Свежие истории от 30 ноября 2023

лицами. Здесь неоновые ночи, от которых болит голова, а девушки смотрят только в свои телефоны. Здесь убивают за царапину на машине и бьют по лицу за случайный толчок. Здесь шумно и грязно, здесь невкусное мороженое, немолодая усталая жена и старый я.

А там, куда я хочу, там все молодые, и жена, и я, а мои друзья смотрят на нас и смеются. Там за рубль нам наливали банку сухого вина и мы шли на пляж, где валялись деревянные лежаки. Мы их раскладывали, как нам удобно, садились, и снова гитара, только теперь уже Антонов, "Море, море…", и пили вино из банки, и звёзды падали нам прямо в ладони. А невдалеке стояли пограничники и завидовали. Мы, конечно, им предлагали выпить, но они смущённо махали руками и уходили, бряцая чем-то металлическим.

Здесь такого вина нет. Может, оно и есть, но его никто не пьёт. Я давно уже не видел, чтобы кто-нибудь пил дешёвое вино из стеклянной банки и слушал Антонова. Можно, конечно, похожего вина купить, но с кем ты его будешь пить? И Антонова скачать можно, но с кем ты будешь его слушать? Со своими детьми? Они, услышав "Море, море…", понимающе улыбнутся, ничего не поняв, а тех, кто понял бы, уже нет. Уехали, спились, умерли или стали другими и не хотят помнить костёр на пляже с деревянными лежаками. Они и меня-то помнить не хотят, потому что я это воспоминания, а воспоминания отвлекают от бизнеса.

Там у нас тоже был бизнес. Джинсы, сигареты, кассеты… Бизнес в стиле "лайт", как сказали бы сейчас. Но моря было больше. И счастья больше. Продали джинсы, которые чей-то отец привёз из Югославии, вина взяли, портвейна по два двадцать, девчонок позвали… О, какие у нас были девчонки! Голдик, Стропила, Браун, Рюмашка, Дурёнок… Стропила недавно умерла от водки, Рюмашка с десятого этажа улетела под наркотой, Браун в Германии, достопочтенная бюргерша… Ещё Отрада была, Отрадушка, пятый размер, добрая и ласковая. Никого не пропустила, со всеми переспала. Потом замуж вышла за бандита, ещё в те годы, и исчезла. Можно, конечно, в "Фейсбуке" или в "Одноклассниках" поискать, но смысла нет. Всё равно не ответит. Не каждый хочет в прошлое возвращаться, как я. У меня-то всё светлое там…

Нет, мы не были ангелами. Ангелы жили среди нас, оберегали и иногда в кого-то из нас вселялись. И тогда тот, в кого вселился ангел, покупал духи и ехал к маме. И шёл с мамой по магазинам, и занимал очередь к прилавку, пока мама стояла в кассу. И ужинал с родителями, а потом смотрел с отцом "Футбольное обозрение". Может, наши мамы до сих пор живы, потому что в нас часто вселялись ангелы?..

А здесь ангелов нет. Какие здесь ангелы, у них же крылья, а и так не протолкнуться, им все крылья потопчут или оторвут. Ангелы ещё петь любят, по-своему, по ангельски, а где здесь попоёшь, если шум везде и ор? Так что ангелы исчезли и появляются, только если беда, чтоб забрать кого-то к себе за небо. Они часто появляются, бед много, то горит что-то, то взрывается, то падает… Но жить здесь они уже не могут. Здесь ангелам больно. Да и среди кого им жить? Среди менеджеров?

