В советской науке оказывается кроме замечательных открытий и явных достижений иногда черте чего происходило и даже служебные романы случались. Если бы не месткомы, следящие за нравственностью вплоть до длины юбок секретарей…

Так вот в одном академическом, можно сказать, НИИ в годы перестройки помер старый директор, академик, заслуженный человек, лауреат, орденоносец и вообще. Похоронив шефа, уволилась тайно влюбленная в него пятьдесят с лишним лет и потерявшая смысл жизни секретарь. Долго ли, коротко ли там у нас все происходило история не сохранила, но назначили на пост молодого директора. И не просто назначили, а путем прямых выборов с тайным голосованием коллектива в качестве эксперимента.

Без всякого руководящего опыта, обычный завлаб с научными амбициями и такой сложной темой докторской диссертации, что я ее не выговариваю.

Начал ученый руководить, а ему за это секретаршу на работу взяли. Прям как из карикатуры Крокодила на западный образ жизни. Ноги метра полтора, ум, образование, зеленые глаза с чайные блюдца, широкие пояса вместо юбок, блондинка. Такая красивая, что институтские мужики помоложе специально ходили в приемную приобщиться к прекрасному, как в Третьяковку, институтские дамы тоже шастали как в шубный магазин изъян какой-нибудь обнаружить. Сошлись, кстати, на том, что дура – дурой. Сидит, точеными наманикюренными пальчиками на клавиши пишмашинки "оливетти" жмет, кофе растворимый начальнику таскает, попой вертит и вся работа. Придя к такому выводу коллектив успокоился.

Начальник тоже на секретаря смотрел. Любой человек на нее бы в этом смысле внимание обратил, коли мужчина. Даже издалека. А тут вообще рядом трется, духами французскими пахнет. Он бы может быть и пристал, но что тормозило молодого директора – это те самые карикатуры из Крокодила, анекдоты шеф-секретарша и полузабыты моральный кодекс строителя коммунизма. Так что целых полгода никаких поползновений, кроме того, что в след посмотреть, когда документы принесет и случайно в вырез заглянуть по дороге в кабинет. Так бы наверное они и состарились, если бы не одно происшествие.

Принесли директору к вечеру какую-то научную хрень в виде статьи на рецензию. Настолько научную, что вообще одни дифференциальные уравнения с интегралами в области физической химии. Он эту хрень смотрит и не нравится ему работа. А чем не нравится с первого взгляда не понять, надо разбираться. Решил утром. Оставил работу на столе, положил сверху свой известный уже институту красно-синий карандаш и домой уехал.

Утром, как всегда на секретаря скрытно зыркнул и на место прошел. И видит, что оставленный им документ весь красными каракулями исчеркан. Как будто ребенок "неровной" рукой развлекался. Присмотрелся, вроде осмысленные каракули, неровные. Еще вник. Ба! Да от первоначальной идеи статьи вообще ничего не осталось, потому что ошибки, но ошибки исправлены и эти исправления открывают такие перспективы, что жутко становится за потенциального противника. Вызвал секретаршу и с гневным видом:

— Кто бумагу карандашом испортил? – ну как ребенка за рисунок на обоях.

А та покраснела хуже карандаша, посинела ничуть его не хуже и с вызовом:

— Ну, я! Нельзя же мимо такой вопиющей глупости проходить, а вы подписывать собирались! И вообще я кандидат наук, давно к вам на работу по этой теме хотела, только вакансий не было, кадры секретарем посоветовали, — и глазами блюдечными еще хлопает на мокром месте.

Шеф тут совершенно другим взглядом своего секретаря уничтожил и говорит, что вынужден ее уволить к чертовой матери. А она ему...

Не, я собственно при этом разговоре не присутствовал, врать не буду, хотя во встречах результатов той беседы из роддома участвовал два раза. Теперь у них кроме кучи совместных научных достижений, лауреатства и членкорства двое взрослых детей с внуками. А в гостиной на стене в строгой рамке висит увеличенная копия карикатуры из Крокодила, где иностранный буржуй пристает к ceксапильной секретарше.

История про необычные просьбы: недавно стою на остановке, жду своего троллейбуса. Тут подходит мужичонка нормально поддатый и невнятно начинает говорить про то, что у него душа болит и ему так плохо, так плохо. Я уже подумал ему деньги нужны и тут он мне говорит: "А включи мне песню "Белые розы". Говорю: "У меня нет такой песни". А он быстренько так подошел вплотную и прямо в лицо мне говорит: "Так скачай. Хорошая песня ведь".

Во время студенчества жили в общаге в маленькой комнатке впятером. Пять девушек, которые ютились в этой коморке, вечные конфликты, постоянная очередь в душ, туалет. Постоянные ранние сборы кого-то, так как всем в разные смены и на подработки. Вечером невозможно уснуть, так как кто-то постоянно учит, разговаривает по телефону. Чего уж не думала, так, что, живя в своём огромном частном доме, буду так скучать по этим временам.

В детстве любил плюхаться плашмя на лёд и чтобы папа меня по нему тащил, держа за ногу. Папа смеялся, говорил, что когда я вырасту – он отомстит. Вырос, у мамы день рождения, встретились за пару кварталов, чтобы букет купить, уже домой идем, как батя плюхается на лёд, протягивает мне ногу и говорит "Тащи, сынок, теперь твоя очередь". Так и тащил до самого дома с букетом в зубах, чуть пуп не развязался, а батя довольный такой, скользит на спине и улыбается😄

Сидим в дружной компании с двумя свежеиспечёнными папашами (у одного мальчик (Пм), у второго девочка (Пд)) и поглощаем в неимоверных количествах пиво. Пьяный разговор заходит о том, а кто всё же лучше. После того, как поговорили о разнице в уходе и воспитании, о шмотках и пр. в ход пошли последние аргументы.

Пм: "И всё же мальчик лучше! Прикинь, через 16 лет приходит к тебе дочка и говорит: "Папа, в соседнем подъезде живёт мальчик Гоша, он меня трахает и я его очень люблю". Думаю, ты огорчишься"

Пд: "А вот теперь ты прикинь, через 16 лет приходит к тебе сын и говорит: "Папа, в соседнем подъезде живёт мальчик Гоша, он меня трахает и я его очень люблю". Думаю, что ты огорчишься ещё больше".

Так искренне я давно не ржал…