|
Владивосток 11 марта. По пустынной местности с температурой околоноля весело бегут вдаль два карапуза детсадовского возраста без всякого сопровождения взрослых. На их пути, чуть в сторонке от тротуара, лежит стая кудлатых бродячих собак приблизительно того же размера, что и дети. Они слегка разомлели от яркого солнца и безветренной до изумления погоды, но зорко озирают окрестности. Шеи высоко подняты, уши торчком. Завидев ребятишек, начинают пересматриваться между собой. Один из пацанов резко замедляет ход и вертит головой, видимо в поисках камня или палки для защиты. Другой его наставляет:
— Ты главное не останавливайся. Собаки и страх, и храбрость чуют. Вон та самая большая, черная — она добрая, но пугливая. Как подойдешь, сразу убегает. А остальные злющие. Если их долго гладить, начинают рычать. — А, это типа контактного зоопарка? — Ну да. Блох только не подцепи. Заверни рукава до локтя и гладь осторожно. |
| 13 Apr 2022 | Анатолий   |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Знакомая рассказала. Зашла забрать внучка от логопеда чуть пораньше. Решила послушать.
— Что тут на картинке?
— Обезьянка.
— Ну какая это обезьянка? Глянь. Это же лягушка.
— Обезьянка.
— Ну лягушка же.
Лето, уборочная страда в разгаре, в мехмастерской всего два сварщика.
Один основной, он же универсал в поле с передвижным агрегатом, второй собственно на подхвате в гараже.
Сельские пацаны целыми днями совершают велосипедные туры до речки и обратно.
Но у одного происходит серьезная авария, переломилась рама, верхняя труба от сидения до руля цела, а вот нижний подкос от педалей до руля держится на одной стенке.
Старший паренек успокаивает:
— Потащили в мастерскую, там сварщику покажем, может чем поможет.
На руках, со сменой друг друга, аварийный велосипед доставили в гараж.
Сразу же практически все укатили дальше, остался сам пострадавший и его лучший друг.
Через час примерно последние присоединились к основной компании на местном пляже.
Уже на закате солнца, сидит наш паренек над велосипедом и плачет.
Мимо идут механизаторы, с поля только вернулись:
— Ты что плачешь, из-за велосипеда расстроился?
— Нет, дядю Тиму жалко.
— Что ты за него переживаешь?
— Да он когда мне раму днем заварил, сказал — "пожизненная гарантия, будешь ездить, пока я не помру", а рама опять вон отломилась. Жалко дядю Тиму...
В детстве, когда я буквально под стол пешком ходил — а, может, даже и ползал (знаю историю с чужих слов), однажды в маленькой советской кухне простые советские люди — мои родители и их друзья — весело проводили время.
Попросту: бражничали.
Не знаю сейчас, каков был повод.
Пусть будет Рождество. Это двойной праздник в нашей семье: ещё день рождения моей матери.
Могу себе представить, что в комнате было изрядно накурено — так тогда было принято.
Зазвенело стекло: у кого-то упал бокал.
Но молодые люди не расстроились — рассмеялись: на счастье!
Присмотревшись, однако, они обнаружили, что бокал не разбился.
Кажется, я, малец, тогда очень тонко почувствовал всю драму момента.
Потому что, не медля, взял бокал за ножку и приложил его не по-детски, с чувством о ближайший твердый предмет.
И с ангельским видом утешающе сообщил:
— Разбился!
Все ещё раз рассмеялись и, прежде чем вернуться к своим советским кухонным разговорам, на мгновение ощутили, что хрупкое счастье не испарилось, но осталось там.
Только-только отгремел утренник в детском саду. Детки жгли не по-детски своей детской непосредственностью. Первый год наш врио губера разрешил-таки поприсутствовать на утреннике строго по одному родителю с соблюдением куар-кодов-намордников-перчаток-дистанции и прочими прелестями, ставшими уже обыденными в мире, охваченном пандемией.