А там, куда я хочу, даже слова такого не было. Нет, мы все учились, работали, что-то делали… Кто дворником пристраивался, кто квасом торговал, кто на "вечернем" учился раз в неделю, а днём снег с крыш сбрасывал… Но если компания загулять собиралась и квартира была у кого-то свободная, то всё, все дела побоку. И какие были загулы! Недельные, двухнедельные… Деньги кончались – посуду шли сдавать, а это рублей десять-пятнадцать… И по новой – портвешок, шипучий "Салют" девочкам, ночные Сокольники… И в кино успевали сходить, и на концерты какие-то… А могли деньги подсчитать, дозанять где-то и на море опять же уехать. Просто, в среду после обеда, в плацкарте. И кто-то один "зайцем" наверху прятался. Это потом уже – проблемы в институте, неприятности на работе… А родителям отзванивались, мам-пап, я у друга, мы занимаемся… Хотя родители всё понимали – звонок-то был междугородный. Если кто помнит, конечно, что такое междугородный звонок…

А здесь попробуй загуляй хоть на два дня. Или зайди ночью в Сокольники. Или позвони жене и скажи, что ты на море в среду после обеда с компанией уезжаешь, мол, присоединяйся… Такое услышишь… А там она с тобой с удовольствием ездила. С двадцатью рублями. И с улыбкой, и с влюблёнными глазами, и в том платье, в котором… Помнишь?

А ещё там был буфет на станции с вкусными пончиками, и немытая черешня, и солнце падало в море где-то за домиками, и девушка, которая будущая жена, утром просыпалась потрясённая… Где сейчас эта девушка? Здесь, гремит чем-то на кухне и руки в муке о передник вытирает… А я хочу, чтобы она там была, со мной, и в море умывалась с голой грудью, худая, загорелая и с длинными-длинными ногами… Но её отсюда туда не затащишь…

Да и что мне, сегодняшнему, там делать? С замусоренными мозгами, уставшему от всего – от людей, от вечных кредитов, от нелюбимой работы, от ненужных знаний… Ненужные знания это всё, что нажил, на что истратил жизнь, которая так хорошо начиналась… Или она ещё не начиналась? Может, я всё ещё стою в прихожей, а жизнь, она там, в комнатах? Я многих знаю, которые так и простояли всю жизнь в прихожей… А я сейчас зайду и… Смешно... Я ведь давно прошёл все комнаты, я давно спел все песни, я мало молчал и много говорил, я любил и не любил, я плакал и смеялся, я часто врал и редко не врал и я снова подхожу к входной двери, только уже с обратной стороны… И я знаю, что будет за ней. Я знаю, что веселье заканчивается слезами, пьянка – похмельем, любовь – ненавистью, а жизнь – смертью.

А эти ребята – молодые, красивые, шумные, беззаботные — не знают. Небесные длани лежат у них на затылках. И не надо им мешать и учить их не надо. И все мои знания ничего не изменят... Они не нужны там никому, мои знания. И я сегодняшний там никому не нужен. Слышите, как волны накатывают на берег? Как шуршит галька? Лучше этого звука в нашей жизни ничего не будет…

Я уже многих из них похоронил, вот из этих, поющих на пляже Антонова, "Море, море, мир бездонный…"…

Пусть поют. И пусть я пою среди них. Но не сегодняшний, а тот…

Не надо возвращаться в свою молодость. Надо её, улыбаясь, вспоминать.

Вот только вспоминать уже не с кем… И улыбаться я давно разучился…

Слушай, бармен… А налей-ка мне стаканчик моря! Того, коктебельского, лета восемьдесят четвёртого года… Сколько тебе лет? Двадцать? Я постараюсь не завидовать… "Море, море, мир бездонный, пенный шелест волн прибрежных…"…

– парень очень худой, давно не стригся, мешки под глазами – в общем вида сильно измученного ботаника-задрота.

Народу в вагоне немного. На остановке в вагон заходит прилично, но просто одетый парень, мытый, причесанный и подкаченный, и начинает обходить пассажиров с табличкой: "Я бездомный и немой. Помогите мне остаться нормальным человеком". Причем обходит очень настойчиво. Некоторые дают ему деньги. Парень рядом со мной тем временем задремал.

