тем и ценно — можно от души во всё горло поорать казачьи песни, чего совершенно не оценят родные и особенно соседи в домашних условиях. В воде другая акустика, когда оба уха и голосовые связки в нее погружены — слышишь самого себя то ли новым Шаляпиным, то ли раскатами грома.

Но разумные формы жизни оказались вездесущи.

Проплывая мимо могучего пня, заметил, что от него отделился дед и сверкнул лысиной. Уставился на меня взором настолько лучезарным, что захотелось перекреститься.

— Вы любите немецкий орган? -спросил он меня с берега без всяких приветствий.

Для пошляков уточню, что ударение он сделал на втором слоге.

— Смотря какой — ответил я безмятежно — хороших в Москве знаю только два. Туда ходим с женой иногда — звучат потрясающе! В таких-то костелах или кирках.

— Нет, есть и третий! — взволнованно сообщил дед — у нас! Приходите послушать, это совершенно бесплатно!

И машет мне с берега красочным флаером.

Вот представьте: вокруг чудесные трели лесных птиц, редкий плеск рыбы, вдали еле слышны лягушки, и за версту в округе вроде никого нет. И тут из леса как будто древний партизан выполз из своей землянки.

— А откуда у вас хороший немецкий орган? — удивился я.

— Так немцы и оставили, когда уходили. Легкое они всё с собой забрали, дочиста, а орган — куда его тащить такую громадину! Так и бросили, где стоял. Он теперь наш. Поем под него с 10 до 12 каждое воскресенье. Приводите жену, детей, друзей — это совершенно бесплатно! Сначала просто послушаете, а потом и сами запоете!

— Когда уходили немцы? — поинтересовался я. От этого сильно зависит качество органа.

— Они ушли в Первую мировую, Вторую или позже?

— Да я уж и не припомню — добродушно ответил дед. Но наморщил лоб, явно ударившись в воспоминания.

Флаер он мне таки вручил, едва я вылез на берег. Оказалась церковь евангелистов-баптистов на Трехсвятительском переулке. Так что скорее всего немцы ушли в 2010-х, обидевшись на звание иноагентов.

как бы указывало на то, что никто не должен знать, чем занимается Николай.

Всё очень секретно и серьёзно.

Николай меня предупредил, что дело важное.

Утекли мои секретные данные.

Я за сердце схватилась — неужели сумма выкупа на Вайлдберриз??

Николай успокоил, что нет. Паспорт и прочие мои личные документы.

Это пожалуйста. Это хоть сто раз. Эти пускай утекают куда хотят.

Говорю Николаю, что готова сотрудничать.

Он тут же звонит. В телеграм, конечно же. Говорит все ваши деньги срочно нужно снять с карточек.

Я говорю ага, а с бонусами спасибо что делать?? У меня их аж 6300! Их мы как будем спасать?

Николай нервничает.

Говорит снимай срочно деньги и переводи на безопасный счет, иначе от мошенников не спастись.

А со мной если настоящий фсбшник сурово разговаривает, я всегда очень волнуюсь.

Особенно если настоящий фсбшник угрожает мошенниками.

Говорю ему — снимать только свои деньги или ещё мужа Игоря?

И мужа Игоря снимай, говорит фсбшник Николай. Чем, кстати, муж Игорь занимается?

Он айтишник, говорю.

Фсбшник Николай вообще возбудился и сказал, что данные мужа Игоря тоже утекли.

Я уточнила — все?

Говорит вообще все!

А мне эти данные как раз нужны. Я же хочу обратно его карту привязать к себе на Вайлдберриз.

Говорю Николаю — вы, мол, как фсбшник, можете мне по секрету данные человека-мужа Игоря сказать? Они же всё равно утекают, а тут хотя бы дотекут до жены.

Николай психанул. Николай сказал, что я овца. Николай долго матерился и положил трубку.

Короче есть подозрение, что никакой он на самом деле не фсбшник.