русские бумажные деньги всех мастей и времен. Все началось с того, что в первом классе я копался в макулатурной горе и в одной книжке нашел свою первую купюру — царскую "Катеньку".

... На днях зашел в гости к старому другу Сергею.

Он фотограф, человек по характеру абсолютно мирный, но собрал потрясающую коллекцию старинного холодного оружия. Причем у него нет ни одного ножа или кинжала, все только сабли, мечи и ятаганы…

Целых три дубовых шкафа с большими витринами.

Сергей очень тонко разбирается в этих железяках, знает — что почем? Где купить и у кого отремонтировать?

Я поинтересовался – какая у него самая ценная сабелька?

И Серега извлек из глубины шкафа семикилограммовую махину – средневековый двуручный меч. Красивый, ничего не скажешь, но дорогой собака…

Сергей неуклюже им махнул, стараясь аккуратно вписаться между мной и висюльками на люстре и сказал:

— Он самый ценный в моей коллекции, но не самый дорогой, в смысле лично для меня…

— А что тут для тебя самое дорогое?

Сергей пристроил меч обратно на бархатное место, достал новую железяку в ножнах, уже поменьше и вручил мне.

— Ну и чем ценна эта сабля?

— Это не сабля, а шпага французского офицера конца XVIII-го века. Так-то в ней нет ничего выдающегося, обычный клинок, но — это самый первый и родной экспонат моей коллекции, с него все и началось, тем и ценен. Если бы не эта шпага, то я и в страшном сне не начал бы собирать холодное оружие.

И Сергей с жуткими подробностями рассказал мне эту старую, длинную историю двадцати (с чем-то) летней давности.

Но я попробую пересказать ее покороче.

Тогда, в начале девяностых Сергей работал осветителем в театре.

Вот, однажды, приехали они на гастроли в Свердловск, заработали по- чуть-чуть и Серега, чтобы угнаться за инфляцией, не стал дожидаться возвращения в Москву, а сразу побежал в "обменник", чтобы превратить свою рублевую зарплату в деньги.

Зима.

На улицах темно и безлюдно, хотя и не поздно еще – часов шесть вечера всего.

Подошел Серега к будочке, заглянул в окошко и спросил:

— Я хотел бы купить двести сорок долларов. Найдутся?

Не нашлись…

Но, из-за будки вышли четверо и сказали:

— Опа. Братишка, тормозни-ка. Э, ты куда подорвался? Стоять Буян!

А "братишка" — Сергей, уже припустил не оглядываясь.

Четверо новых знакомых поспешили за ним, крича на ходу: "Э постой, куда бежишь? Погоди, не тронем, только спросить хотели…"

Сергей старался выскочить на улицу по-центральней и по-многолюдней, но никак не получалось. Да и бег выходил совсем не быстрым — малюсенькими шажками по ледяным тротуарам. Не дай Бог упасть.

Жертва догадалась выскочить на проезжую часть, чтобы попытаться кого-нибудь остановить и привлечь внимание, но немногочисленные машины, только зло сигналили и увидев непонятную комбинацию из пяти неизвестных, тут же уезжали.

Вдруг Сергей заметил светящуюся витрину с фарфоровыми тарелками и старинными часами. Делать нечего – забежал в дверь в надежде, что там хоть будут люди или хотя бы телефон…

Плохая новость: — ни людей, ни телефона в магазине не оказалось, оказался только продавец. Но была и хорошая: — новые знакомые внутрь не пошли, чтоб не светиться и не лезть на рожон, заглянули только и остались ждать свою жертву на улице.

Через две минуты, изрядно прихрамывая на левую ногу, из магазина вышел Серега и ко всеобщему удивлению – не побежал, а тут же свернул в тупиковый дворик.

Братва последовала за ним. Один из них клацнул "выкидушкой" и сказал:

— Бабки давай спортсмен. Бегать он будет…

Тут Серега, неожиданно, как факир, из-за пазухи вытащил шпагу французского офицера конца XVIII-го века и молча в глубоком выпаде проткнул ляжку хлопцу с "выкидушкой".

Ребята увидев неслабую струйку крови, тут же разбежались, с перепугу бросив на снегу своего раненного коллегу – гвардейца кардинала…

На следующий день Сергей вернулся в магазин и слезно умолял взять шпагу обратно. Но, к счастью, не вышло.

Пришлось вернуться в Москву и стать коллекционером…

неделю вижу сына пару часов, а за нами хвостом таскается она или её мать, через слово кидающая проклятья мне в спину.

Через пару месяцев таких встреч узнаю, что ребёнок живёт на постоянной основе у бабушки, пока уже бывшая жена живёт с любовником в заработанной мною квартире. Решил узнать какого чёрта. Приехал, позвонил в дверь. Разговаривать нормально она вообще не собиралась, тем более отсчитываться, подняла визг на весь подъезд, мол, её избивают. Написала заявление. Суд, несмотря на то, что я её и пальцем не трогал, что факта избиения как такового не было, выписал мне штраф в размере 10 тысяч.