Подойдя к нему, "немой" слегка дотрагивается ногой до его коленей. Парень быстро просыпается, читает табличку, немой делает ему знак, состоящий из пожатия плечами и наклона головы, что вместе с мимикой читается как "вот такая у меня проблема". Парень на пару секунд зависает, после чего достает бумажку и быстро пишет на ней: "Мне 23 года и у меня ещё ни разу не было ceкса. Давай поможем друг другу? ", после чего с полными печали и тоски глазами показывает "немому". Выражение лица "немого" и сидевшего рядом с парнем мужика достойно пера великого автора картины "Не ждали", только вместо вернувшегося отца главным героем должен быть Борис Моисеев. Немой почти крякнул, издав при этом некое подобие звука, и со скоростью ракеты ретировался в другую часть вагона. Парень спокойно убрал кусок бумаги с надписью в портфель "Бриони", и видя мое немое изумление тихо произносит:

"Я тренинги по практической психологии провожу. А этот парень даже врать как следует не умеет. "

Жаль, а то я тебе принесла в подарок книгу, а книга – это лучший подарок, между прочим.

Тетя Наташа, игриво подмигнув Маме, действительно положила перед юбиляром большую, толстую, недетскую книгу, и не просто — не детскую, а словарь английского языка.

Стол погрузился в неловкую паузу.

Грустный Никита хотел было открыть книгу, но почему-то не смог и тогда тетя Наташа, заливаясь смехом, дала ему маленький, блестящий ключик:

Никитка, не бойся — это не книга – это самый настоящий железный сейф, где ты можешь хранить свои самые-самые секретики.

Весь вечер Никита носился со своим громыхающим сейфом и изредка убегал в дальнюю комнату, чтобы никто не увидел, что он там опять такое закрывает.

Вот, тетя Наташа засобиралась домой и мама с папой пошли провожать ее в коридор.

Мама хотела позвать Никиту, чтобы он тоже подосвиданькался, но тетя Наташа ее остановила:

— На самом деле, этот сейф я подарила не столько Никите, сколько тебе, дорогая моя.

— В смысле, мне?

Наташа разжала руку, в ней был второй блестящий ключик от сейфа:

— Должна же ты быть в курсе, чем живет твой ребенок.

Мама обрадовалась, обняла подругу и сказала:

— Наташа, я всегда знала, что с тобой не пропадешь, спасибо тебе.

Папа вдруг тихо заматерился и громко позвал:

— Ник! Никита! Иди скорее сюда, у тети Наташи для тебя еще один подарочек есть!

Мама зашипела на Папу:

— Тихо! Прекрати! Ты сейчас поступаешь подло, глупо и гадко!

В прихожую примчался Никита с английским словарем подмышкой и Папа сказал:

— Тетя Наташа забыла тебе отдать второй ключик от сейфа.

— Ух, ты, спасибо, тетя Наташа! Ура! Второй ключ!

Никита обнял мамину подругу, уткнувшись ей головой в живот.

— Теперь у меня два ключа! Класс! Один я всегда буду носить с собой на шее, даже в ванне могу с ним купаться, а второй… второй… Мама, ты куда-нибудь хорошенько спрячь у себя второй, а то вдруг я потеряю тот который на шее. Ладно?

Папа спросил:

— Ник, а почему ты Маме поручаешь спрятать ключик, а не мне, например?

Никита хитро улыбнулся и ответил:

— А вдруг ты захочешь открыть мои секретики, пока я буду в школе.

Никита убежал к гостям, а Папа сказал Маме:

— Прости, я тебя перебил. Ты остановилась на том, что "Это подло, глупо и гадко…" Продолжай, пожалуйста…

на "вы" и только по имени отчеству. Интеллигенция. Хотя видно было, что знают они друг друга лет пятьдесят, но встречаются раз в пятилетку и только у Зинаиды в гостях. Я был милым и услужливым, открывал шампанское, кроил тупым ножом жареную утку с яблоками и бегал на кухню за тряпкой, когда кто-то снова переворачивал вино.

Старушки попели хором старинные советские песни и начали вспоминать свои детские годы.

Тамара Павловна сказала:

— А, знаете, я вообще-то родилась в лагере на Колыме. В тридцать восьмом году. Так, вот.

Услышав это, рядом сидевшая Елена Александровна, до невозможности выпучила глаза и вскрикнула:

— Как!? Как, Тамара Павловна, вы тоже родились в лагере на Колыме!? Да ведь и я родилась в лагере под Магаданом и тоже в тридцать восьмом!

