Свежие истории от 5 июля 2025

декабре, и в это время ему необходимо получать питательные вещества из плодов и фруктов, а из-за того, что вокруг сейчас снег, он переживает процесс смены рогов очень болезненно.

А если вы уважаете человеческую науку за её честность, то просто знайте, что: 1) сейчас мы едим селекционные виды пшеницы, которые в ходе этой самой селекции потеряли более 70% питательных веществ, а первоначальная пшеница (однозернянка и двузернянка) сейчас кормится скоту, и это официальная информация; 2) ещё в прошлом веке в чёрных курильщиках были найдены бактерии, которые производят чистую нефть, и это тоже признанный наукой факт с целой кучей опытов; 3) античные колонны и статуи сделаны из смеси мрамора и бетона, причём мрамора там — меньшая доля, статуи полые внутри и установлены на арматуру, чтобы не падали, поэтому о римском бетоне говорить уже нет смысла.

А если вы искренне верите, что человечество раньше всегда было тупым и отсталым, то вспомните те же древнегреческие армированные статуи и то, что ещё в XVIII веке была разработана официальная система по отслеживанию и фиксации комет и астероидов, которые пролетают рядом с нашей планетой, чтобы они не чпокнулись куда не надо.

Поскольку у нас сайт историй, а не конкурс "Переплюнь Льва Толстого", из всего случившегося во время ремонта я ограничусь рассказом про сантехников.

Когда сантехники в первый раз пришли ко мне в квартиру тянуть новые стояки, они в принципе сделали всё нормально. Претензий у меня не было. Но тут прибежал очень сердитый незнакомый мужик и оказалось, что претензии есть у прораба. Хотя по сути сущая ерунда. Немного не подумали и случайно соединили вместе старый и новый стояки. Мелочь, с кем не бывает? В результате шаровой кран у меня в квартире приобрёл два положения: в одном во всей квартире в принципе нет холодной воды, в другом у прораба заливает подвал. И незачем так орать. Я совершенно категорически ответил на слёзные просьбы, что не буду жить без воды всё время ремонта, и они ушли думать, как же теперь починить.

Со второй попытки они сделали хуже. Правда, подвал теперь не заливало ни при каком положении крана. Оно вообще ни на что не влияло, потому что при любых положениях любой арматуры воды в туалете и в стиральной машине в принципе не было. Меня это почему-то не устроило, на что сантехники изрядно обиделись.

На третий день сантехник прибежал с известием, что у меня подтекает бачок туалета, но он может всё исправить – только плати. Я пошёл посмотреть на бачок и спросил у сантехника, зачем он украл резиновые прокладки из гибкой подводки. Юноша родом из Махачкалы по имени, если не ошибаюсь, Ринат, в ответ хлопал глазами так, словно в один миг забыл русский язык. В общем, прокладки мне из него выжать назад так и не удалось, так что я просто поставил новые. На следующий день они снова исчезли – "я же говорил, подтекает, да? "Я беззастенчиво соврал в глаза сантехнику, что вчера купил и поставил новый шланг и прокладки из него точно не могли за день взять и сами собой раствориться. Сантехник покачал от моей наивности головой и ответил: "Э, хазяин, разве ты не знаешь, какая тут вода? "

Так или иначе, третью по счёту попытку сантехников я попросту сфотографировал и отправил прорабу с вопросом, куда её лучше переслать – то ли ответственному со стороны городской управы, то ли сразу в раздел "Жёсткое п@рно"? Прораб вызвал сантехников и в тёплой дружественной атмосфере долго с ними беседовал, что доставило некоторое моральное удовлетворение, но не привело к значительному повышению качества выпускаемой продукции. В итоге работу сантехников я принял с седьмой попытки. Ну как принял... на уровне "буду делать ремонт – сделаю нормально, а до тех пор в принципе сойдёт". Отмечу другое.

К седьмой попытке сантехники готовились очень тщательно. Они в каждой детали договорились между собой, со мной и с прорабом, что именно будет сделано и как именно будет сделано. Они начертили схему и я подписал её их кровью. Прораб специально съездил на строительный рынок и привёз все заказанные ими детали. Они пришли с утра, выбритыми, помытыми, трезвыми и полными решимости не уходить из моей квартиры без полной и окончательной победы над непослушной сантехникой. Они принесли с собой все необходимые детали и инструменты.

