|
Вот смотрю очередной фильм "про войну", этого года выпуска. Опять командир с передовой орёт в трубку, дует, "вас не слышно!". Я не знаю, кто первым придумал эту ахинею в кино, но она прижилась. Так драматичнее, наверное. Солдаты гибнут, а связи со штабом нет. Это как в дешёвом триллере героиня уползает от маньяка по коридору, когда могла бы встать и бежать. Так вот... Дед мой по материнской линии, Шабанов Сергей, служил старлеем всю войну (там и бабушку встретил, 48 лет прожили). Служил в войсках связи, и мама рассказывала, что когда он такие фильмы видел — ругался отборно! Связь — дело такое. Она или есть — или провод перебили. А вот, чтобы плохая там, или ещё какие гуси насрали на проводок — такого не было. И вот интересно. Смотришь фильм про фашистов — у них там со связью охренеть! Гитлер может на передовую Гудериану позвонить за хрЕнову тыщщу километров! Не правда всё это, друзья.
|
| 24 Dec 2020 |   |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Муж прищемил палец дверью. Была большая черно-синяя гематома под ногтем, палец болел и пульсировал при малейшем учащении пульса, кончик пальца опух. Это длилось неделю, лучше не становилось. Тогда он взял шуруповерт, самое маленькое сверло и просверлил себе дырочку в ногте. Выдавил оттуда застоявшуюся черную кровь. Палец стал нормального розового цвета, болеть и пульсировать перестал. Помогло, конечно, но я все равно охереваю: ноготь просверлил! Шуруповертом!
Сегодня в медицинском одном учреждении наблюдал как русская лаборантка средних лет учила вносить в компьютер данные молодую арабку:
— А в это поле пишешь двадцать четыре.
После паузы:
— Нет, не двести четыре, а двадцать четыре. Сотри.
Еще через полминуты:
— Опять то же самое. Сотри снова. Двадцать. Четыре.
Глянул на дисплей. Юница аккуратно вводит 20 и, задумавшись на минуту, собираеся ввести еще и 4.
Не выдержал вмешался:
— Давай проще. Введи два и четыре.
Восточная красавица посмотрела на меня, потом бросила взгляд на свою наставницу, ткнула пальчиком с длиннющим яркокрасным ноготком в одну-единственную клавишу и радостно заявила:
— Два и четыре я знаю. Два и четыре — это шесть!
Занавес.
Вот хорошо, что она не зарплаты рассчитывает, а всего лишь делает анализы крови.
И да. Рассказали б — не поверил. Но тут сам не только видел, но и участвовал.
Учился я в классе 6-7 в общеобразовательной школе в военном посёлке Новоозёрный (Донузлав). Был у меня дядька (троюродный брат моего отца), который служил на Дальнем Востоке штурманом дальней (стратегической) авиации. До пенсии оставалось ему ещё лет 5, и, поэтому, его перевели штурманом на БЕ-12 (морская авиация) в
Советским призывникам предписывалось явиться в военкомат, имея при себе смену белья, миску, кружку, ложку, и еду на три дня.
Понятно, что отправляясь на два года в армию, парни надевали на себя то, что не жалко будет выбросить.
И вот во дворе военкомата прапорщик, направляясь в свой отдел, проходит через толпу призывников, и видит стоящего чуть отдельно от всех парня в дефицитнейшем в те временам адидасовском спортивном костюме, в адидасовских же, и не ленинградских лицензионных а в настоящих германских адидасовских кроссовках. Завершающим штрихом этого оксюморона была завернутая в газетку палка сырокопченой колбасы, которую спортсмен держал в руке.
Прапорщик осведомился у парня – и почему он здесь именно в такой экипировке.
Парень охотно пояснил, что насчёт него "всё договорено", направят его сейчас в Москву в спорт-роту, а ночевать он уже сегодня будет дома.
Прапорщик спросил у него фамилию, зашел в отдел призыва, и переложил одну папку в другую стопку. Это было утром.
А обедал спортсмен в тот день уже на борту самолёта летящего в Комсомольск-на-Амуре, в составе команды призывников распределённых на Краснознамённый Тихоокеанский флот.