Но в 2014 одна женщина заявила, что Жан ее трахнул. В садистской форме. И случилось это десять лет назад. Упс. Репортеры тут же радостно взвыли и отворили плотины с дерьмом.

Тут следует отступить для пояснений. До 40х годов женщины в Канаде были бесправными. Потом они бились-бились-бились, и добились прав. Охренительных прав. О которых даже не мечтали суфражистки с горящими глазами. Как вдохновенно пел Кобзон, "есть у революции начало, нет у революции конца! "Во всех смыслах.

Феминизм сейчас — это разветвленный бизнес с мощными политическими рычагами. Феминистки тихой сапой внедрились практически везде, где можно чего урвать. В полицию и армию их берут по разнарядке, как в советское время в МГИМО брали детей рабочих. Но потом, когда выясняется, что новобранки не в силах таскать шланги у пожарных или пулементы у военных, то перемещают на теплые места, тем самым лишая заслуженных ветеранов скоротать время до пенсии.

Подозреваю, это феминистки пропихнули в премьеры нынешнее ничтожество. Тот же после избрания в ответ создал кабинет министров, где ровно половина — женщины. То, что почти все из них прыгнули через пять-десять ступенек и были назначены исключительно по половому признаку — никого не озадачило).

Озабоченные бешеные тетки имеют свои программы и журналы, где исступленно доказывают свое превосходство. По их требованиям значительно расширен список ceксуальных преступлений. Сейчас в него входят и ceксуальные оскорбления, которыми могут оказаться дотрагивания (например, слишком мягко поздороваться за руку), слова ( сказал "аппетитно выглядишь"), и даже взгляды (при этом она может быть в мини-юбке и чулках). А самое прикольное — для доказательства вины мужчины при ceксуальных преступлениях вполне достаточно только заявления пострадавшей.

Раньше я думал, что предел кретинизма в канадской юстиции — это внесение самоубийства в уголовный кодекс (сейчас, правда, его убрали), но — нет. Как пишут, в судах томятся сотни дел, где один из супругов обвиняет другого в изнасиловании. Примерно четверть их исходит от мужей, которых достал этот шабаш ведьм.

Я работал с человеком, которого однажды жена так проучила. Как-то в выходной они вместе выпили. Потом перешли на диван. Рассорились, какой фильм смотреть. Муж разозлился, наорал, и ушел в гараж. Жена же позвонила в полицию, заявив, что муж ее бьет. Пока ехала полиция, она сделала ссадину, вмазав себе по лбу бутылкой. Полиция увезла мужика, как он был, отпинали в камере, и закрыли в обезьяннике. На следующий день судья лишил его права приближаться к своему дому на три месяца. Жену стали посещать феминистки, проверяя ее состояние. Та уже была не рада затеянному, и попыталась отозвать заявление, но ее не послушали, потому что посчитали это происками мужа. И так далее. К моменту нашей встречи он больше года жил, снимая комнату в бейсменте, регулярно ходил отмечаться на трезвость и выглядел совершенно затравленным...

Но вернемся к нашей сенсации.

Итак, наутро все газеты вышли с убийственными заголовками (типа: "что скрывает в постели Иван Ургант"). Жана немедленно уволили (без решения суда!) с большой государственной теле-радио корпорации. Его вычеркнули, как ведущего, из всех грядущих событий. А самое главное — стали объявляться новые и новые пострадавшие. Все давали одинаковые показания, как этот монстр их душил и бил в ходе этого самого. И случалось это от 12 до 8 лет назад. Интересно, но монстр не отрицал своего легкого садизма, но говорил, что все было по обоюдному согласию... Никто его не слушал.

Наконец, начались слушания. Гомеши взял адвокатом Мари Хэнайн (Marie Henein). О ней стоит сказать поподробнее. Тетка – умница. Мало того, что за относительно короткий срок она пробилась в юридическую элиту; но также то, что из типичной задроты и офисной страшидлы она превратилась в голливудскую диву. Вдобавок ко всему она не брезгует защитой женщин в Канадской Феминистической Коалици.

Итак, начинается допрос потерпевших. Все они, размазывая сопли, рассказывают об этом уроде Гомеши, который их душил-душил, бил-бил и ругал-ругал. И все это подробно, будто и не прошло десятка лет...