И в ходе работы – я специально подсчитал – двенадцать раз бегали за чем-то, что они, оказывается, забыли.

После этого я принял работу. Через три дня один из свежепоставленных шаровых кранов потёк. Уверен, это не было случайной халтурой. Как не были случайностью неизвестно откуда принесённые железные опилки, тщательно запиханные в гнездо для бит моей магнитной отвёртки. И вот, потратив десять минут на то, чтобы снять потёкший кран и нормально его поставить, я подумал: а ведь дома по реновации строят ровно эти же самые люди. Только там за ними, вдобавок, ещё и никто не следит.

И это я ещё не рассказал про то, как они меняли батареи, и самое главное, про то, как они уговаривали поменять полотенцесушитель.

мне довелось служить старшим сержантом в роте разведки, причём славное подразделение наполовину формировалось выходцами из Средней Азии. Ребята всё были хорошие, послушные, старательные, непьющие и чертовски выносливые. Одна беда — существенный языковый барьер создавал ощущение изрядной туповатости подчиненных. И я нередко срывался.

Был у нас повар Махмудурлы, палван — на их наречии "богатырь". Примерно 1, 6 х 1.6 метра. Эдакий квадрат. Рука сгибалась только наполовину — дальше бицепс не пускал. На вопрос "Как ты дошел … и т. д. "Миша – так мы его для простоты звали – отвечал:

— Ата (отец) бил пальван, бабай (дед) бил пальван, и Мищя – пальван… Наша камени …

Дальше Миша спотыкался, слово "поднимал" ему явно не давалось, и он только изображал могучие движения.

Потом, после дембеля, уже работая журналистом, я по заданию редакции объездил всю Среднюю Азию и видел эти камни, лежащие возле сельских дорог и отполированные множеством рук: от маленького, где-то на килограмма три, до гигантского, в половину человеческого роста. И надо было их поднимать по очереди, от легкого к великому, насколько хватало сил. Миша справлялся с предпоследним, чего, кроме него, никто не мог сделать.

— А большая камень только Аллах …

И Миша замолкал, безмолвно шевеля толстыми губами.

Как все большие и сильные люди, Миша был добр, но думал медленно. К тому же был невероятно упрям и половину команд то ли не понимал, то ли прикидывался. И всё норовил в солдатские щи насыпать присланные из дома жгучие специи. От этого малопривычные к такому жидкому огню славяне и я, примкнувший к ним еврей, выпучивали глаза, жарко дышали и матерились, а остальные киргизы-туркмены вкупе с кавказскими джигитами причмокивали и от наслаждения издавали восторженные междометия.

Я взрывался:

— Махмудурлы (так я его называл только в ярости), ты опять в котёл перца нах[рен]ачил, мать … мать … мать…

Глаза Миши наполнялись искренними слезами, и он начинал канючить:

— Мищя кусно делиль, Мищя карашо делиль… Мама не ругай, Мищя абидна…

И совал мне в руки стакан с компотом, который я и тогда беззаветно любил, да и сейчас им побаловаться не против. Я с облегчением вливал сладкую жидкость в горящее горло, и злость постепенно отступала.

Но однажды я за Мишу серьезно испугался. Неукротимые наши джигиты подначили простодушного азиата на спор, что он не сможет съесть ящик сгущёнки. А в ящике помещалось, сейчас точно не вспомню, но не меньше сорока банок.

Надо сказать, что Миша сгущёнку любил, таскал её регулярно со склада, и легко съедал сразу по несколько банок. Вскроет своим кухонным ножом, пальцем, похожим на сардельку, подденет содержимое, и в рот. А пустую банку – в помойное ведро.

…Славную компанию я застал на полянке. Все с восторгом следили за невероятным происходящим: Миша доедал сгущёнку. Вокруг валялись пустые банки, а припасённое ведро с водой было почти пустым. Глаза Миши помутнели, движения сделались неверными, он судорожно икал … но доедал-таки последнюю банку!

— Идиоты! – заорал я, — мать … дышлом… в богадушу … он же помрёт! Махмудурлы, сволочь ты такая, быстро два пальца в рот!...

