радугой преломлялся белый свет (Физику я не прогуливала, чо уж). Но только после жидкости, попавшей в мой как Сахара организьм, почему то начался дубль два, как в плохом американском фильме. Опять душа в рай, а ноги в милицию и малость "мы ее теряем" верещали мысли в голове. Я принюхалась к жидкости в стакане.

Вдруг враги народа, читай свекровь, решили дискредитировать русскую девицу в рассвете лет, чтоб узнать настоящее имя, фамилию, номер паспорта, на кого работаете, сколько платят и переписывайте уже завещание на меня. В стакане приятно пузырила в нос та самая минералка.

Странно, подумала я, щипая себя за ладонь. Не сплю, самогонку, каюсь, не впервые пробовала, а забрало, по рассказам очевидцев)), как от спирта.

— Милый, — звонок в Россию в 8 утра, -А ты не в курсе, чо енто у вас тут за местный алкоголь прилагается к хинкали? Может новые приправы?

— Выпила воды и по новой?

— Эммм... Так что это? И хватит улыбаться там, я всё вижу.

— Джипитаури это, — ржач в трубку, — не добродившая чача.

Так я сделала вывод, что свекровь меня любит и будем мы с её сыном жить долго и счастливо, но в другой стране.

А через полгода я соскучилась по метро, пирожинкам "Наполеон" и открытым ртам на мой акцент. Собрала котомку, денег, поцЫловала мужа в макушку и махнула вновь. В четыре утра на остановке города Д. та самая свекровь ждала меня уже часа как три на ноябрьском ветру, зажав в руках мобильный и провожая взглядами все маршрутки. И снова, чтоб никакой вражеский грузинский вирус не напал на мой "хиленький" организьм, была налита Джипитаури с перцем и выданы шерстяные носки.

Наступил новый год. Традиции традициями, а без елки никак. Не помог даже обещанный объявлением на магазине штраф в тысячу лари (20 000 руб на наши) за спиленную сосну, и 30 декабря в 21 нуль нуль свекровь отправилась добывать мохнатую ветку. Ну я леди не местная, если что бегать умеющая быстро и делающая при палеве огромные жалостливые глаза (да, да, кота в шреке я играла), была оставлена на балконе на стреме.

И представляете: Ночь... Снега нет. Но воздух такой морозный, что слышно как затягивается трубкой дед на балконе на три дома ниже и сплевывает слюну. Я в шерстяных носках, мужниной черной для конспирации кофте сижу в засаде на балконе первого этажа пятиэтажки и жду условного камушка от свекрови. И тут камень летит, я перегибаюсь через балкон, хватаю в темноте в меня тыкающуюся ветку сосны метра в два, затаскиваю со страху её чуть ли не со свекровью и захлопываю дверь на замок. Всё, хоть апокалипсис начнётся, а не докажите, что мы спилили, а не на дороге нашли новогодний атрибут, мохнатую лапу, колючие иголки.

Бой курантов в полночь и брызги шампанского на нашу "елку" запечатлелись на память предкам в формате джипиджи)). А вне "скрытой камеры" мы со свекровью зажигали петарды и выбрасывали в окно, пугая кошек, и не успевших прекратить пиликать сигнализацией машин.

Теперь мы со свекровью трепетно любим друг друга, верим в дружбу народов и всегда спорим, чья очередь мыть посуду, посматривая на свёкра. И ничего страшного, да? с того, что я половину не понимаю мне сказанного и всегда киваю, типа согласная? Зато мы в совершенстве умеем договариваться жестами, какие помидоры лучше взять на чахохбили и куда от свёкра запрятать три литра вина на очередной праздник, для сохранности)).

оба, не совсем чтобы вусмерть, но есть такой грешок за ними. Жена всю жизнь занимается собирательством всего и вся. А как же! Вдруг что-то понадобится, а у меня этого нет?!!

Когда их зять затеял уборку в сарае и выбросил 17 старых поломанных холодильников, теща заверещала – костьми лягу, но последний не отдам!