Ребёнка я больше не вижу, так как не достоин. Алиментов в размере 20 тысяч ей не хватает. Звонит на работу и поносит меня перед коллегами. А недавно её новый хахаль начал звонить и угрожать моей семье. Адвокаты, судебные тяжбы вытягивают все нервы и деньги, а она говорит, что хочет идти до конца и надолго посадить меня.

Не понимаю одной вещи: ЗА ЧТО?! Семь лет жил с человеком, любил, доверял, полностью перевернул всю жизнь. И ради чего? ! В этой ситуации жаль лишь ребёнка, ей самой он нужен только как орудие мести.

около нуля, вместо снега горы жидкой густой грязи, и в этом всём у моего "Опеля" дохнет генератор. У "Опелей" это бывает, особенно в густой жидкой грязи. В первом сервисе мне предложили оставить машину до завтра, пришлось объяснять, что в машине жена и пять кошек, и вариант "завтра" не катит. Машина тоже не очень катила, с трудом добрался до другого сервиса, там генератор заменили, но процесс переезда и перемещений по территории сервиса привели к тому, что я насквозь промок и жутко замёрз. В итоге благополучно доехали, начали отдыхать, но меня почему-то напрягала мысль, что от холода и сырости у меня может начаться невралгия. Не знаю, почему я так решил, никакой невралгии у меня сроду не бывало, просто слово такое знал. На фоне переживаний, принимая вечером душ, поскользнулся и ударился боком, но на фоне предстоящей невралгии это была, конечно, ерунда. Ночью проснулся от острой боли в боку. Ну, точно, невралгия! Жена помазала меня каким-то хреналгоном, но он помог мало. Так и прошли длинные праздники. Когда надо было ехать домой, за руль садился минут десять. Жена сказала, что, по её мнению, мне надо на следующий день идти не на работу, а в поликлинику. Я мужественно ответил, что если смогу зашнуровать ботинки, то поеду на работу. Ботинки я зашнуровал, но по дороге на работу решил всё-таки зайти в поликлинику, может, у них есть от невралгии что-то эффективнее хреналгона. В поликлинике симпатичная девушка-терапевт сочувственно сказала, что больничный по невралгии может дать только невропатолог, но, прежде чем она отправит меня к нему, надо сделать ЭКГ и рентген. "Чтобы исключить", — пояснила она. На ЭКГ очереди не было, но ушло время на спор о том, обязательно ли для снятия кардиограммы ложиться на кушетку. Оказалось, да. На укладывание и вставание ушло время, зато кардиограмма оказалась отличной! На рентген была очередь, но зато там не надо было ложиться. Зато возникла другая проблема: я никак не мог прикрепить к себе тяжеленный передник, который должен был защитить мои гениталии от излучения. Рентгенолог, крупная дама, недовольно смотрела на мои манипуляции, потом посмотрела на монитор перед собой. Лицо у неё вытянулось, и она начала судорожно стучать по клавиатуре. "Надеюсь, у меня ничего не сломано? " — игриво спросил я. "У вас всё сломано", — сказала она голосом, тяжёлым как её передник. На самом деле сломано было не всё, а только четыре ребра. Потом девушка-терапевт, хлопая глазками, упрекала меня: "Что же вы мне говорили про какую-то невралгию??". У травматолога, который пришёл на меня поглядеть, пока ехала "Скорая", я спросил, почему меня отправляют в больницу, ведь сломанные рёбра можно лечить дома? "Отрезанную ногу тоже можно лечить дома, — задумчиво сказал травматолог, — Но не всегда успешно! "

В больнице меня усадили в инвалидное кресло-каталку и повезли по коридорам – также, как я ехал на работу, то есть с портфелем, в костюме с галстуком. По-моему, креслу не хватало мигалки! Дальше всё было не так забавно: меня продержали почти месяц, потому что уровень жидкости в лёгком не хотел снижаться. Я спросил зав. хирургическим отделением (меня лечили в травме, но и в хирургию водили, чтобы те тоже могли на меня посмеяться): "Вы же сказали, что можно сделать операцию? " "Мы можем сделать операцию хоть сейчас, — отвечал он с акцентом, напоминавшим другого руководящего кавказца, — Но тогда мы вам сломаем ещё два ребра. Это вам надо? "

Я понял, что медицина наша всесильна, и лучше не давать ей повода доказывать это.

При выписке мне посоветовали купить много надувных шариков и надувать их каждый день. Это был лучший медицинский совет, какой я когда-либо получал. Но за прошедшие несколько лет всё никак не соберусь его выполнить. Всё жду чего-то. Наверное, невралгии.