Свежие истории от 29 августа 2025

её, Николай I немедленно приказал сделать гальванопластические копии скульптуры в подарок своим дочерям Марии и Ольге. Однако, шедевр Витали вызывал восторг не у всех — непримиримый борец за народность в искусстве, Владимир Стасов, обвинил скульптора в "изготовлении прилизанных и преглупых Венер". Несправедливые, и, надо сказать, не особенно умные высказывания идеолога "Могучей кучки" никак не повлияли на положение мраморной богини, но зато сыграли роковую роль в судьбе её "бронзовых сестёр". Вслед за Стасовым то один, то другой советский художественный критик снисходительно называл Венеру кокетливой и манерной, отказывая изваянию в художественной ценности. Ну а если мраморный оригинал несовершенен, стоит ли заботиться о бронзовых копиях?! После Великой Отечественной войны все они оказались утраченными, и только в 60-м году, разбирая на субботнике завалы разрушенного дворца герцогов Лейхтенбергских, студенты-биологи обнаружили покорёженную, безрукую, но до боли знакомую фигуру Венеры…

У этой истории счастливый конец: почти через сорок лет появилась возможность отреставрировать найденную скульптуру, и – о чудо! – оказалось, что это авторская бронзовая копия! Блестяще проведённая реставрация – и бронзовая Венера на прежнем месте во дворце Лейхтенбергских опять снимает свою сандалию и никак не может её снять…

— (И) А где у вас экологическая декларация и расчет объемов выбросов загрязняющих веществ, и расчет платы за нанесение вреда экологии?

— (Я) ЧЁ? Какая декларация? Какой вред? Какие выбросы?

Подходит начальник их отдела:

— (НО) Ну как же, уважаемый, Вы стройку строили, строительная техника работала, небо коптила, перед началом строительства Вы должны были разработать декларацию, рассчитать объем выбросов в атмосферу, сделать расчет платы и плату внести. Извольте, в течение 10 дней предоставить указанные документы, в противном случае выпишем вам на организацию штраф 300 000 российских рублей за нарушение требований экологического законодательства.

Я по городу пошел искать, кто такими делами занимается, все отправляют в одно место — в территориальный центр Росприроднадзора, к такой-то тетечке, которая единственная в городе такими делами занимается. Прихожу к ней.

— (Я) БЕДА!!

— (Т) Беда твоя мне понятна, могу все сделать, 50 000 р. и приходи через месяц, очередь понимаешь.

— (Я) А за 10 дней, к примеру, можно сделать?

— (Т) Можно и за 10 дней, но тогда 150 000.

— (Я) Подумаем.

(... и теперь вилы вылезают двойные.

— Не говори. И вилы и грабли. Всё двойное, понимаешь)

Приезжаю в контору, лезу в законодательство, читаю практику, нахожу пару дел, по аналогичным обстоятельствам, где, в одном случае, аэроклуб пытались по этой статье натянуть за то, что их самолеты небо коптят, в другом случае, какой-то самоходный механизм был. В обоих случаях суд указал на то, что статьи экологического законодательства, регулирующие разработку этих деклараций и прочего, относятся к стационарным источникам выбросов, коими самолеты и самоходная приблуда не являются, и отменил решения о наложении штрафов. Плюс определения апелляционной и кассационной инстанций об оставлении в силе решения первой инстанции, плюс комментарий ВАС по вопросам применения данной статьи. Беру все это под мышку и прихожу в Стройнадзор.

— (НО, И) Добрый день, принесли декларацию и расчеты?

— (Я) Никак нет.

— (НО, И) (заметно оживившись) А, значит составляем протокол об административном правонарушении и наложении штрафа! (Зина, несите бланки, у нас административка!)

— (Я) Никак нет, вот милостивые судари, извольте ознакомиться: решения АС, апелляции, кассации и комментарий ВАС. Так что, извините, не в этот раз...

В глазах их разочарование, боль и капелька ненависти. Чтож, говорят, в таком случае скажите директору, чтобы приехал за разрешением на ввод в эксплуатацию.

