Вспомнилось, чего-то. Рассказывала покойная бабушка.

Во время войны они жили в двухэтажном деревянном доме позади Склифа. Это была коммуналка, бывший купеческий дом. На каждом этаже ряд комнаток, в торцах — кухни, а туалет под лестницей на первом. Топились печами.

На первом этаже в самой козырной комнате жила дама с сыном. Дама заведовала базой Мостоптреста, который занимался заготовкой и распределением дров, угля и мазута для отопления домов.

В 1941г Мише, сыну дамы, должно было исполниться 18 в ноябре — призывной возраст, а на дворе война. Немец к столице рвётся!

Летом Миша внезапно заболел близорукостью минус 8 и ещё забинтовал руку. К бинту прилагалась справка, что в силу какой-то редкой болезни юноша не может двигать пальцами и — соответственно — для фронта негоден.

Вот еще в апреле лихо на баяне наяривал, охмуряя окрестных девчонок, а тут внезапно раз и паралич.

Пожилого рабочего такого явление не удивило, а возмутило, и он пошёл в милицию. Пришёл милиционер, поговорил с мадам, вышел, дыша водкой и... сделал дяденьке внушение:

— Что же вы, гражданин, напраслину на больного человека наводите!? Да вы знаете, что за клевету бывает?! А ну марш на завод ковать оружие для Красной Армии!

Беднягу аж затрясло.

Вечером на кухню выплыла мадам:

— Эх, делаешь вам добро, жалеешь, а вы! Да если бы я в этом клоповнике не жила, хрен бы вы топили берёзой! Сидели бы на тощей осине и соплями трясли! Эх вы!

Коммунальная братия набросилась на правдолюбца: Молчи-де! Один пацан погоды не сделает! Она же мать, сына бережёт! Молчи, без дров останемся!

Ну, против коллектива переть тяжко. Дрова к тому же, тепло.

Но с другой стороны — у деда уже и сын, и оба внука где-то там, а эта сволочь в тепле под мамкиным крылом счетоводом на базе сидит, гад!

Ну и в очередной раз, когда мадам вылезла с попрёками, в сердцах пожелал ей чтобы базу её разнесло к чертям вместе с её дезертиром сопливым.

Слово за слово, хреном по столу. Скандал не утихал долго. Наконец растащили их соседи.

А через день пришли из домконторы и опечатали комнату.

Точку, как выяснилось, в этой истории поставили Люфтваффе, разнёсшие дровяную базу буквально на дрова.

Бог не фраер, хитрожопые.

Как-то царь Николай, возвращаясь из Сената, свернул на Исаакиевскую площадь и увидел: со стороны Гороховой улицы на площадь въезжает похоронная повозка. На крышке гроба — Форменная чиновничья фуражка, а за повозкой следует одна-единственная старуха. Приказав кучеру подъехать к убогой процессии, император спросил:

— Кого

Бельмо

Мне каждый год приходилось проходить профосмотры, т. к. работа связана с ионизирующим излучением.

При очередном мне офтальмолог говорит:

— Что Вы себе думаете? Ваше бельмо скоро перекроет зрачок и Вы не получите не только допуск, но и потеряете зрение на этот глаз. Вот я выписываю направление и нужно поспешить с операцией.

За текучкой и по природному пофигизму я ничего не предпринял и с опаской прихожу к этому же врачу через год.

После осмотра, когда врач уже ставит визу на бегунке, я спрашиваю:

— Скажите, вот у меня бельмо...

Перебивает:

— Оно Вам мешает?

— Вроде нет...

— Вот и не берите дурного в голову!

... Видимо в "контактах" с коллегами появились нюансы.

А бельмо с того разговора уже постарело лет на 20-ть.

Заранее извиняюсь за орфографию, печатаю с мобилы, это вам не СМСку накропать. Итак!

Pаботал я на одном заводе, в г. Н-ск, и был со мной в бригаде один балагур, бабник и пр. Любил он сильно как нибудь прихворнуть и — в медпункт, к нашим красавицам и светильничкам медицины. Это все преамбула.

А вот и сама история. Прихватил

Был я как-то в гостях у одного своего приятеля. Посидели, пообщались, а потом он достал из антресоли шахматы, сдул с них пыль и предложил мне сразиться. Сели играть на диване. В самый разгар партии из соседней комнаты вышла четырёхлетняя дочь приятеля. Она подошла к доске и с удивлением в глазах стала смотреть на передвижения наших фигур. Потом вдруг размашистым движением руки смахнула с доски все фигуры, топнула ногой и заявила:

— Мне не нлавитса эта дулацкая игла!

Шок был настолько сильным, что мы с приятелем остолбенели. Потом его лицо побагровело и было видно, что он подбирает подходящие слова, чтобы выплеснуть гнев. Девочка, воспользовавшись заминкой, важно поправила на голове огромные розовые банты и неспешно удалилась в ту же комнату, откуда появилась минуту назад.

Приятель от увиденного сменил гнев на милость, оттаял, и мы с ним посмеялись. А потом я рассказал ему историю о том, как один любитель шахмат троллил своих соперников. Он обучил свою собаку тайной команде, при которой она во время партии якобы нечаянно лапой смахивала с доски все фигуры. Разумеется, происходило это в тот момент, когда любитель получал проигранную позицию.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я тоже специально обучил дочку? — спросил мой приятель.

— Конечно, не думаю, — ответил я, — ведь когда дочка смахнула фигуры, твоя позиция была лучше.