Они- две девятилетние сестры из Мухосранска.

Их зовут Нюся и Люся — хотя в паспортах написано иначе.

Но это неважно — потому что настоящие имена пишутся не буквами, а светом, и у них он — светлый-светлый, как волосы, и как мечты, и как майское утро, когда можно не идти в школу.

Они просыпаются в одной кровати, обнявшись.

У них одинаковые розовые пенстрюки — такие, что мама ворчит:

Ходить бы вам в чём попроще, а не как принцессы на складе мороженого!

Но папа говорит:

Пусть ходят, в нашем Мухосранске пусть хоть кто-то будет гламурным.

Нюся хочет стать стюардессой — не потому что любит самолёты, а потому что ей нравится говорить пристегните ремни.

Люся хочет стать ветеринаром — чтобы лечить зайцев и слонов.

А ещё вместе они мечтают — однажды поехать в Москву и открыть кафе, где подают зефирки по одному, а официанты говорят спасибо, милая.

Они смотрят в окно — а там едет поезд.

И, как всегда, спрашивают хором:

— Ну чё, поехали?

— Ага. Завтра. Или послезавтра. Или прям сейчас.

И тихонько кладут в рюкзак: зубную щётку, блокнот, одну куклу на двоих — и по кусочку света, на случай, если в дороге станет страшно.

— Что делает русская женщина, если в доме нет мужчины?

— То же самое, что и с мужчиной — только быстрее, дешевле и без криков.

— Хватит сидеть без денег! — подумал

Серега, и прилег.

Я не хотела ceкса. Я хотела, чтобы кто-нибудь сказал: « Ты пахнешь клубникой и фиалками», и не спрашивал, откуда у меня в голосе столько солнца. А потом я захотела внезапно, как хочется выйти босиком под ливень. Вот так, не по команде. А просто потому что я была жива.