— Нися два пальцы, сгущёнка жалко, — простонал Миша.

— Махом в госпиталь, там тебя промоют, — и я бросился к телефону.

Когда приехали врач и два дюжих дембеля-санитара, Мишу уже никто не мог найти.

— Как зверь, ушел помирать, — констатировал врач, — звоните ежли что.

Махмудурлы появился через сутки. Где он отлёживался, никто так и не узнал. Но выглядел Миша испуганным, однако ж здоровым.

Караул с гауптвахты, куда Мишу закатал ротный, рассказывал, что наш повар три дня ничего не ел, только пил воду, а если сволочи-садисты предлагали ему конфету, бледнел и закрывал глаза.

Больше никто не видел, чтобы Миша ел сгущёнку.

На дембель мы уходили вместе. В вокзальном ресторане я выпил сотку водки, а Мише подарил бутылку "Буратино"

— Хороший ты, сержант, — сказал Миша почти без акцента, — не обижал никого. Только ругаешься сильно, плохо это. Душа пачкаешь.

И обнял меня осторожно, чтобы не сломать кости.

Приехав домой, я, отобедав, сразу принялся наглаживать сханыженную и припрятанную офицерскую полевую форму – девочки тогда военных любили, и можно было пощеголять аксельбантами да своими старшесержантскими погонами. И, осоловевший от маминых разносолов, въехал утюгом в собственную руку. Высказав непослушному агрегату всё, что я о нем думал, неожиданно услышал за спиной испуганное "ой" моей нежной интеллигентной мамочки. Она с ужасом смотрела на своего любимого мальчика – тощего, мосластого, загорелого, да еще и матерящегося как извозчик. И тогда я встал перед мамой на колени и дал "честное сержантское" без дела плохие слова никогда не говорить.

И не говорю с тех пор. И не пишу, если смысл не требует.

Ещё — надеюсь я, что где-то в горах под Ургутом жив пока старый палван Махмудурлы, и учит он мальчиков уважать Всевышнего и поднимать камни.

моей квартире находится ихняя кошка со вчерашнего дня. Она пищит у входной двери и просится к ним обратно домой. Они звонят в звонок, но им никто не открывает. А я в это время был вне дома, но в зоне действия сети. Сказал, что подъеду. Так и сделал. В подъезде встретил незнакомца и в качестве контрольной проверки, спросил его, не искал ли кто-нибудь в подъезде кошку. Он подтвердил и с некоторым негодованием отметил, что хозяева кошки уже всех достали за эти сутки. В двери торчала записка с просьбой откликнуться и спасти кошку, а заодно писателей записки. Я, узнав про кошку пару часов назад, сразу сделал втык всем, кто имеет ключи от квартиры, чтобы не оставляли окна на балконе и балконную дверь открытыми, ведь другого способа для кошки забраться внутрь я не представлял. В откинутое пластиковое окно пробраться не сможет даже Гудини. Зашёл в квартиру и мимо меня прошмыгнула сибирская кошка и затаилась в самом недоступном углу под кухней. Позвонил хозяевам. Пришли, выудили кошку и за порог. А я им в догонку, как опытный следак (не хотелось чувствовать себя терпилой): "Где вы добыли мои персональные данные?". Они заметно смутились и ответили, что в жилищнике. Я говорю: "Они что, так просто дали вам мои координаты?". "А мы их очень убедительно попросили" — был ответ. И я представил, как работник ЖЭКа (это не имя, если что) прикован к стулу. У его интимного места паяльная лампа и ему дали минуту на размышление.

P. S. А кошка попала в квартиру через входную дверь. Жена выбегала по делам, а старушка в это же время пасла кошку в подъезде. Ну кошка и шмыг к нам, и все дела.

американский журнал Электроника, в котором часто печатались статьи про перспективные электронные приборы, а также из Москвы и других городов СССР, где были предприятия электронной промышленности привозили документацию на разрабатываемые микросхемы и БИС.

На практике попал в отдел, который собирался разработать микроЭВМ (пока еще на "россыпи" микросхем, тогда еще в СССР не было микропроцессоров, за рубежом уже были 4- разрядные).