Сексапильная Мари, потирая лабутенами, не спорит, а участливо спрашивает сорокалетних девчонок, насколько сильно все это их огорчило. И какие чувства они испытывают к негодяю. Все опять же сходятся на том, что чувства их подавлены, и они прямо кушать не могут от этой острой личной неприязни. И поэтому им нужна нехилая компенсация.

И вот тут, по всем канонам, начинается спектакль. В зал вносят проектор, на который выведены е-майлы, сохраненные Жаном. Сообщения от жертв. Много. На следующий день, через неделю, и больше после приписываемых преступлений. На всех "жертвы" продолжают флиртовать, обсуждать интим, посылать фото в купальниках, и спрашивать о новых встречах!

Суд объявит решение в марте.

если у тебя даже нет камеры в телефоне? "

Прошлой весной Оксана попала в серьезную аварию.

Ехала на "зелёный" и в "бочину" протаранила посольскую машину набитую кучей [мав]ров.

Обе машины под списание, [мав]ры тоже поломаны, но все живы, хорошо хоть сама осталась невредима.

Беда в другом: поломанные [мав]ры в один голос кричали, что как раз они-то и ехали на "зеленый". Видеорегистраторов ни у кого не было. Слово против слова.

К тому же у [мав]ров оказался очень ценный свидетель – офицер полиции, между прочим. В свой выходной день он сидел на улице за пластиковым столиком возле кафе, пил кофе и наблюдал перекресток как на ладони.

Так вот, он клятвенно утверждал, что это [мав]ры ехали на "зеленый", а Оксана на "красный".

Замаячили миллионные иски по возмещению вреда [мав]ритянского здоровья, не говоря уже о лишении прав.

Юрий Тарасыч хотел было взвалить эту беду на себя, провести собственное расследование и разобраться что к чему, но Оксана отрезала:

— Папа, не лезь ты в это дело, у тебя давление. Сиди на даче, футбол смотри. Сама разберусь.

Может ты и был хорошим следователем, но когда это было? Сорок лет назад и в другой стране! Сейчас все другое! Совсем другая жизнь, в которой ты просто маленький ребенок!

Все, не морочь мне, папа, голову и так тошно.

Наняла Оксана опытного адвоката, тот похлопал крыльями, поклевал зерно, да и отказался, дескать, дело проигрышное, против нас целая, не самая маленькая африканская страна, да плюс еще и московский полицейский.

Потом появился адвокат подороже, результат от него был примерно тем же, только он перед уходом склевал гораздо больше зерна.

Приближался суд, Оксана все время плакала и Тарасычу, наконец удалось выудить из дочки кое-какие подробности дела.

Каково же было всеобщее удивление и замешательство, когда главный свидетель — старший лейтенант полиции встал в суде и заявил:

— Ваша честь, на разрешающий сигнал светофора ехала вот эта гражданка, а вот эти темнокожие товарищи на "Вольво", ломились на "красный", от чего и пострадали, а то что я на предварительном следствии показывал обратное, так это я недопонял вопроса следователя.

Судья хлопнул молоточком и вынес решение в пользу Оксаны. Страховая компания сполна выплатила за убитую машину и даже посольство африканской страны выразило Оксане свои сожаления.

Юрий Тарасович поздравил, похвалил дочку и спросил:

— А почему, все же, свидетель изменил свои показания?

— Да черт его знает? Может совесть заела, а может быть он увидел мою решимость, испугался и понял, что я этого так не оставлю, пойду до конца.

— Может быть, может быть…

И только мне Тарасыч по секрету рассказал "откуда ноги растут"

За день до суда, он таки провел свое маленькое дачное расследование и потратил на него ровно 20 минут. Хватило всего трех звонков.

Первым звонком он выяснил, что свидетель не просто московский мент, а по "чистой случайности", мент, который охраняет то самое посольство.

Вторым звонком Юрий Тарасыч узнал, что в день аварии, с самого утра моросил дождик и кафе вообще не выставляло на улицу столиков.

А третьим звонком Тарасыч потревожил самого мента и поведал ему о содержании двух предыдущих…

Я уговариваю Тарасыча все рассказать Оксане, но старик упирается: — "Она у меня такая независимая и гордая, ей будет обидно…"