Директор приезжает от них, они сказали, что у них первый такой случай, чтобы их так технично и красиво отбрили, оценили, респектуют?

В любой непонятной ситуации читай действующее законодательство и судебную практику)

после странных личностей в ВАЗовском сервисе, быстро нашли причину. Задние амортизаторы — подытожил мастер, меняем по гарантии. Поменяли. Стук, однако, не пропал. Задумались. Собрали консилиум. Долго ездили, слушали. Поменяли что-то еще. Стало как будто даже хуже. Какой-то механик кричал — ну вот же эта хреновина стучит, смотрите. Поменяли хреновину. Бестолку. Мне-то что, все бесплатно, гарантия же. Мастер по гарантии, правда, после каждой замены темнел лицом. Прошло часов шесть, я начал терять надежду и терпение, когда после очередной замены чего-то привели дядю Васю.

Дядя Вася разительно отличался от других работников сервиса. Он был одет в такой же комбинезон, что и остальные, но было очевидно, что он в нем ест, работает, принимает ванну, спит, причем явно там, где удастся, но, главным образом, пьет. Дядя Вася был мертвецки пьян, а с верхней губы его свисал потухший засохший окурок.

Сиденья машины закрыли пленкой, посадили Васю внутрь и покатали. Не ссы, — сказал мне дядя Вася, вылезая и делая попытку заснуть стоя, — на скорость не влияет. Однако трезвые коллеги не дали ему возможности отдохнуть. Тогда дядя Вася взял ключ и полез под капот. На робкие попытки остальных сказать, что стучит сзади, он отвечал скупо, весомо, четырехэтажно. Минуты три из-под капота слышались стуки, бормотание, всхлипывания. Потом со словами: "Ну все, п%%%%ц", дядя Вася уронил ключ и отключился уже окончательно.

Провожаемый извинящимися взглядами всех сотрудников сервиса, я сел в машину и сделал почетный круг по двору.

Стучать перестало.

стояла главная женщина в его жизни, супруга Зинаида Александровна, благодаря которой, по сути, он и остался жив.

Дмитрий Лихачёв познакомился с Зинаидой Макаровой в 1934 году, когда за плечами у него уже был арест и пять лет лагерей. Он пришёл устраиваться на работу в ленинградское отделение издательства Академии наук, где работала корректором Зина Макарова. Она была в числе тех, кто с любопытством разглядывал необычного посетителя.

Дмитрий был молод и хорош собой, но при этом он был очень бедно одет: летние брюки и парусиновые туфли, старательно вычищенные. И это при том, что за окном уже стоял холодный октябрь. Дмитрий явно робел и волновался: это было далеко не первое место, куда он пытался попасть. Тогда Зина ещё подумала, что у посетителя наверняка есть жена и множество наследников, а потому сама бросилась к вышедшему из кабинета директору с уговорами взять на работу молодого человека.

Дмитрий Лихачёв сразу же обратил внимание на миловидную девушку, но он был старомоден и не решался к ней подойти. Ему пришлось просить друга, Михаила Стеблина-Каменского представить его Зинаиде. Только после "официального" знакомства молодые люди подружились, а вскоре стали встречаться.

Они часто гуляли, Дмитрий, Митя, как называли его близкие, много говорил, а она внимательно слушала. Он рассказывал интересно, но иногда и страшно. Например, о том, как сидел в Соловецком лагере, как прошёл все круги ада в заключении и выжил совершенно случайно. И, кажется, после до конца дней опасался доносчиков.

У Дмитрия Лихачёва был сложный характер, иногда с ним было тяжело, но Зинаида без тени сомнения ответила согласием на предложение Дмитрия стать его женой. Она была уверена, что встретила своего человека, с которым проживет вместе всю жизнь. Свадьбы как таковой у них не было, была просто роспись в ЗАГСе, даже без колец, молодожёны просто не моги себе позволить их купить.

Дмитрий и Зинаида были очень разными. Он – петербургский интеллигент, выходец из хорошей семьи, в которой всегда много читали, любили театр. Зинаида родилась и выросла в Новороссийске, отец её был продавцом в магазине, а она после революции и смерти мамы должна была помочь отцу поставить на ноги младших братьев.

