никого не оказалось.

Кроме одной девушки. Или молодой женщины, судя по кольцу на правой руке, которое я разглядел, когда попутчица нежданно подсела ко мне.

— Ничего, если я к вам перемещусь? А то одной как-то боязно.

Я, конечно, кивнул, но и удивился. Она была молода, хороша собой, модно и дорого одета. Такие молодухи в электричках, да еще и в одиночестве, не ездят. Впрочем, было в ней что-то простонародное, что-то от "лимитчицы" — как когда-то называли в Москве приезжих из провинции.

Она тут же стала пересказывать мне свою жизнь, и стало понятно, что ничего и никого Люба (так представилась) не боялась, но ей захотелось с кем-то поговорить. Точнее, выговориться.

Впрочем, меня ее история не шибко заинтересовала. Я достал из сумки бутылку пива и, сугубо приличия ради, предложил попутчице глотнуть. Девица отрицательно мотнула головой и, в свою очередь, вытащила из сумочки фляжку темноватого напитка емкостью 0, 35 л. "Cognac Bisquit Classique" прочитал я на этикетке. И Люба, вдохновившись ударной дозой этого недешевого французского коньяка, продолжила свое нехитрое повествование. Лет десять назад она совсем молодой девчонкой приехала откуда-то с периферии в столицу и с ходу подцепила тридцатилетнего парня по имени Сергей. Тот уже тогда был при деньгах, а за последние годы вообще стал миллионером, владельцем и президентом некоего "девелоперского" (я помог Любе выговорить это слово) холдинга. И все бы ничего, но он достал жену своими разнообразными причудами. Одна из которых – строго в последнюю пятницу месяца Люба должна ехать в загородный дом не на своем мерсе, а электричкой. Чтобы, дескать, она не забывала о своих плебейских корнях. И вот сейчас Люба эту повинность и несла.

— А ваш муж чем в данное конкретное время занимается? – осведомился я без избыточного интереса, просто чтобы поддержать разговор. – Пока вы в электричке штрафные круги мотаете?

— Ха! Эту свою придурь муженек называет хобби, — горько усмехнулась Люба. – Сергей берет…

Но договорить она не успела, поскольку в вагон шумно ввалились два не юных уже мужичка в форме десантников – камуфляж и тельняшки. Они были вооружены: один держал в руках там-там, другой – мандолину. Обычно такие деятели ходят по электричкам с гитарами и поют дурными голосами песни про Афган, к которому не имели никакого отношения.

Тот, что с мандолиной, окинул орлиным взором вагон и помрачнел, узрев вокруг зияющие пустоты. И тогда он вместе с барабанщикам направился к нам. Встав напротив нашего купе, "десантник" неожиданно сильным, красивым и чистым тенором затянул "Вернись в Сорренто".

Я бросил короткий взгляд на Любу. Она сидела, отвернув очи к ночному окну и брезгливо поджав полные губы. Певцы ее явно раздражали.

Те же, видимо уяснив, что внимания дамы им не добиться, исполняли древний итальянский хит, развернувшись в мою сторону. Барабанщик лихо управлялся с там-тамом, а тот, что с мандолиной, виртуозно обращался со своим инструментом и не менее виртуозно модулировал голосовыми связками. И, когда он взял самое верхнее си-бемоль минор – "Вернись в Сорренто, любовь моя-а а! ", то прошиб меня до слез. Я потянулся за бумажником и отгрузил в сумочку на его поясе пятьдесят рубчиков, а когда обнаружил, что моя купюра болтается там в одиночестве, добавил такую же.

Певец в знак благодарности церемонно склонил предо мной голову и растроганно произнес:

— Вы очень щедры, мне давно никто не платил таких денег.

И они двинулись к выходу.

Я, потрясенный прекрасным вокалом, пару минут молчал. Молчала и девица, проводившая гастролеров суровым взглядом.

— Так какое же хобби у вашего мужа? – спросил я, пытаясь вывести попутчицу из внезапного оцепенения.

Она посмотрела на меня несколько удивленно:

— Так вы ничего не поняли? Ах, ну да, я же вам не успела рассказать… Так вот, где-то в девяностых Сергей начал зарабатывать деньги, распевая песни по электричкам. И теперь раз в месяц вспоминает былое. Вот и барабанщика с собой прихватил из какой-то модной группы. – Люба встала. – Скоро Яхрома, здесь наш загородный дом, тут сойдет и Сережа.

И эта молодая женщина мгновенно исчезла. Как будто ее никогда и не было…

Но нет, была – на скамейке осталась недопитая бутылка французского коньяка "Бисквит".

