Многие знают, что когда котенок ещё совсем крошка, он перед тем, как лечь, лапками проверяет место на мягкость — такой рефлекс. Когда мы взяли нашего кота, пушистый лег мне на грудь и начал автоматом проверять лапками на мягкость. Но так уж вышло, что размер моей груди ноль и стремится к минус бесконечности. Когда котик начал топать на моей груди, я лежала и думала: "Ох, малыш, долго же придется тебе топать".
|
![]() ![]() ![]() ![]() ![]() |
- вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Когда мне было восемь лет, моя бухая мамаша решила меня избить за то, что похожа на папу, который ей изменил и бросил нас. Била табуреткой и сломала мне ногу, но этого ей оказалось недостаточно. Она взяла провод и начала душить. Помню, как стало темно, и все оборвалось. Очнулась в реанимации. Мать осудили на месяц условно, меня забрал отец в новую семью. Больше эту мразь не видела. Говорят, зарезали как собаку.
Дело было у родителей в деревне. Старший сын с утра ходил какой-то загадочный. Уйдёт на улицу — потом камышами, мимо нас, прячась, проходит на второй этаж. И опять уходит, загадочный донельзя. И так весь день. К вечеру прошло у него вроде, сел за стол, поел, спать лёг. Я потом вспомнила о делах домашних, пошла старые вещи детские перебирать. Ушла наверх, открываю кладовку. А КЛАДОВКА — НА МЕНЯ ПОПЕРЛА! ЖИВАЯ! Я, пардон, кирпичи еле удержала на месте. Икать начала и воздух хватать ртом.
Оказалось, отпрыск решил собрать МНОГО котов. Очень много — благо в деревне их как грязи, на каждом шагу крутятся под ногами. Ну ходил и собирал, потом в кладовку относил и в кучу складывал. А они молчали. Зато когда я в тесной комнатушке кладовки дверь нараспашку открыла — коты понеслись на вольные хлеба!
Ну а я долго вспоминала свое имя потом...
В середине 80-х по окончании мед. училища попала она работать в одну из областных больниц нашей необъятной Родины, в частности, в терапевтическое отделение. Дальше — с её слов:
В один из вечеров беру, как обычно, лист назначения процедур и начинаю "обслуживать" своих подопечных. Напротив одного больного написано: "Банки на грудную клетку". Беру всё необходимое, захожу в палату, нахожу пациента ну и объявляю вердикт врача "БАНКИ". Он переврачивается на грудь. Командую: "Лягте на спину, банки на грудь". Мужик в шоке, начинает возмущаться (а надо признаться, что грудная клетка сего субъекта имела повышенную волосатость). Ну, молодой специалист с дипломом медсестры (говорит, что в то время даже младший мед. персонал давал клятву Гипократа) Тоном, не терпящим возражений, заявляет "Не спорить, будем делать, как доктор прописал".
Самое интересное было утром, когда на обходе доктор узрел грудь больного с опалённым волосяным покровом и иссиня-чёрными [м]лябами. Говорят, его рёв типа "Какая б@@@ь это сделала" было слышно на всех этажах и частично на улице. Но моя знакомая к тому времени сменилась и благополучно шла домой с чувством выполненного долга.
Закончилось всё нормально, доктор был отходчивый. При следующей встрече объяснил, что спина — это тоже грудная клетка, только её задняя поверхность. Но вся больница ещё долго вспоминала тот случай.
Мы, с товарищем — соседом по подъезду, нам было лет по 10 наверное, решили собрать телефон. В те времена домашний телефон был ещё роскошь, и потому в нашем районе можно было пересчитать по пальцам их счастливых обладателей.
Помню как сейчас: Большая чёрная телефонная трубка, украденная где-то у железнодорожников (каюсь), примотанный изолентой к ручке посередине телефонный диск. Эдакий прообраз мобильников).
Остальных знаний нам хватило лишь на то, чтобы забраться на крышу своей многоэтажки и отыскав толстый телефонный кабель надрезать его и ювелирно подключиться к выбранным наугад проводкам. И о чудо — заработало.
Спустя како-то время, мы разобрались с набором цифр (почему-то номер набирался на одну цифру назад), и протянули провода в квартиру друга, потому как лазить каждый раз на крышу было не очень удобно. Звонить особо было некому, потому, безо всяких угрызений совести, мы просто баловались и гордились своим изобретением.
Гордились, пока на школьной линейке перед всей школой директор не объявил, что устал слушать на своем телефоне чужие детские голоса, и если эти шутники не прекратят свою подпольную деятельность, то придётся сообщить в милицию.
Струхнули мы тогда сильно; замели все следы и надолго забыли о своих увлечениях.