по фамилиям трех человек. Человеки эти в отделе никогда не работали, поэтому их упоминание всуе никого не волновало и носило чисто воспитательный характер. Фамилии этих людей были, если кто уже догадался: Иванов, Петров и Сидоров.

Выглядело это так. Босс вел летучку, распалялся, начинал энергично махать рукой и вещал:

— Вы это у Иванова, Петрова, Сидорова будете спрашивать или у снабженцев?

Или:

— Если бы Иванов, Петров, Сидоров у нас так работали, то я бы их выгнал к чертовой матери!

Еще:

— С таким отношением к делу, Иванов, Петров, Сидоров вылетели бы у меня в три счета!

Ну и так далее...

Все бы было хорошо, но однажды одна из сотрудниц ушла в декрет. На ее место приняли молодого человека с фамилией Сидоров. После первой летучки он был замечен бегающим по отделу с целью узнать, кто тут Петров и Иванов, с которыми его так нелицеприятно сравнили. Народ ему сказал: не парься, это у него присказки такие, по работе он к тебе претензий не имеет. Еще пару месяцев Сидоров нервничал и втягивал голову в плечи на летучках, потом привык и перестал.

Следующим ушел на пенсию один из старейших работников отдела. На его место взяли, как ни странно, Иванова. Сам босс его на должность и утвердил.

Иванов был тертый калач, при своем упоминании пару раз пристально посмотрел на босса, сообразил, что это всего лишь фигура речи и перестал париться.

Я бы не писал сюда историю, если бы в отдел не пришел Петров. Это был человек с военным прошлым.

Поэтому когда в первый раз на летучке услышал свою фамилию, то ничтоже сумняшись встал по стойке смирно и сказал "Я!".

Босс оceкся и уставился на него. Народ вокруг испытывал адские муки, чтобы не заржать.

Босс побуравил бывшего военного взглядом и предложил ему сесть.

Заседание пошло своим чередом, пока опять не прозвучали всуе три фамилии. Тут Иванов, не замеченный ранее в тормознутости, вскочил по стойке смирно и сказал: "Я". За ним зачем-то по цепочке с криками "Я! " вскочил военный Петров и нервный Сидоров. Хохот сотряс стены переговорной, народ уже не мог сдерживаться.

Ситуацию спас старый друг босса, который к этому времени уже все понял, поэтому подождал пока наступит тишина и предложил сделать перерыв. Во время перерыва увел босса под локоть и что-то ему втирал.

На повторную летучку собирались уже с некоторым опасливым воодушевлением.

Все шло гладко, три фамилии не озвучивались, дело шло к завершению. Напоследок босс сказал:

— Вот тут мне сказали, что у нас появились Иванов, Петров и Сидоров. Ну, что сказать, я ждал их двадцать лет! (Бурные, продолжительные аплодисменты).

P. S. К чести босса надо сказать — больше он их всуе не упоминал.

А сегодня в курилке он рассказывал, как встретился со своей будущей женой Ларисой:

— Познакомились мы в театре, я ей свою очередь в буфете уступил. Слово за слово, после спектакля вызвался проводить до дома.

Оказалось что Лариса жила в такой отдаленной заднице, что без взвода автоматчиков соваться туда было опасновато, к тому же, на дворе самое начало 90-х. Зима, ночь.

Нормальные, человеческие прохожие давно уже рассосались по домам.

Наш путь лежал через "трубу" — низкий и мрачный пешеходный переход под железной дорогой, но там, в темноте, под мостом, засела какая-то компания. Сколько человек – неизвестно, только слышен был "гур-гур" и сигаретные огоньки виднелись.

Как только Лариса почуяла компанию, сразу резко остановилась, грустно вздохнула и стала рассказывать, как нам обойти это место: полтора километра до станции, потом через мост и столько же обратно.

А куда деваться? Не соваться же прямо в волчье логово?

А я ей и говорю:

— Ларочка, может быть без меня вы и ходили вокруг — да около, но теперь вы с мужчиной, и я вас никому в обиду не дам, не бойтесь.

— Как так — не бойтесь? Борис, вы ведь даже не знаете – сколько там человек?

— Дайте вашу руку, Лариса, а теперь пойдемте вместе, как раз всех и пересчитаем.

Включил я вальяжную походку Бельмондо, и мы смело нырнули в трубу. Компания под мостом оказалась совсем не маленькая, человек восемь, а может и больше. Они пили вино, курили, я даже сигаретку у них стрельнул. Для понта. Пожелал всем удачи и мы спокойно пошли дальше.

Лариса была поражена, ведь она думала, что я простой "ботан" — очкарик, не более того, а я оказался настоящим Бельмондо…

Я не выдержал и прервал Бориса:

— Молодец, Боря, мужик, уважаю. Я, если честно, не пошел бы. Могли бы так накостылять, тем более что и место подходящее. Как это ты не забоялся?

— Очень правильный вопрос. Я и сам в жизни бы не пошел. Что я, самоубийца, что ли? Просто одно волшебное слово услышал. Зрение у меня не очень, зато слух хороший.

— Какое волшебное слово?

— Пока Лариса объясняла мне схему обхода, я, среди смешков и мата, из под моста, тихо, но отчетливо услышал, случайно сказанное, волшебное слово — "Мейерхольд"…