он всем прозвища придумывает и потом дразнит. Ему уже и воспитательница Нина Ивановна замечание делала, а он все равно дразнится.

— Давай, дочь, я сейчас его попрошу так больше не делать и родителям его скажу.

Приехали в сад, как раз в раздевалке мальчишка этот раздевается. С ним его папа. Подошел, познакомились. Отец такой общительный, позитивный.

Говорит:

— Я с Антошкой поговорю конечно, но вы не делайте трагедию, это же дети, подразнятся и перестанут.

Вечером дочь спрашивает:

— Папа, а как прозвища придумываются?

— Дразнится?

— Да.

— Нужно к имени прибавить первое созвучное слово. Например, Антошка-картошка.

Скажу сразу, поступил неправильно. Но "алягер ком алягер".

На следующий день вечером звонок от Антонова папы, судя по голосу, позитива поубавилось.

— Мы поговорили с сыном, он больше дразниться не будет, но и ваша дочь пусть больше не дразнится.

— Конечно. Как она его дразнит?

— Антон-картон. Мальчик расстроен, плачет, в сад идти не хочет.

— Успокойтесь, это же дети. Подразнят и забудут)))

— Нам в школу через год, не хватало чтобы еще это прозвище прилипло.

— Конечно, моя дочь тоже в школу через год, может даже в один класс попадут.

— Я Вас понял.

Блин, Антошка, не с твоим именем прозвища раздавать.

телевизора, среди которых была и игра Video Chess. Спустя почти полвека оказалось, что этого технического минимума достаточно, чтобы унизить один из самых передовых языковых искусственных интеллектов — ChatGPT.

Идея необычного шахматного поединка возникла у архитектора инфраструктуры Роберта Карузо во время беседы с ChatGPT о шахматах. Во время разговора бот неожиданно сам предложил сыграть против Atari — вероятно, вдохновившись обсуждением игры Video Chess, которая в своё время входила в библиотеку доступных тайтлов для консоли. Карузо воспринял эту идею как лёгкое развлечение и повод для ностальгии, намереваясь устроить "непринуждённую прогулку по ретровоспоминаниям".

Однако эксперимент быстро вышел за рамки беззабавного развлечения и превратился в феерию промахов со стороны искусственного интеллекта. Бот ChatGPT не справился даже с базовым уровнем сложности, предложенным встроенным в эмулятор Stella шахматным движком Atari. При этом Video Chess известна своей крайне ограниченной вычислительной мощностью и уровнем игры, способным лишь слегка напрячь начинающих любителей.

Карузо заранее задал начальную расстановку фигур и ввёл бота в контекст. Тем не менее, ChatGPT сразу начал совершать элементарные ошибки. Он путал ладьи со слонами, не замечал типичных шахматных комбинаций вроде пешечных вилок, терял контроль над положением фигур и не мог отследить даже базовую структуру доски. Каждый ход сопровождался попытками Карузо остановить бота от очередного фатального промаха. В течение полутора часов ему приходилось буквально вести искусственный интеллект за руку, чтобы предотвратить глупейшие поражения.

ChatGPT пытался оправдаться, ссылаясь на слишком абстрактные иконки шахматных фигур в Video Chess, утверждая, что ему трудно распознавать, какая фигура что обозначает. Однако даже после перехода на стандартную шахматную нотацию и текстовое описание всех позиций ситуация не улучшилась. Бот продолжал теряться, делал ходы вслепую и уверенно предлагал действия, которые немедленно вели к потере ключевых фигур. Карузо с сарказмом отметил, что с таким уровнем игры ChatGPT "могли бы высмеять даже в шахматном клубе третьеклассников".

Интересно, что после очередного провала бот не сдавался, а постоянно предлагал "начать сначала", уверяя, что тогда точно "сможет сыграть лучше". Это повторялось из раза в раз и напоминало больше отчаянные попытки школьника переписать контрольную, чем поведение высокотехнологичного ИИ.

Итог партии был закономерен — ChatGPT сдался, не справившись даже с элементарным соперником. Карузо завершил эксперимент ироничной отсылкой к старому слогану Atari: "Вы сегодня играли на Atari? " — добавив, что ChatGPT, вероятно, сожалеет о том, что вообще начал эту партию.

Эта необычная демонстрация стала поводом для обсуждения в ретро-сообществах и среди любителей цифровой археологии. Издание The Register, опубликовавшее эту историю, призвало своих читателей провести аналогичные эксперименты, используя старую технику и современные ИИ-системы. Редакция предложила им "заставить ретроустройства сразиться с искусственным интеллектом" и прислать результаты — как напоминание о том, что иногда даже 128 байт памяти и простейший движок способны напомнить о границах современной технологии.