Одному сотруднику поручили смакетировать, настроить, изучить перспективную микросхему 4-х разрядного АЛУ (арифметико логическое устройство), которое было описано в статье в журнале Электроника с публикацией функциональной схемы. Макетировал он ее на микросхемах низкой степени интеграции- И-ИЛИ-НЕ. Получилась макетная плата на 30-40 микросхем. К окончанию практики он разработал принципиальную схему и отдал ее монтажницам.

Осенью я пришел в этот отдел рядовым инженером. Сотрудник получил спаянный макет и отлаживал его за отдельным столом.

Через несколько месяцев он выдал конструкторам схему АЛУ на 1 печатной плате для разрабатываемой микро ЭВМ.

Пока плату АЛУ разводили, в СКБ получили уже сами микросхемы АЛУ, наконец-то разработанные и освоенные в производстве нашей электронной промышленностью. Схема АЛУ, разработанная на микросхемах малой степени интеграции никому стала не нужна и этому сотруднику поручили разработать уже 16- разрядное АЛУ на полученных микросхемах.

Через некоторое время двое главных конструкторов поехали в Зеленоград и привезли оттуда, как они с гордостью говорили 4 жигуля в портфеле (по тем временам автомобиль Жигули стоил 6000 рублей и такая сумма была весьма внушительна- моя зарплата составляла 110 р. в месяц)- они привезли 40 микросхем БИС 4 битового N-Moп микропроцессора 584 серии. Это уже был полноценный микропроцессор с АЛУ, набором регистров, возможностью расширения разрядности, к которому подходила схема группового переноса, описанная в той же статье в журнале Электроника, где было описано АЛУ. К микросхемам прилагалось руководство страниц на 200.

Микросхемы 584 серии были в металлостеклянном корпусе с 48 ножками и по причине их очень высокой стоимости ( а это определялось на тот момент очень низким выходом годных при производстве- технологию еще не до конца отладили. Выход годных составлял 0, 1%, т. е. при изготовлении микросхем, только одна из тысячи была рабочей!) их не стали сразу паять, а поручили мне разработать колодку, в которую их можно бы было вставлять для работы. Колодку я разработал и отдал на изготовление в опытное производство.

В это время в журнале Электроника начали появляться статьи про 8-ми разрядный однокристальный микропроцессор Intel 8080. Т. е. это уже было вообще полнофункциональное устройство- готовая микроЭВМ (добавь память, небольшую обвязку и оно будет работать!).

Тактовая частота микропроцессора была 2, 4 Мгц и команды выполнялись за 4-10 тактов, т. е. короткая команда выполнялась за 2 Мкс.

Через некоторое время пришли материалы на разрабатываемые микросхемы 589 серии на диодах Шотки с тактовой частотой 10 Мгц.

Затем получили наконец-то наши аналоги Intel 8080- микропроцессоры К580ИК80. Само собой про 584 серию тоже забыли и другой сотрудник, назовем его Слава, начал макетировать К580ИК80. Ему спаяли на одной плате микропроцессор со схемами обвязки, а на другой плате ОЗУ на микросхемах 565 серии. Также был разработан пульт для пошаговой отладки программ (не было еще ни ассемблеров, ни отладчиков, ни ПЗУ для хранения программ). Из другого отдела поставили монитор на ЭЛТ трубке и плату для вывода на него куска памяти и клавиатуру, также самодельную с электроникой. Программы писались в машинных кодах, набирались с того же отладочного пульта в память, а потом оттуда выводились на перфоленту (подключили перфоратор и фотосчитыватель). В это время в другом секторе нашего отдела написали кросс ассемблер на миниЭВМ М6000. Про микропроцессоры 584 серии сразу забыли.

Потом к этому макету микроЭВМ подключили 8 дюймовые гибкие диски- это было очень круто- одна дискета вмещала 250 кБайт и это было очень много (написать программу в машинных кодах на 2 кбайта- это занимало неделю рабочего времени вместе с отладкой.

Небольшая байка из тех времен (возможно даже правда).