Она мечтала стать врачом, но так и не смогла получить высшее образование ввиду отсутствия средств. После смерти одного из братьев семья перебралась в Ленинград, и Зинаида благодаря своей безупречной грамотности смогла устроиться корректором в издательство Академии наук. Когда в Ленинграде ей стали говорить о её узнаваемом южном говоре, девушка начала самостоятельно заниматься и следить за собой, а спустя время уже никто не смог бы сказать, что она говорит на диалекте.

Кажется, она была совсем не пара своему Мите, простая девушка без образования, но супруги были счастливы. Они жили поначалу в квартире с родителями Лихачёва и старались не обращать никакого внимания на бытовые проблемы и сложности.

Дмитрий Лихачёв был сдержанным, иногда даже жёстким, а после лагеря и мрачным. Зинаида – открытая девушка со здоровым чувством оптимизма и весёлыми искорками в глазах. Возможно, именно в этой их разности и заключалась взаимная притягательность. И с момента появления в его жизни этой удивительной девушки филолог точно знал: у него есть надёжный тыл и человек, который всегда и во всём его поддержит.

Зинаида полностью посвятила себя супругу. Она почти перестала встречаться с подругами и даже родными, помогала мужу во всём. Решив, что с мужа необходимо снять судимость, она приложила все свои силы для достижения этой цели. Она вспомнила о своей знакомой, которая ещё в юности знала будущего наркома юстиции, умолила её приехать в Москву и ходатайствовать перед наркомюстом о Дмитрии Лихачёве. Это было трудно, стоило для Зинаиды немалых денег, но у неё всё получилось. После этого Лихачёв смог устроиться на работу в Институт русской литературы и даже защитить кандидатскую диссертацию.

В августе 1937 года у Дмитрия и Зинаиды Лихачёвых родились две дочери, Вера и Людмила. Семье и так приходилось несладко, но во время войны они все смогли выжить только благодаря Зинаиде Александровне. Это она стояла в огромных очередях за хлебом в сорокаградусные морозы, она же носила воду с реки, обменивала на хлеб и муку свою одежду, драгоценности свекрови. Муж всё это время занимался научной работой, писал вместе с историком Тихановой книгу по заданию руководства города "Оборона древнерусских городов". Книгу потом раздавали бойцам на фронте.

После их всех эвакуировали в Казань, затем Дмитрий Сергеевич вернулся в Ленинград и позже уже смог вызвать семью. И на протяжении многих лет на всех семейных праздниках Дмитрий Лихачёв говорил: они все выжили во время блокады только благодаря Зинаиде Александровне.

В 1949 году, когда у Дмитрия Сергеевича началось заражение крови от пореза, нанесённого случайно в парикмахерской, он уже простился с женой и детьми, но его спас брат, доставший дефицитный в то время пенициллин. Судьба словно хранила Дмитрия Лихачёва, чтобы он успел написать свои труды, смог внести свой вклад в литературу и историю.

Жизнь Дмитрия Лихачёва очень часто подвергалась опасности, но он всегда оставался верен себе. Он отказывался подписывать письмо против Сахарова, после чего был избит в собственном подъезде, двери его квартиры поджигали. Но он никогда не шёл против своей совести.

Дочери Лихачёвых выросли, вышли замуж и жили вместе с родителями. Так хотел Дмитрий Сергеевич. Он создал семью со своими законами и устоями, где он был главным. Когда арестовали за финансовые махинации мужа дочери Людмилы, Лихачёв, относившийся к зятю не слишком хорошо, счёл своим долгом ходатайствовать за него. Ради сохранения семьи. Тем не менее, зятя посадили, а после внучка Дмитрия Сергеевича Вера вышла замуж за диссидента и вынуждена была уехать из страны.

В 1981 году погибла дочь Лихачёва Вера, на руках у немолодых супругов осталась внучка Зинаида, названная в честь бабушки. Тщательно выстраиваемый Дмитрием Сергеевич дом рушился на глазах. Но при любых испытаниях рядом с ним оставалась Зинаида Александровна. Женщина, для которой он всегда был главным человеком в жизни.