Так и стоит до сих пор в сарае на случай атомной войны…

Супруг – мужичок тихий и не буйный. Мухи не обидит. Поэтому, хоть хозяйство, как положено, у них и есть, к каждой животине относится, как к родной. Вырастить – пожалуйста, а вот если надо умерщвлить курицу для супа или барашка на мясо – это целая проблема…

Так вот, в один год подоспел у них хряк. Здоровенный такой, сальцем оброс со всех сторон прилично. Надо резать, а как? Собрали семейный совет и решили, что самый верный способ – это застрелить порося: и быстро, и почти бескровно. За сим выпили на пару – она с горя, он – для храбрости. Снял мужик со стенки ружье, жена его до калитки сарая проводила, а сама на кухню – посудой гремит, чтобы не слышать самой, как муж будет животину тиранить. Возится она, кастрюли намывает… Что-то мужика долго нет? …

Минут через двадцать залетает разъяренный муж и как даст сходу жене по лбу! Ты что мол, смерти моей захотела?!! Еле-еле живым от хряка ушел!!!

Оказывается, жена перекрестила спину мужа в сарае и, выходя, на автомате щеколду-то и закрыла за собой. А глаз и рука у супруга уже не те (да и выпивши был), выстрелил он в свинью, да видимо только подранил. Кто был на охоте на кабана знает, что это такое, сделать из него подранка! Мужик в ужасе метнулся в дверь, а она заперта! Единственным выходом для него оказалось подпрыгнув, зацепиться за поперечную балку и висеть так, пока хряк благополучно не испустил дух. А жена, пока муж так висел и орал, ничего и не слышала, даже последних оглушительных визгов порося.

Пришлось потом мужу еще наливать за благополучное завершения задуманного и, так сказать, за моральный ущерб!

пираты. Они люди бедные и голодные, а голод такая штука — не то что пиратом, каннибалом заделаешься. Нет, честное слово, вы знаете, как эти сомалийцы захватывают корабль? Они, попав на борт, первым делом идут и грабят припасы, тушёнку-сгущёнку, сухари всякие. А потом, наевшись от пуза, уже заявляют всему миру, что, дескать, пришли за выкупом. Это они для солидности заявляют, не верьте. Они нападают, чтобы покушать.

Ну так вот. Однажды на "Несокрушимый" поступил сигнал тревоги — плывущий неподалёку кораблик был атакован пиратскими катерами. Наши молодцы бросились на подмогу, и через два часа погони кораблик был освобождён, а пиратское отродье — обезоружено, связано и переведено на "Несокрушимый". Там их бросили в специальные каюты, вроде как тюремные.

В первую же ночь один из пиратов, какой-то молодой парень, страшно разревелся. Максим подошёл к каюте и спросил, что ему нужно. Парень на ломаном английском объяснил, что ему всего девятнадцать лет, что работу в Сомали трудно найти, и поэтому он подался в пираты, а так он жутко честный человек. И ещё парень сказал, что очень-очень не хочет в тюрьму и просит его отпустить.

Максим подумал немного, а потом сказал:

— Подожди, я сейчас вернусь и кое-что тебе покажу.

Через пять минут Максим вернулся, держа в руках фотоальбом.

— Вот смотри, это моя родина — Мурманск.

С фотографии глядели жуткие серые хрущобы, построенные на голом пустыре.

— У нас всегда очень сыро и холодно, и летом нельзя гулять в шортах. А зимой всё время ночь. Понимаешь? Три месяца не бывает солнца. И половина города сидит без работы. Как ты думаешь, это страшно?

— Страшно.

— Смотри дальше. Вот это — моя однокомнатная квартира. Я живу здесь вместе с женой, тремя детьми и собакой. Потолки низкие, и крыша всё время протекает. Как ты думаешь, это страшно?

— Страшно.

— Нет, дружок, это ещё не страшно. Страшно будет сейчас. Смотри. Вот это — моя жена!

Парень посмотрел на Максима с ужасом, и с тех пор больше не ревел и ни разу ни о чём не попросил.

— это ралли в России. У нас, господа, в каждой губернии отличный маршрут, примерно везде одинаковый: сосна-овраг-болото, сосна-овраг-болото. Бывает, впрочем, и по-другому: болото-овраг-сосна. В Челябинской области, где случилась история, всяких красот хватает.

