейфе, ключ от сейфа лежал в письменном столе начальника кафедры, стол запирался и опечатывался в конце дня. Кафедра с тяжелой стальной дверью запиралась на ночь на три замка, опечатывалась бумажной лентой с печатью и ниткой с пластилиновой пломбой. Иногда скопировать билеты удавалось через сердобольных сотрудниц, но это получалось редко.

В тот год перед нами стояла мрачная перспектива: до экзамена три дня, а вопросов нет. Промедление было подобно смерти — ни науку выучить не успеешь, ни шпоры написать.

На нашем курсе учился Коля, высокий, веселый и открытый парень. Он откровенно рассказывал, что в детстве попал к ворам, которые научили его своему ремеслу. С годами он стал мастером квартирных краж, пользовался авторитетом, являлся вором в законе, жил по понятиям и правилам воровского мира.

Коля мечтал стать моряком. Окончив школу с хорошими результатами, он обратился к ворам с просьбой отпустить его учиться. Дело это было рискованное. Во-первых, могли не отпустить, а во-вторых, могли посчитать предателем и отдать на "правеж", на расправу.

Сходка выслушала Колю, который, выражаясь современным языком, провел презентацию блестяще, убедительно и обаятельно, воры дрогнули сердцем и порешили: пущай пацан учится. Так Коля оказался в училище.

В группе все знали прошлое Коли. Он сам этого не скрывал, и хоть неловко напоминать человеку о его бывшей профессии, с которой он клятвенно покончил, но выхода другого не было.

Коллектив на пороге большой беды попросил бывшего вора-квартирника совершить ради товарищей взлом военной кафедры, не оставив следов. Коля долго не соглашался, но потом, поняв безвыходность положения, молча кивнул головой.

Я помню, как в два часа ночи он встал, оделся в спортивный темный костюм, взял с собой какой-то сверток и исчез. Вернулся он под утро, часам к пяти, с пачкой листков бумаги, на которой быстрым почерком написаны были вопросы из билетов. "Все время на это ушло! " — со слегка виноватой улыбкой сказал он.

Печати и пломбы на двери военной кафедры остались нетронутыми, письменный стол начальника закрыт и опечатан, а уж про сейф и говорить нечего — его даже и не проверяли. Экзамен группа сдала на "хорошо" и "отлично", что было отмечено в приказе по училищу.

Кое-что из военной науки я помню до сих пор: подводная лодка сокращенно — "пл"; а если их несколько, то "пл пл".

Sorin рассказал:

В меня как-то такой орел вцепился на улице, "мы дарим вам замечательный шведский светодиодный фонарь"... Я изрядно развлекся. Фонарь взял, сказал спасибо, я принимаю подарок, сунул его в сумку и пошел. Он несется рядом, "но подождите, подарок в том, что он продается в три раза дешевле, чем в магазинах, я не успел рассказать вам все условия, предлагаемые нашей фирмой..." А я спокойно и радостно ему объясняю: "Договор дарения — реальная сделка, заключенная в момент ее исполнения. Вне зависимости от суммы, этот договор может быть заключен в устной форме, поскольку исполняется в момент заключения. Ваша фирма в Вашем лице сделал мне оферту, я ее акцептовал и принял подарок. Право собственности на передаваемую по договору вещь, если о ином не договаривались, или иное не предусмотрено законом, переходит в момент фактической передачи вещи. Т. е. фонарик — уже моя собственность, мне больше ничего не надо от его фирмы и от него лично. Я очень благодарен. Ни о каких условиях договора не могло и речи идти, поскольку договор дарения не может быть заключен под условием, о чем прямо указано в гражданском кодексе. Если он считает, что я незаконно отнял у него вещь, мы можем зайти по дороге в милицию, и он составит там заявление с указанием всех подробностей происшествия. Если милиция ничем ему не поможет, то его фирма сможет обратиться в суд с иском ко мне об истребовании фонарика...

Подруга беременна. ЭКО, на четвертый раз только получилось, всё протекает замечательно. За её плечами операции, выкидыши, годы мучительных ожиданий. И вот пришли мы к ней на день рождения, народу полно, в том числе и родственники. И одна сердобольная женщина (подруга мамы), начинает дискуссию об ЭКО-детях. Видя счастливую мою подругу, рассказала о своей жизни и что никогда бы не согласилась на ребенка из пробирки, мол, не дано — на то воля Божья. А у самой-то двое.

Я же была с подругой с самого начала, каждый протокол, рыдала вместе с ними над выкидышами. И я представить не могу, что она пережила. А тут баба какая-то вещает о воле Божьей. Да я взяла и плеснула ей в рожу сок. Разумеется, она не в курсе была, но это не оправдывает её бестактный трёп своим поганым языком. Это было уже под конец праздника, все обо всём узнали, именинницу поддержали. А вечером подруга написала мне СМС, что я сделала ей лучший подарок на день рождения, в тот момент она почувствовала себя НОРМАЛЬНОЙ. И ей очень грустно, что мать, зная обо всём, даже попыток не сделала заткнуть подругу.

Для моего поколения- родившихся в 50-е, война уже была историей, но её следы были зримы и ощутимы... Тогда слова "до войны", "в войну" были также обыденны, как сейчас "вчера" или "позавчера".. Еще не оплыли окопы зенитного расчета за околицей, еще многие ходили на работу в шинелях вместо пальто и на рынке множество безногих, на тележках с подшипниками

Живу с родителями. Отцу 69 и мать за него волнуется, когда он по делам зависает в гараже. Поэтому обычно с ним там сидит. Но в этот день она работала, а отец менял масло и резину на летнюю. Поэтому направили меня С первого взгляда было понятно, что эти гаражи — территория мужская. Меня, девушку, все разглядывали с удивлением. Рядом гараж, переоборудованный под мастерскую. Тамошние мужички минут 20-30 поработали тихо, а потом вдруг врубили музыку громко, аж противно. Я потерпела тоже минут 20-30, а потом послала отца попросить сделать ее потише, а то перепонки в ушах лопаются. Пришел он озадаченный. Оказывается, эти джентельмены при мне материться стеснялись, работать без мата не могли, вот и включили музыку, чтобы я не слышала.