Они сохранили свои чувства на протяжении всей жизни, и уже на закате, когда возле Дмитрия Сергеевича появлялись молодые журналистки или женщины-учёные, Зинаида Александровна даже могла приревновать супруга. Но он любил её ничуть не меньше, чем она его. И когда в 1999 году он в полубессознательном состоянии находился в больнице, в бреду произносил только одно имя, своей верной Зинаиды, её звал и с её именем на устах скончался.

После его ухода Зинаида Александровна потеряла смысл жизни. Она перестала вставать и спустя полтора года ушла вслед за ним.

Дмитрий Лихачёв был одним из тех, кому удалось выжить в нечеловеческих тюремных условиях. В условиях, убивающих и тело, и душу, сохраниться физически и морально непросто.

началось: я стоял у шаттла ровно в 8:30, за полчаса до назначенного времени. Кондиционированный микроавтобус, тихий гул двигателя — уже это казалось символом нового порядка вещей. В офисе меня встретила очередь: двенадцать таких же, как я, сияющих надеждой, и ровно столько же — с потухшими глазами и папками для увольняющихся. Два потока человеческих судеб, пересекшихся в коридоре отдела кадров.

Меня направили в комнату для новичков. "Сейчас придёт преподаватель, проведёт обучение: корпоративная культура, документооборот, техника безопасности", — сказала кадровичка с усталой улыбкой. Я удобно устроился в кресле, готовый впитывать знания. Всё было чинно, цивилизованно и предсказуемо.

И тут зазвонил телефон. Моя будущая начальница, голос собранный и чёткий: — Вы уже готовите текст? Я замер. Какой текст? Оказалось, текст о нашем подразделении для корпоративного блога. Сегодня. Дедлайн — сегодня.

— Я отправила всё на ваш корпоративный email, — заявила она.

— Но у меня нет доступа к нему, — робко заметил я.

— Получите компьютер в IT.

— Но я ещё даже не оформлен… — Какая разница? Подойдите к преподавателю, поставьте подписи и идите в IT.

Преподавательница, услышав это, лишь покачала головой: "Без обучения не подпишу. И без пропуска вас всё равно никуда не пустят". Я оказался в ловушке коридорной бюрократии.

Обед. Стою с лотком в столовой, пытаюсь через WhatsApp достучаться до начальницы. Она, сжалившись, скидывает задание на личную почту. Но там — ссылки на внутренние ресурсы, к которым у меня нет доступа.

— Так вы ещё без ноутбука? — удивляется она.

К IT-службе я прорвался только к половине четвертого. Оказалось, заявки на меня нет. Начальница в ответ взрывается: "Я на совещании! Заявку нужно согласовать с тремя людьми! Почему с вами одни проблемы? "

В пятом часу заявка чудесным образом материализовалась. В 17:15 мне вручили ноутбук, уже настроенный, чистый и пахнущий новизной. Я написал ей: "Готов работать". Ответ пришёл мгновенно: "Я уже уехала".

Я поехал домой с чувством, что день прошёл впустую, но завтра всё наверстаю. Вечером раздался её звонок: — Догадываетесь, чем я занята? Пишу ваш текст. Вы провалили задание. Решили, что вы нам не подходите.

На следующее утро я снова ехал на корпоративном шаттле. Забрать трудовую. Дверь в рай системности захлопнулась, даже не успев открыться.

конструкция годится. Если нет — ваши чертежи мусор".

В итоге именно слесарь подсказал, что деталь невозможно закрепить без дополнительного люка. Инженеры переделали проект.

Говорят, однажды космонавты спросили Королёва:

— Сергей Павлович, что нужно, чтобы полюбить космос?

Он ответил:

— Очень крепкий чай и железный желудок.

В цеху кипела работа: готовили ракету к старту. Инженеры спорили над схемами, чайник на плите забылся, а Королёв с суровым лицом проверял каждый болт.

Вдруг слесарь тихо сказал:

— Сергей Павлович, ракета закипает!

— Где?! — подпрыгнул Королёв.