Хороший молодой пилот Ян Марченко взял в то ралли невезучего штурмана

Рому Шнайдера. Яна все отговаривали делать это:

— И охота ж тебе переться со Шнайдером? Ему в детстве чёрная кошка дорогу перебежала.

Роман и вправду славился своим сверхъестественным умением притягивать неприятности — при нём машины то прокалывали колёса, то переворачивались, то улетали в кювет из-за какого-нибудь булыжника, для другой тачки совершенно безвредного. Это происходило не каждую гонку, и всё-таки довольно часто. Рома уже и крестик на шею вешал, и чеснок брал, и сушёную заячью лапку клал в карман — не помогало.

Но Марченко был парень везучий и не сильно суеверный, поэтому наплевал на предостережения. "Доберёмся как-нибудь", — был его ответ.

Не добрались. В шесть часов вечера спустило переднее левое колесо. Ну, колесо вроде не проблема. Раллисты обязаны иметь запаску. Но с запасным колесом провозились два часа, и уже стемнело. По правилам ралли, для участия на следующий день надо приехать к финишу до конца предыдущего.

Хоть на последнем месте, хоть без минуты полночь, но доехать. Марченко решил не сдаваться.

Поехали в темноте, и довольно быстро. В какой-то момент Шнайдер почувствовал, что глаза устали читать мелкий шрифт стенограммы:

— Ян, сбавь скорость, у меня в глазах двоится.

— Не ссы, Маруся, я Дубровский. Я этот маршрут знаю. Читай!

— Правый семьдесят километров длинный... Левый поворот восемьдесят длинный... Правый... Ой, б%я, левый!

— Так правый или левый?!

— Правы-ы-ый! Тормози!!!

Но тачка уже потеряла управление. Трясь! Бум! Бдыжь! Привет, ёлка!

Оба выбрались из машины живыми — спасибо ремням безопасности. Марченко поцарапал руку. Тачка же была убита. Совсем.

Ян походил вокруг машины, поцокал языком, потом обратился к Шнайдеру:

— Штурман, да ты и правда невезучий!

Тот даже не стал отпираться:

— Тебе же об этом все говорили.

— Ты по жизни такой или только в гонках?

— Да вообще-то по жизни мне везёт. В лотерею два раза выиграл.

Жена-красавица, сын растёт.

Неженатый Марченко только рукой махнул. Ему и холостым неплохо жилось, а лотереи... Что лотереи? Гонку бы выиграть! Не эту, так следуюущую.

До ближайшего шоссе было шесть километров, и эту дорогу пришлось пройти пешком. На шоссе встали голосовать. Вы пробовали голосовать на уральском шоссе в одиннадцать вечера, если вы — двое брутальных парней? И не пробуйте. Даже "КАМАЗы" с рёвом проносились мимо. Шнайдер выругался и решил пойти напролом — выскочил на дорогу и стал размахивать руками.

Вскоре перед ним, взвизгнув тормозами, остановилась "Хонда". Роман подбежал к машине — за рулём сидела молодая брюнетка.

— Девушка, выручите! Мы заплатим. Тут такая история — мы с другом в ралли участвуем. Попали в аварию, машина разбита. Вот наши документы, вот бейджи участников ралли... Пожалуйста, отвезите нас в Челябинск!

Девушка кивнула:

— Хорошо, садитесь. А что это с вашим другом? Боже мой, он ранен?!

Ян засмеялся:

— Пустяки, царапина.

— Дайте посмотреть. Какой кошмар! Ничего себе царапина. Столбняк хотите получить?

— Вы что, врач?

— Стоматолог. Давайте уж познакомимся. Меня Жанна зовут.

— А меня — Ян.

— Какое красивое имя! Жанна и Ян неплохо звучит вместе, а? Потерпите, сейчас будет больно...

Жанна перевязала руку раненого и усадила его рядом с собой на переднее сиденье... А через месяц Рома Шнайдер был уже другом жениха на свадьбе, ещё через год — крёстным отцом маленького Данилы.

Теперь невезучий Шнайдер среди неженатых пилотов — ну просто нарасхват.