Когда я была на первом курсе, умерла моя бабушка. Разумеется, для мамы это был тяжелый удар, вся семья сплотилась, чтобы поддержать маму, однако, меня не покидало чувство, что я черствая свинья, так как плакала всего два раза — когда папа приехал и сообщил о ее смерти, и на похоронах во время отпевания. Меня угнетало, что я не переживаю. Мы не были очень близки, но она научила меня вязать, я часто перематывала ее пряжу в клубки.

Прошло три года, я перематывала пряжу для себя... и разрыдалась.

Поругались с дочерью-подростком из-за пустяка. Крикнула, что ненавидит меня и убежала в свою комнату. Я, как в фильмах, села возле закрытой двери и стала рассказывать о своей матери. Как колотила меня доской до перелома руки, как запихивала в глотку случайно забытый в рюкзаке заплесневелый мандарин, как хватала за волосы и била головой об стену так, что я сама не знаю, как осталась жива. Закончила свою речь тем, что больше всего на свете боялась стать такой же, что мой ребенок будет ненавидеть меня так же, как я ее. И потому попросила не говорить мне больше таких слов. Ждала, что она выйдет ко мне, мы обнимемся и помиримся, но этого не произошло. Тихонько заглянула к ней — сидит в наушниках за ноутом. Наверное, так лучше.

Вчера были на кладбище у родных. В который раз ловлю себя на мысли, что было бы здорово, если бы на памятниках писали не только годы жизни, но и причину смерти. Столько молодых и красивых похоронено. Детей. Было бы интересно узнать, почему так рано оборвалась их жизнь.

В детстве у меня был воображаемый друг — Леша. Ему было 14 лет. Я точно знала, как он выглядел, и он помогал мне оправиться от смерти папы. Я выросла, Леша, естественно, перестал ко мне приходить поболтать, и эта история забылась. Мне 22, устроилась на свою первую работу — начальник Алексей — копия Леши из моего детства. Даже разница в возрасте между нами как и тогда. Нет, он не стал моим мужем, но в мистическую связь между нами верю.