Следующим в линейке Интеловских процессоров был Intel 8086- 16 разрядный процессор с тактовой частотой 5 Мгц. Так вот, когда мы начинали изготавливать его аналог на заводе Кристалл, а тогда было принято приурочивать выпуск к какой-нибудь дате 1 мая, 7 ноябра и руководство партии давило на Кристалл, чтобы пилотную партию выпустили к определенной дате, а они не успевали, а не выпустить было нельзя! В общем первую партию 100 шт. микропроцессоров выпустили в пустых корпусах (без кристаллов, не было еще кристаллов!). И ни одной рекламации завод по этой партии не получил! Объяснялось все очень просто и жизненно. Первая партия была распределена по многим оборонным предприятиям практически по-штучно, т. е. директора заводов получали лично по 1-2 микросхемы, которые из-за высочайшего дефицита и ценности, быстренько убирали в персональный сейф и потом доставали оттуда только чтобы "похвастаться", что у них такие микросхемы ЕСТЬ!

МЫ в свое время, когда получили с Кристалла две такие микросхемы (частично годные), при включении одна микросхема как-то запустилась только при подаче на нее напряжения 4, 95 В (при других она не хотела работать), а у другой были внутри микросхемы залипшие 2 старших бита адреса и она соответственно могла адресовать вместо 1 Мбайта памяти только 256 Кбайт. На ней я сделал эмулятор радиолокатора для тренажера капитанов морских судов.

Теперь немного про наши "домашние" увлечения. В журнале Радио была статья про устройство генератора телевизионных сигналов. И еще появилась статья про игру Морской бой на экране телевизора. Совместив эти статьи мы со Славой разработали принципиальную схему для такой игры. Слава ее спаял, подключили к телевизору. Первое ощущение- эйфория- ни у кого такого не было! Но радости хватило на 5 минут- уж очень "тупая" была игра.

Слава, после того, как микроЭВМ на микропроцессоре 584 серии заработала, не смог удержаться и написал ПЕРВУЮ (и возможно последнюю) свою игру- в теннис. Игроки изменяли положение ракетки нажимая клавиши на клавиатуре, мячик летал между ними. Если он попадал в ракетку, то менял направление движения, если нет, то игра заканчивалась. Все похихикали про это увлечение Славы, но имидж нашего отдела резко возрос, когда к нам пришли на экскурсию школьники. Показав им эту игру, мы потом с трудом их от микроЭВМ отогнали- нам же работать надо было.

Память привычно выдает справку о всех отпускных, больничных, административных и отгулах. Ага. Оля. Где Оля? Внутри слегка шевельнулось что-то холодное. Полез смотреть расписание смен, пометки и заявления. Оля должна быть на работе. Хм.

Я неторопливо вышел в зал, подошел к пустующему креслу, еще раз проверил свой телефон – может пропустил Олин звонок (мои операторы всегда мне отзваниваются в случае форс-мажоров). Тщательно прощупав взглядом содержимое ее рабочего стола, повернулся к соседнему оператору. Я привык разговаривать с ними жестами, они понимают по губам — на голове наушники с микрофоном.

— Где Оля? – спросил я беззвучно.

— Не знаю, — прочитал по губам.

Что за нафиг? Возвращаясь в кабинет, ускорил шаг, набрал Олин номер. В трубке тоскливое: "Абонент недоступен". Тааак. Для начала надо раскидать Олиных клиентов и посадить стажеров на обзвон ее компаний. Позвонил в кадровый отдел, запросил все личные данные: адрес, дополнительные номера, e-mail, аккаунты в соцсетях. И вновь зацепился взглядом за пустое кресло…

Оля. Она пришла ко мне 2 года назад. Я лично ее собеседовал. Светловолосая, улыбчивая, общительная, нежный румянец, ямочки на щеках, зелено-голубые глаза – она волновалась и бурно жестикулировала, смеясь над моей иронией. Но на вопрос об амбициях вдруг стала серьезной и твердо заявила, что очень нужны деньги, и она готова браться за самые сложные направления с большими оборотами.

Я всегда выясняю подробности семейного положения для исключения зон риска. Я знал, что Оле 27 лет, она ездит из соседнего города, разведена, живет с мамой и 4-летней дочкой. Как правило, эти женщины сильно мотивированы и порвут любого, чтобы заработать на премию. Я не ошибся. Это был сущий терминатор, который за два месяца вошел в четверку сильнейших с фантастической производительностью. Мой отдел рос, и когда встал вопрос о моем заместителе, мое руководство, изучив цифры, предложило именно Олину кандидатуру. Я тогда отмёл это предложение. Не спрашивайте почему. Иногда какая-то чуйка, древние инстинкты выживания останавливают нас перед шагом в бездну.

