Через много лет, незадолго до своей смерти, мать призналась — она тогда устроилась уборщицей в это ателье. Рано утром, пока я ещё спал, она шла туда мыть полы, и возвращалась до того, как я должен был встать — всё для того, чтобы я мог спокойно учиться. Потом шла на свою основную работу. Держала свою подработку в тайне, боялась, что я брошу учёбу, если узнаю.

Родственники не то чтобы не помогали, а совсем наоборот — были уверены, что к ней не зарастает народная тропа студентов и их родителей с обильными подношениями. А они, в силу родственной близости, имеют право зачерпнуть себе щедрой рукой из этого потока. Причём действовали через бабушку — "Почему твоя дочь не помогает родственникам? Ты должна объяснить ей, что она не права!". А та стеснялась сказать, что её дочь, институтский преподаватель, моет полы в ателье и ходит дома в халате, сшитом из вытащенных из мусора лоскутов.

Берегите своих родителей и бабушек-дедушек, у кого они ещё живы. Может быть, вы даже не знаете, через что им прошлось пройти ради вашего благополучия.

— Ну, говорю, Иннокентий, свершилось. Ходил ты в холостяках 5 лет и вроде не просил ничего, но вот сейчас ты узнаешь как много не имел до этого счастливого момента.

Звонок. Открываю. Соседи с белым комочком на руках пришли осчастливливать нашего принца. Тут этот комок увидел объект своих желаний и решил отгрести бабьего счастья по полной и сразу. Прямо с рук она прыгает на моего грозного кота и попадает точно на его голову.

Кеша мгновенно офигел от свалившегося сразу всем объемом "счастья" и решил спасаться. Дальше всё как у людей: она летала за котом с криком "Я твоя навеки", он бегал по стенам, полкам и карнизам и орал благим матом "Уберите от меня эту психическую". Стали ловить животных.

Разбили два вазона с цветами и вазу. сорвали гардины и картину... Её поймали, скрутили и бегом унесли. Кота нашел через полчаса, забившегося в угол под кроватью и сжавшегося в клубок. Ужас и паника стояли в глазах грозного кота. Мольба избавить от счастья была всеобъемлющей.

Из-под кровати кот вышел через два дня. Там ел, там и спал. А выбравшись, по квартире ходил тихо и осторожно, прежде чем завернуть за угол, выглядывал, убеждался, что все чисто, счастье не ждет его и только тогда шел..

Не, понятно, что элементарные случаи, типа триппера или пробитой башки лечатся самостоятельно, одно подорожником, другое стрептоцидом, не помню правда точно что куда. Огромный пласт заболеваний лечится вообще простой клизмой.

— Василич, я приболел, на объект ехать не могу.

— Пацаны, у нас больной! Где моя ведерная клизма? Готовьте мыльный раствор!

— Василич, ты волшебник, отпускает на глазах!

Но, к сожалению, медицина не всесильна, нонешняя пандемия тому живой пример. Вот так и в тот раз было.

Витя приболел. Легкое недомогание резво перешло в трисичуху, и он по красному плюсу отъехал на тагильскую больничку. Время от времени я с ним созванивался, но к концу недели лучше не стало, а даже немного наоборот, Витя стал местами терять сознание, да и вообще завещал мне свои удочки.

Эскулапы поставили ему менингоэнцефалит, но я отказывался верить, что такого насквозь вредного джентльмена мог пробить какой-то лесной таракан. Как бы то ни было, надвигалась пугающая неизбежность. Я, конечно, где-то и сам виноват, доверившись сельской медицине, не озаботился своевременно дернуть пациента хотя бы к нам в город, когда же заклевал жареный петух, Витю объявили нетранспортабельным. Пятница вечер. Почти конец.

В задумчивости я забрел после работы в кабак, прочистить мозги, да и подуспокоить нервишки. Сотка вискаря на голодный желудок оказала свое магическое действие. Нервяк ушел, вернулась способность мыслить рационально. Я не знаю, как решить проблему, но я знаю того, кто знает. Рука тянется к мобильнику.

— Алексей Юрьевич, здравствуйте, беда у нас.

— О, Женя, здорово, чего стряслось?

Описываю проблематику.

— Порешаем. Помнишь твоего тезку доктора? Он сейчас как раз замминистра здравоохранения.

Часа три смотрю в мобильник, глушу вискарь и наполняю пепельницу. Хватаю трубку еще до того, как [м]лямс звонка доносится до уха.

— Че там?!? — одним выдохом, поставив сердце на паузу.

— Ну нормально все. Консилиум собрали. Нет там никакого менингита, банальный гайморит у человека с защемлением лицевого нерва. Сейчас антибиотиками прокапают, обещают, что к понедельнику здоровее тебя будет. Но еще пару деньков лечили бы от энцефалита — точно б помер.

Рассыпаюсь в благодарностях, зачисляю тезке доктору на счет очередную бутылку коньячеллы.

— Василич, прикинь, — в понедельник с утра пораньше названивает бодрый и здоровый Витя, — лежу я, брежу себе потихоньку, отходить собираюсь. В палату влетает штук сорок докторов, разве что в жопу мне не посветили. Орут, руками машут, матерятся. Перетащили в люксовую одиночку, обтыкали капельницами и приборами. В субботу в обед кормили шашлыком.

— Не парься, Витя, это просто отечественная медицина на пике возможностей.

Теперь я точно знаю, что все почти болезни лечатся клизмой, просто надо ее правильно вставлять. В простых случаях — пациенту, в случаях посложнее — главврачу.