Наша мужская – выздоравливающая палата относилась к насекомым с юмором. Самым большим и наглым присвоили имена, и фразы типа "А-а-а вот и Федя пришел, на поешь" — слышались постоянно и вызывали улыбку, а дикие вопли из соседней женской палаты – здоровый ржач.

Больше всех над тараканами изголялся житель нашей палаты – Федор Кузьмич. Человек добрый и образованный, в миру читающий лекции по сопромату в одном из наших политехов. А здесь, оказавшись в непривычной для себя среде, окончательно деградировавший, с улыбкой маньяка клеящий на тараканов лейкопластырем бумажки с присвоенными именами, говоривший им "ути-пути" и строго следивший чтоб их не обижали.

Но вот настал час "Ч", точнее – ночь. Вся палата была разбужена богатырским рёвом дяди Федора. Включив свет, мы обнаружили нашего Кузьмича стоящего на коленах в кровати и стучащего башкой об стену. При этом он стучал себя руками по ушам и говорил "у-у-у-у, б%я, &б вашу мать, у-у-у-у" и. т. д..

Кинулись за врачом. Оказалось – один из любимцев нашего отца Федора, от большой любви, залез ему в ухо, пролез до середины головы и там застрял. Усердно работая лапками, таракан создавал в голове Федора Кузьмича звуковые колебания несовместимые с жизнью. Федор Кузьмич вращал очами и на все отделение выкрикивал слова позорящие звание профессора института.

Врач споро взялся за дело. Поймав и уложив набок больного, он решил сначала успокоить животное. Капнул в ухо пару капель спирта из пипетки и стал ждать. Но пьяный таракан и не думал успокаиваться. Он танцевал, пел и глумливо тыкал дули на все попытки его достать. Федор Кузьмич завыл как белуга. Врач озверел... Победил венец природы.

Утром мы не обнаружили в палате нашего Федора. Он появился только к обеду. Принес какой-то заразы и обильно посыпал все вокруг.

Тараканы обиделись и ушли. Ушли со всего отделения. И почти со всего корпуса. Развлекуха закончилась.