— Да это у вас чайник.

Королёв улыбнулся, но налил себе кружку и пошёл к Гагарину.

— Ну что, Юра, не страшно? — спросил он.

Гагарин улыбнулся:

— Товарищ Главный конструктор, если я откажусь, вы сами полетите?

— Конечно, — кивнул Королёв.

— Но тогда ты меня будешь запускать.

Все засмеялись, напряжение спало. А Алексей Леонов добавил:

— Сергей Павлович, а вы бы на Луну полетели?

Королёв затянулся "Беломором" и хмыкнул:

— Только если там борщ есть.

Несколько малоизвестных фактов о Королеве:

До середины 1960-х имя Королёва было засекречено даже внутри СССР. В газетах его называли просто: "Главный конструктор". Даже космонавты, которых он лично выводил в космос, не всегда имели право произносить его фамилию публично.

Во время войны Королёв не сидел только в конструкторском бюро. Его несколько раз вывозили на фронт, чтобы он видел боевое применение ракетных систем. Говорят, он любил сам залезать в грязь и проверять установки "Катюша", чтобы понимать, как это работает в реальности.

В 1938 году Королёва арестовали по обвинению в "вредительстве". Он прошёл через Колыму, где чудом выжил, и только потом был переведён в "шарашку" — конструкторскую тюрьму. Ирония: именно в условиях полузаключения он начал разрабатывать первые ракеты, с которых и выросла вся советская космонавтика.

Королёв терпеть не мог "бумажные" проекты. Если что-то не собиралось, он сразу отбрасывал теорию. Он говорил: "В космосе не будет чертежей, там будет железо. И оно должно работать".

Несмотря на статус и доступ к "дефициту", Королёв обожал простые блюда: кашу, борщ, хлеб с салом. Коллеги шутили: "Космос покоряет человек, который доволен тарелкой борща".

В 1966 году Королёва положили на операцию по удалению опухоли. Она оказалась доброкачественной, но врачи повредили челюсть и кишечник — организм не выдержал. Многие историки уверены: если бы он прожил хотя бы ещё 10 лет, СССР мог бы обогнать США в лунной гонке.

снова "магнитится"!

Курчатов хмыкнул:

— Значит, причал полезный, держите его ближе к кораблю! Шутка. Давайте смотреть схему.

Вокруг тут же собрались физики, электротехники и один электрик дядя Ваня, который умеет чинить любые приборы лёгким постукиванием по корпусу.

— Нам бы осциллограф получше, — вздыхает молодой сотрудник.

— Нам бы корабль поближе, — мечтательно говорит дядя Ваня.

— Нам бы чай погорячее, — итожит Курчатов.

— А ещё — план работ и мел.

Он берёт мел, рисует на доске петлю гистерезиса, поверх — корабль, поверх корабля — ещё одну петлю.

— Видите? Нам нужно не просто снять намагниченность, а не дать её набрать снова. Размагничивание — это не событие, это образ жизни, товарищи!

Инженеры переглянулись: звучит как лозунг на завод, но в теории сходится.

— А если мы добавим динамическую компенсацию, — включается молодой, — привяжем ток не к "средней температуре по больнице", а к текущему полю?

— То-то же, — кивает Курчатов.

— Жить надо не по средним, а по реальным данным. И чай — тоже по реальным данным!

Дяде Ване дают чай, осциллографу — лёгкий воспитательный постук, схема оживает. Корабль пробуют снова: отошёл — поле держится в норме. Все вздыхают.

— Товарищ академик, а бороду вашу размагничивать не надо? — шепчет лаборант.

— Нельзя, — серьёзно отвечает Борода.

— В ней хранится запас устойчивости к понедельнику.

Лаборатория смеётся, Курчатов уже листает план на обороте вчерашней сводки:

— Так, по атомному направлению: кто у нас сегодня "в поля"? Я с вами. На месте заряжается не только железо — там заряжается здравый смысл.

И пошёл. Борода вперёд, понедельник — по стойке "смирно".

Потому что если что-то можно проверить руками, у Курчатова это обязательно заработает.