Они бросились друг к другу в объятия и так долго стояли. Это было настолько трогательно, что нельзя было не прослезиться.

Тамара Павловна вытерла салфеткой глаза и продолжила:

— Отца я, разумеется, никогда не видела, а Мама умерла в лагере, когда мне было полтора года, но все равно детская, цепкая память, что-то ухватила. Лица ее, я, конечно, не помню, но хорошо запомнила темную одежду, совсем короткую прическу и голос. Уже только при Хрущеве я разыскала наших дальних родственников и увидела у них Маму на фотографии.

Елена Александровна тоже вытерла салфеткой глаза и сказала:

— А я довольно хорошо помню нашу жизнь в лагере. Помню, как Отец своими руками смастерил для меня деревянную лошадку. Боже как я на ней качалась, даже ее сосновый запах до сих пор помню. Когда во время войны нас из Магадана перевели в Москву, Мама уговорила Папу и мы лошадку взяли с собой…

— Постойте, какой Отец? Какую лошадку? Какая Москва? А-а-а-а-а, вот оно что…

Тамара Павловна долгим взглядом посмотрела на Елену Александровну, как будто подбирала слова, но так ничего больше и не сказала.

Они вообще в тот вечер больше не разговаривали, даже когда сидели рядом в моей машине и ехали по домам…

делал это очень плохо. Мать так и говорила, Максимка вот один сыночек мне помогает, молодец какой, правда моет он посуду очень низкого качества, но ведь моет и каждый день.

Это была правда я делал все очень х[рен]ово, прямо скажем, но мой плюс был в том что я делал ну помогал регулярно маме. И поэтому я был лучший из худших. Запомнился мне один случай с такой моей помощью.

Однажды мама попросила меня сходить за молоком, молоко в те времена продавали так у нас в Военном городке, тогда были два вида молока в магазинах: в бутылках или в треугольных пакетах. Эти пакеты очень часто текли и ты просто мог пол-литра молока не донести до дома. Но чаще всего молока в бутылках не было, а в треугольных пакетах было вчерашнее, тогда надо было брать разливное и оно было самым распространенным и самым дешевым, но и самым натуральным без консервантов. Его разливали, как пиво в барах. Стояла женщина с половником и разливала из огромных бидонов в небольшие частные бидоны молоко.

Бидоны у каждого были свои. Их следовало приносить в магазин из дома. Бидоны были разные на один два или даже три литра. Они могли чуть сужаться к верху, могли быть просто, как ну как вытянутая кастрюлька форма, вертикальные цилиндры не сужающиеся в горлышку. Надеюсь вы понимаете, какие бидоны я имею ввиду. Корочу нас был бидон на три литра, как сейчас помню желтого цвета. Мать мне его дает и говорит, вот типа деньги Максимка сбегай за молочком помоги мамочке сыночька моя.

Хватаю деньги и бидон с крышкой и бегу на улицу. Магазин в соседнем доме, на первом этаже продуктовый, а на втором промтоварный, а мы сами жили на 5 этаже в доме без лифта. Пришел в магазин отстоял очередь к разливальщице молока, налили 3 литра, потом очередь в кассу отстоял, оплатил, взял сдачу, положил в карман и понес молоко домой.

Бидон этот он с крышкой. Сам бидон ты несешь за ручку проволочную с деревянной ручкой приделанной довольно вихляво, а крышка она просто лежит сверху она не крепится и она не вакуумно закрывается, как в термосе, она просто лежит сверху на честном слове.

Мне наверное 10 лет или сколько-то и я тащу домой молоко в бидоне на проволочной ручке. Идти на пятый этаж. Я меняю руки чтобы одна отдыхала пока другая тащит.

Вот он четвертый этаж один пролет вот остался второй пролет возьму его с разбегу! Влетаю! На последней ступеньке спотыкаюсь и... Подаю вместе с бидоном он опрокидывается и в мгновение оказывается на полу на площадке возле нашей квартиры... Ё-маё.

