В самом начале семидесятых годов матушка моя полюбила поэму Андрея Вознесенского. Ну понятно – и замужней женщине хочется влюбляться заново, но нельзя. Семья потому что. Вот и занимают место в сердце книжки, фильмы и киногерои. Для брака неопасно, а романтические позывы удовлетворены.

"Тетрадь, найденная в Дубне" казалась не слишком обычной для поэта-архитектора и, может, потому захватила в те годы многих. Выгуливая меня, матушка твердила, держа перед глазами тоненькую брошюрку: "В час отлива возле чайной я сидел в ночи печальной, толковал друзьям об озе и величьи бытия... " — пыталась выучить наизусть.

А я скучал. Скучал день, два, неделю. Мне хотелось услышать от мамы сказку, а звучало: "Я сказал: а хочешь – будешь жить в заброшенной избушке. По утрам девичьи пальцы будут класть на губы вишни, тишь такая что не слышно ни хвала и ни хула... "

Как-то, неудачно скатившись с горки, я подскочил к маме и попросился домой. В пути начал приставать:

— Мам! Расскажи сказку.

— Мне кажется я рассказала тебе все сказки на свете, — отвечала мама, сосредоточенно повторяя себе под нос "... но внезапно черный ворон примешался к разговорам... "

— Ну тогда я тебе расскажу, — и тут я выдал матушке всю поэму от первой до последней строчки. Что вы хотите? Детская память как губка...

Вот с этого момента, куда бы мы не пошли и кто бы не приходил в гости к нам, рано или поздно наступал момент, когда меня ставили на стульчик и просили почитать стишок. И я выдавал "Тетрадь, найденную в Дубне". Взрослые, ожидая услышать тридцатисекундную частушку Агнии Львовны про Таню, у которой руки из жопы растут, бывали сильно огорошены. Многие в процессе прослучшивания успевали напиться и проилюстрировать известный палиндром – "А рожа упала на миску салата". Кое-кто уходил по-английски.

Меня ругали. Мне обещали шоколадку. "Если в следующий раз прочтешь басню дедушки Крылова — будет большая шоколадка! "Только не Вознесенский! (И уж по крайней мере без замен постоянно забываемого по непонятности своей "ни хула" на вполне знакомое "ни ху.. я"). Я обещал, но, забравшись на стул, не мог сдержаться... В конце концов родители начали зараннее предупреждать друзей, что Петенька не читает стишков. У него с памятью плохо.

Месяца два я дулся, а потом как-то привык и успокоился. Начал рассказывать про "час отлива" плюшевому Медведю... Родители позабыли про модную поэму и подуспокоились.

Пришел новый 1972-й год. В мамином НИИ организовали большой светлый праздник с обильными возлияниями. Вашему покорному слуге, проводящему огромную часть своего свободного времени в скачках между кульманами, и потому знакомому доброй половине сотрудников, была предложена роль Нового Годика. С обещанием красивого костюмчика и кучи подарков. С моей стороны требовалось залезть на возвышение и выразительно прочитать что-то про зайчика и снежок.

Наступил праздник. Старшие начные сотрудники уже напились до уровня младших. Доктора наук братались с лаборантами. Ужравшиеся председатель парткома с начальником первого отдела отплясывали на пару в присядку, а инженеры молча тискали по углам чертежниц. Мама с папой танцевали в дальней стороне зала, а я с пьяным в стельку Дедушкой Морозом последний раз повторял: "зайчик... снежок... новый год... "

Пробили куранты, и меня выставили на стульчик. Все замерли с поднятыми в руках бокалами. Я глубоко вздохнул и начал:

"Ой, не шейте вы, евреи, ливреи,

Не ходить вам в камергерах, евреи!

Не горюйте вы, зазря не стенайте,

Не сидеть вам ни в Синоде, ни в Сенате... "

И был тут же заглушен в миг протрезвевшим Дедушкой Морозом. И все обошлось. Потому что история происходила под новый год, а Дедушка Мороз действительно умеет дарить подарки и творить чудеса.

Ведь никто не был виноват в том, что в это время мама учила наизусть Галича, а у меня была хорошая память и строптивый характер..

И снова о детях и различии мышления мужского и женского. Как-то забираю своего сынулю из сада. Одновременно с нами выходит еще мамка, но с девочкой. Девочка прыгает, скачет, потом с криком: "А давай наперегонки! " убегает вперед. Мой детенок продолжает ползти рядом со мной. Я спрашиваю, а ты почему не бежишь? Он возмущенно смотрит на меня: "Ты что, мама, я же УСТАНУ! "

Стал невольным свидетелем разговора двух подруг в маршрутке. Одна другой жаловалась, что её несносный ребёнок не убирает за собой игрушки. И как-то подумалось: А ведь кто-то мечтает о разбросанных на полу игрушках…

—: Ты съезди на поезде в ночь с классом 16 лет, который блевать уже умеет, а пить — еще нет. И иллюзии про детей и все остальное пройдут.

Когда мне было 7-8 лет, я не могла просидеть тихо и минуты. Говорила всегда много и быстро.

И вот произошёл тогда со мной забавный случай в маршрутке.

Едем мы куда-то с мамой, а вокруг нас тихо, никто ни с кем не разговаривает, даже не шепчет. Я, вроде бы, сначала сидела тихо, а потом громко спрашиваю маму:

— Мама, а если бы к тебе прискакал принц на белом коне и предложил стать его женой, ты бы согласилась, если бы к тому времени уже была знакома с папой?

Пассажиры маршрутки повернулись к нам, мама сидит с красным лицом. Вопрос, конечно, глупый, ей неловко, да и по жизни она такая стеснительная.

Короче, мама отвечает неуверенным голосом:

— Ну, конечно, я бы осталась с папой, я ведь люблю его, доченька!

И далее следует моя коронная фраза:

— Да?! А папа выбрал принцессу.