Что же случилось? Взглянув на присланный кадровиками адрес, прикинул – около 40 минут по трассе. Я торчал на онлайн совещании, раскидывал операционные вопросы, урегулировал рабочие конфликты, строил франчайзи, смотрел статистику по регионам, взаимодействовал с юристами и договоривался с программистами. Но в голове настойчиво параллельной строкой стучало: "Где Оля?". В течение дня я вызвал к себе и опросил ее сменщицу и близких подруг. НИ-ЧЕ-ГО.

Я не мог поверить, что Оля никого не поставила в известность, кто-то ж должен был что-то знать!

И вечером, прыгнув в машину, я поехал по известному адресу. Нет, не поехал. Я помчался. Меня терзали смутные предчувствия, и я хотел знать правду.

Вот справа, серая пятиэтажка. Я вышел из машины и рассчитал окно. Свет горел. Я приободрился. Так, домофон. Долгие гудки… Ждем… Оппа, женский голос:

— Да?

— Эээ… Здравствуйте. Я хотел бы услышать Ольгу. Я – ее руководитель.

Подъездная дверь щелкнула, и изнутри потянуло темной сыростью…

Я сидел на диванчике, держа в руках кружку с остывшим кофе. Напротив меня сидела Олина мама, то и дело судорожно поправляя халат на коленях. А я, словно сквозь пелену, слушал смутные объяснения: дескать, Оля где-то с друзьями, наверное, иногда она так поступает, живет у подруг, скоро объявится, ничего страшного, так бывает, только не увольняйте, она наверстает, все хорошо, телефон не отвечает? – это не первый раз, нет, что вы, я не волнуюсь, дочка ее со мной, все образуется. А я тупо смотрел на маленькую светловолосую девочку лет 4-х с плюшевым зайцем на руках, которая молчаливо бродила по комнате. Что-то не складывалось у меня в голове. Мне казалось, что Олин труп давно закопали на заднем дворе этой самой серой пятиэтажки. Меня не покидало ощущение, что все всё знают. Все. Кроме меня. Задав два десятка вопросов, я вышел из квартиры, опустошенный. Я начал закипать. Пропал человек. Вот так просто. И всем похрен.

А в отделе меня уже встречали встревоженные сотрудники. Информация разносится быстро. "Без паники. Все нормально", — я ж босс, мои люди должны быть спокойны. Паника была внутри меня.

Меж тем шел уже 12-й день со дня исчезновения Оли. Я продолжал звонить на выключенный телефон. Я не мог взять нового сотрудника. Не мог. Я ждал.

15-й день с момента исчезновения.

И тут вдруг зазвонил телефон. Ох-ты, Олина мама! Неужели?

______

Это был долгий тяжелый разговор. Начавшийся с плача, извинений, просьб и обещаний. Мама знала, где Оля.

Оля ушла в запой. Она начала 1-го мая и не смогла остановиться. Это была семейная тайна, с которой бились мама, бывший муж и периодически — работодатели. Последний раз Оля продержалась два года. Немыслимый срок. Работая как вол, чтоб забыться.

Но я был неумолим: "Пусть позвонит сама!".

18-й день с момента исчезновения.

Я услышал ее голос. Ее объяснения. Просьбы не увольнять по статье. Но что-то во мне уже надломилось. В тот же день я подписал приказ об ее увольнении. Меня тут же вызвали к руководству. Управляющий по делам Восточной Европы размахивал руками, тыкал в лицо бумагами, грозил сроками и взывал к разуму. Чтоб закрыть Ольгины заказ-наряды нужно было взять двоих. Быстро взять. И быстро обучить. Я тупо смотрел в стену:

"Если бы Оля пришла на 12-й день, я б замял дело, простил предательство, дал второй шанс и присматривал за ней. Но. Прошло 18 дней", — и с этими словами я вышел из кабинета.

18 долбанных дней. 18 страшных дней неизвестности, мрачных предчувствий и падения в бездну.

Я вдруг снова ощутил себя ребенком, который нашел пустые бутылки за диваном отца.