Продолжение будет без сантиментов. Можете представить как мама меня встретила, молоко ей было очень срочно нужно, входит помощник её прекрасный сынонька Максик весь в слезах и весь в молоке с пустым бидоном... Это был такой вой на весь дом... Вы просто не знаете мою мать, вам просто повезло!

Вконец наревевшись с высохшими слезами с трясущимися руками я опять бегу в магазин моля о том, чтобы молоко не закончилось к моему приходу и я успел его купить по новой. Но у меня определенно пошла белая полоса. Успел. Купил. Бегу домой.

Эта история безусловно получила бы хештег в соцсетях "самая неожиданная концовка".

На последнем пролёте проклятая босоножка опять зацепилась за последнюю ступеньку на пятом этаже мальчик лет десяти смачно рухнул в огромную лужу белого советского коровьего молока жирностью 2,5 процента.

— Максим! — услышал я с кухни разъяренный голос матери в потемневших моих глазах мелькнул неподдельный ужас...

нажимает, ракета вылетает и крушит противника. Нынче никого не удивишь, а в те времена это было нечто радикально отличающееся от традиционной артиллерии, от пушек, требующих транспортного средства, многочисленного расчета, да и еще после выстрела выбрасывающих гильзы.

А жили во время полевых учений бойцы Советской Армии в палатках. Вот если кто-то в хрущевках жалуется на слышимость, больше не жалуйтесь. В палатках слышимость гораздо большая, как будто преград для звука нет вообще никаких.

И любил этим пользоваться батальонный замполит. Если кто не знает, замполит это такой псевдоофицер, который пистолета от пулемета не отличит, зато назубок знает учение Маркса и Энгельса. А еще замполит (по крайней мере данный экземпляр) любил докладывать куда следует обо всех непорядках в части.

И вот встанет, бывало, замполит возле палатки, и слушает, о чем там внутри говорят. Прочувствовал однажды ротный командир, что стоит рядом замполит и слушает. И давай шуметь:

— Старший сержант Виллис! Что за безобразие (за достоверность фраз не ручаюсь; вероятно, они были несколько покрепче)!? Почему из базуки отстреляли, а гильзы за собой не убрали? Это же секретное оружие! Американцы со спутника увидят эти гильзы и все, завтра у них будет такое же оружие.

Смекнул мой дед, старший сержант Виллис, что неспроста ротный такую ахинею несет, да и подыграл ему:

— Виноват, товарищ капитан! Больше такого не повторится!

— Конечно виноват! Исправляться надо! Чтобы ночью, когда все спят, незаметно убрал все гильзы от базуки!

— Есть!

Прошла неделя. Приехали на учения в батальон генералы. А большинство из этих генералов были настоящие воины, прошедшие Великую Отечественную, служившие в боевых частях, знающие военное дело не понаслышке. Среди прочего в культурную программу для генералов входил политдоклад. Сие действие происходило уже на территории части в солдатском клубе. Генералы сидели и скучали, слушая восхваления верному курсу КПСС. Но вот на трибуну взошел уже знакомый нам замполит и начал распространяться о бардаке в части, о нерадивости офицеров...

Казалось бы, ничего интересного не предвидится; генералы дремали, некоторые слушали вполуха. Но тут замполит изрек:

— А на недавних учениях старший сержант Виллис отстрелял из базуки, а гильзы за собой не убрал!

Генералы проснулись и превратились во внимание. Неужто послышалось?

— Да-да, не убрал. А ведь это секретное оружие! Если американцы со спутника увидят гильзы от этой базуки, то завтра у них будет такое же оружие!

Зал вздрогнул от залпа генеральского хохота. Замполит же по инерции продолжал:

— Да-да. Вот такой бардак в части. А капитан Прохоров еще и прикрывает разгильдяя Виллиса, не докладывая о столь серьезном нарушении. Он приказал ночью втихаря убрать и спрятать гильзы от базуки...

Новый взрыв хохота не дал замполиту договорить.

После этого случая замполита иначе как гильзой от базуки в части не называли, а когда генералы через несколько дней покидали часть, каждый из них жал руку старшине Виллису и майору Прохорову.