лет. Правда, не все поддерживали эти разговоры — некоторые воевавшие сослуживцы всегда обходили стороной любые воспоминания о войне, так же как другие — менялись в лице при упоминании конца 30-х. Мой товарищ Витя был из таких. Я ни разу за все годы совместной работы не видел его ни с колодкой, на в наградах, хотя твердо знал, что воевал он года с 42, и не где то в тылу. 9 мая Витя всегда был грустен, и тихо выпивал свою рюмочку, что то вспоминая.

В конце 70-х нашему НИИ исполнялось 50 лет. Был большой праздник, множество гостей, даже заместитель министра приехал поздравить. В этот день мы впервые увидели Витю в пиджаке с колодкой. Если ты видел сегодняшних ветеранов, тех, кто ещё остался — у них за счет юбилейных медалей колодки сейчас такие же, как у Вити в тот день. Ни один из наших ветеранов не мог похвастаться даже половиной его орденов. Там был даже орден Ленина, что по мерам ВОВ было огромной редкостью — это уже в последующие годы его стали давать просто за безупречную выслугу лет.

На общие расспросы Витя ответил коротко: теперь можно. Уже после мероприятия мне, как другу, он рассказал, что во время войны служил в разведке. И был у него товарищ — Миша. Друг без друга они за линию фронта не ходили - только в случае ранения ( у Вити их 2 было). Миша был редким талантом по части маскировки и прочих важных для разведчика навыков — так как до войны много охотился и изучал это занятие весьма подробно. Именно Мишина смекалка и навыки не раз давали им возможность вернуться с задания живыми. Но при этом между ними была огромная незримая стена- не для них самих, а для руководства — дело в том, что Миша имел в биографии тяжелое пятно в виде расстеленного отца и репрессированной матери, а вот у Вити была просто образцово- показательная биография "без единой помарки". О нем даже в газете пару раз писали как о примере для товарищей. В итоге Миша за все их совместные операции получил пару медалек, а Витя — полный иконостас "за себя, Мишу и тех, кто остался там, за линией фронта". Миша в конце войны был тяжело ранен, и увидеться им было суждено только после войны. На той встрече Витя решил, что надевать "общие" с Мишей награды одному — несправедливо. Не по человечески это, когда один пользуется тем, что получено вместе. И так ни разу не надевал.

В дальнейшем, уже в 60-х, Миша добился реабилитации отца, а уже в 70-х, незадолго до 50-ти летия НИИ, при активной помощи Вити, Миша получил свой личный Орден Ленина, который заслужил в те военные годы.

P. S. Миша умер в конце 80-х, Витя — в конце 90-х. Рассказчик жив до сих пор, 93 года (он работал на военном заводе).

порт.

Уже вечером я прибыл на судно.

На трапе вахтенного матроса не было. Зато там стоял судовой врач и от него пахло не только спиртным, но и чем-то другим, неуловимым и знакомым. Доктор объявил мне, что он сторонник ЗОЖ и предложил выпить. Я тогда не знал, что такое ЗОЖ и на всякий случай отказался.

— А чем заболел мой предшественник? — спросил я у дока.

— Увезли сегодня утром с белой горячкой – ответил тот – хотел в порту Гамбурга отдраить иллюминатор в моём изоляторе и уплыть в Гондурас. Наивный, барашки на иллюминаторе сам Вася задраивал, причем ломиком. Макс не вел здоровый образ жизни — со значением закончил доктор.

Потом он достал какой-то прутик и начал крутить его в руках.

— А это что? — удивился я.

— Это лоза. Воду ищу – сказал доктор и отправился искать воду, осторожно держа лозу вытянутых руках, а я отправился искать капитана.

В кают-компании висел большой портрет в красивой позолоченной раме. На портрете был изображен какой-то взлохмаченный мужик с красным носом и растрепанной бородой, одетый в домашний халат. Мужик был явно бухой. Латунная табличка под портретом гордо сообщала, что в честь этого алкоголика и был назван данный пароход.

"Это я удачно зашел" почему-то вспомнилась мне фраза из популярного фильма и на душе стало немного тревожно.

Портрет смотрел на доску с заголовком "Приказы и объявления".

В центре доски был прикреплен Приказ капитана №1 категорически запрещающий судовым поварам готовить порционные блюда. "Котлет не будет" — понял я.

Затем шел еще один приказ про моториста Валеру, которому не разрешалось покидать каюту со своим тараканом Стасиком. "А с тараканом Васей можно? " вопрошала надпись, сделанная синим фломастером прямо поверх текста приказа.

Следующим был приказ, воспрещающий судовому врачу спать в ванной медицинского изолятора, поскольку, при сильной качке, через сливное отверстие ванны просачиваются льяльные воды и доктор постоянно воняет.

На листе приказа тем же фломастером, но другим,  явно врачебным почерком, было написано: "сам ты воняешь, а я пробку нашел и спуск у ванны заткнул". "Пробка не сильно помогла" — понял я, вспомнив мое недавнее знакомство с доктором.

Фломастер на шнурке висел рядом с доской. Свобода слова или, по меньшей мере, свобода фломастера, на судне присутствовала.

На камбузе уже давно кто-то громко урчал и чавкал. "Ну, если там белый медведь, я не сильно удивлюсь" — подумал я, проходя на камбуз.

И медведь был. Ну почти. Нереально огромный, перемазанный машинным маслом и сажей, звероподобный мужик, такой же лохматый, как алкоголик с портрета, но в старой и грязной спецовке, он с невероятной скоростью поглощал "макароны по-флотски", ловко зачерпывая их полулитровым половником прямо со здоровенной стационарной сковороды.

— Ты кто? – спросил я, от неожиданности перейдя на "ты".

— Вася – ответил тот, не прерывая процесс поглощения макарон. "Хорошо, что не Валера" подумалось мне.

— А что не так с тараканом Стасиком? Стучит в лоб Валеры изнутри? — решил узнать я.

— Если бы. Этот недоделанный энтомолог поймал в порту Дакара таракана и теперь везде его с собой таскает, назвал насекомое Стасиком. Сказал, что он этого таракана дрессирует. Тот уже может бегать кругами вокруг стакана – поведал историю совместной жизни Стасика и Валеры мой новый знакомый Вася.

— И как Валера его дрессирует? – мне стало интересно.

— Элементарно, Валера немного подрезал лапки таракана с одной стороны, вот того и заносит на поворотах. – Вася доел макароны и перешёл к котлу с пельменями.

— Василий, это санитарная зона, Вам здесь нельзя находиться, тем более в таком виде – строго сказал я, вспомнив, что прибыл на должность второго помощника капитана.

— Мне можно – ответил Вася, опрокидывая ведерко майонеза в котёл – я здесь капитан, пельмени будешь?

— Я лучше с доктором бухну – ответил я после секундной паузы.

— Только аккуратней — согласился капитан Вася – док у нас ведет здоровый образ жизни, а нового второго помощника мне кадры пароходства до отхода судна могут и не прислать.

И я пошел искать доктора, по запаху.