N-ский завод, расположенный в глухом углу на Северном Урале, абсолютно не был избалован вниманием высокого начальства.
Никому до этого завода не было дела, кроме родного министерства.
пятидесятых были оба визита замминистров, случившиеся за эти два десятилетия.
Первый замминистра запомнился тем, что после его приезда расстреляли директора завода, всех его заместителей и всех начальников цехов, кроме одного, назначенного впоследствии новым директором.
Второй замминистра запомнился большим гуманистом — после его приезда нового директора посадили на смешной срок всего в 5 лет.
Случилось это потому, что он сам вскрыл под следствием все недостатки и злоупотребления в работе завода, отчего сели еще человек пятнадцать.
Вернувшись в Москву, оба злобных замминистра никуда не делись — многие годы они терроризировали завод телеграммами, ставившими решительно всех на уши. Московские поездки следующих директоров завода стоили им минимум трех инфарктов и двух отстранений от должности.
Самого министра на заводе так не боялись, как этих жутких замов.
Министр был величиной заоблачной, запредельной. Он почти безвылазно сидел в Москве, трясясь от страха за свою жизнь и будучи готовым в любое время дня и ночи явиться по зову товарищу Сталину с докладом на любую заданную тему в рамках своего огромного министерства. Поэтому на заводе он чувство ужаса конечно тоже вызывал, но какое-то абстрактное, как полный конец света.
Но времена меняются — к власти пришел Хрущев и назначил нового министра, молодого, энергичного, только какого-то тщедушного и недокормленного, что ли. Назначив нового министра, экспансивный Никита Сергеевич тут же прогнал его в многомесячное турне по всем предприятиям вверенного ему министерства. Естественно, малознакомый с делами министр не мог путешествовать без свиты. В поездку на N-ский завод он взял с собой обоих курировавших его замминистров — тех самых.
Директор завода узнал о составе делегации где-то за две недели до ее приезда. Из его кабинета тут же пополз запах валерьянки.
У директора было достаточно времени, чтобы многократно вспомнить лучшие моменты своей незамысловатой жизни, а также основательно подготовиться к визиту.
Неизвестно, что не поделили между собой за время долгой железнодорожной поездки мало соображающий в делах министерства хлипкий министр и два статных сталинских зубра, но директор завода встретил их утром на перроне в исключительно злобном настроении. Каждый без исключения член делегации считал себя лично самым главным в этой команде, но самый мелкий из них подчеркивал это явно, а остальные двое просто вежливо кипели от негодования.
Директор понял, что гостей надо срочно задобрить. Следующим крупным пунктом программы визита значился приветственный обед на четверых. В подготовку этого обеда директор завода и повара вложили всю свою душу.
Спиртные напитки в разгар рабочего дня исключались. Поэтому на столе присутствовала целая батарея морсов, как-то: из морошки, клюквы, голубики и еще хрен знает какой ягоды.
Не подкачали и разносолы: в них имелись практически все грибочки богатых дарами уральских лесов.
Неизвестно, что именно из перечисленных явств ударило по желудкам высоких гостей, но следующим пунктом программы было длиннейшее отчетное совещание с участием всех замдиректоров, начальников цехов и руководителей прочих структурных подразделений. Министр открыл это совещание в сравнительно благодушном настроении после сытного обеда. Но уже где-то через час, по мере раскрытия недостатков в работе завода, руководство завода с ужасом заметило, что лица гостей постепенно становятся все более мрачными и напряженными. Еще через полчаса на министра и замминистров было страшно смотреть.
В конце концов, дослушав доклад последнего начальника цеха и задав ему уничтожающие вопросы, оба прожженых замминистра тихо обменялись короткими репликами, сгребли все свои бумаги и неторопливо направились вместе вон из кабинета с самым серьезным видом. Оторопевший министр с завистью посмотрел им вслед, но мужественно продолжил совещание, предоставив слово главному бухгалтеру. Но уже буквально через пару минут этого доклада, действительно не слишком удачного, юный министр вдруг смертельно побледнел и вдруг бросился прочь из кабинета, не забыл впрочем прихватить и свои бумаги тоже.
Докладчик поперхнулся на полуслове и замолк. Никто из обомлевшего руководства завода даже не пытался заполнить возникшую гнетущую паузу — докладывать было уже решительно некому.
Надо сказать, общественные туалеты для рабочих находились метрах в пятиста от директорского кабинета. Но директору даже в страшном сне не приснилось бы их показывать высокому руководству, а тем более использовать по назначению. Для этих целей имелся скромный, но относительно цивильный директорский туалет мощностью на две важные персоны. Туалет этот находился всего метрах в сорока, в конце длинного коридора, ведущего из приемной. Подступы к нему просматривались секретаршей, поэтому никому из неавторизованных пользователей не пришло бы в голову покуситься на священное место, выдраенное по случаю приезда министра до неузнаваемости.
Когда мимо секретарши вслед за страшными замминистрами из директорского кабинета с деловитым видом вылетел сам министр, она не произнесла ни звука. Глядя на стремительно удаляющуюся фигурку министра, она до последнего момента хотела верить, что он бежит по своим, министерским делам. И только когда министр уже вприпрыжку добежал до конца коридора и слабеющей рукой схватился за ручку двери сортира, весь ужас происходящего вылился у секретарши в громоподобном крике, хорошо слышном в замершей директорской и донесенном, как видите, через десятилетия:
"Товарищ министр, стойте! Вам туда нельзя!!! Там уже сидят товарищи замминистры! "
