я села в машину, взяла собаку и поехала гулять в центр города. Купила себе кофе, гуляла по старым дворикам, фотографировала. Собака у меня была на коротком поводке и без намордника. Она спокойная, на тот момент была немолодая уже, абсолютно домашняя и неагрессивная дворняжка, даже трусливая.

Зашли мы в маленький дворик, там красивые клумбы, дома старые двухэтажные, им лет 100 точно, какие-то сараи. Я пристегнула собачий поводок к поясу, решила сфоткать двор. Вдруг из окна первого этажа, расположенного очень низко, выглядывает какой-то мужик и орёт: "Пошла отсюда со своей шавкой! "Я спокойно отвечаю, что собака никому не мешает, не гадит, не лает, сидит у моих ног и никуда я не уйду, потому что двор — общая территория, я имею право здесь находиться. Мужик не унимается и орёт дальше: "Я сказал, шлюха толстожопая, пошла отсюда на х[рен] и кабыздоха своего забери". Я не реагирую, тогда он орёт: "Ну [ман]да вам! " — скрывается в окне и через несколько секунд выливает на нас кипяток! Мне не попало, а собаке обварило лапу. Она скулит, я в шоке. Дальше я не помню, мне рассказал случайный прохожий, ставший свидетелем. Я подбегаю к окну, вытаскиваю через окно за воротник этого мужика и начинаю бить его, царапать, вырывать волосы. Когда я пришла в себя, я обнаружила, что сижу на асфальте рядом с этим мужиком, у меня руки в крови, а у мужика расцарапано лицо, там буквально лоскуты кожи. Я не знаю, как я выволокла его, потому что во мне 52 кг живого веса, а в Показать ещё мужике на вид центнер. Он смотрит на меня вытаращенными глазами, и я напоследок зачерпываю руками пыль и грязь с земли и кидаю ему в лицо на открытые раны. Он орёт.

Следующий эпизод: я сижу в чьей-то машине, меня поит водой тот самый прохожий — мужчина на вид лет 42-45. Успокаивает и говорит, что уволок меня оттуда и посадил в машину. Мужик собирался вызывать полицию, но вроде больше никто не видел произошедшее, и пока мужик собирался звонить, этот прохожий оттащил меня на соседнюю улицу, где стояла его машина, и отъехал на несколько кварталов дальше. Я немного успокоилась, мы вместе осмотрели собаку. Мужчина купил в аптеке мазь от ожогов, вроде ничего ужасного не произошло. Потом он отвёз меня к месту парковки моей машины, проследил, чтобы я уехала. Вечером и через пару дней позвонил, убедился, что всё в порядке, что собака нормально себя чувствует. И всё. Я даже имя его не спросила. Но как же я ему благодарна за всё! Я не знаю, что произошло с тем мужиком, вызывал ли он полицию, что у него с лицом, что было дальше. Но я навсегда запомнила это странное ощущение, когда ты не ты и не понимаешь, что происходит, просто ярость накрывает тебя волной и всё отстёгивается.

с какой-то пожилой леди. Надо же, думает Люся, никогда не предполагала, что папа настолько владеет английским. Наконец папа возвращается и с удовлетворением сообщает, что давно с таким удовольствием не разговаривал ПО-РУССКИ.

Люся идет к соседке Карен спрашивать, откуда ее мама знает русский.

А-а-а, кричит Карен, так это, оказывается, русский! А мы-то гадали.

Что выяснилось. Мамы Карен давно давно нет в живых, а пожилая леди — ее бабушка. Бабушке в обед 100 лет, у нее болезнь Альцгеймера, живет она, как принято у американцев, в дорогом доме престарелых, но внуки периодически берут ее к себе погостить. Несколько лет назад под воздействием Альцгеймера бабушка перестала говорить и понимать по-английски, а стала нести какую-то абракадабру. Теперь вот с помощью

Люсиного папы обнаружилось, что это никакая не абракадабра, а вполне осмысленная русская речь, и бабушка прекрасно помнит события своего детства — а вот более поздних событий уже не помнит. Ее мама, оказывается, была русской дворянкой и бежала из России, по-видимому, во время революции, когда дочке было года 3-4. Тут она вскоре вышла замуж за американца, через несколько лет умерла, и дочь выросла совершенной американкой и понятия не имела о своем русском происхождении, пока через

90 лет старик Альцгеймер не стер верхние наносные слои памяти.