технические неточности. Итак...

Коля был молодым старлеем, год назад закончившим ТОВВМУ, что во Владивостоке. Ему крупно повезло (но, скорее всего, помогли, конечно же), и он попал служить на один из придворных кораблей, что стояли на 33-м причале, прямо напротив штаба ТОФ. Везение это, надо сказать, очень сомнительное по причине того, что такие части (а корабль — это воинская часть) постоянно находятся под пристальным вниманием штабистов и "избалованы" постоянными комиссиями, проверками, и прочими военными "прелестями" службы в образцово-показательной части.

Коля давно уже сдал устройство корабля, матчасть и был допущен к самостоятельному проведению занятий по специальной подготовке с личным составом. На том занятии Коля рассказывал устройство и принцип действия торпедного аппарата. Военные, как и любые другие, практические занятия подразделяются на три этапа: рассказ, показ, практическая отработка. Рассказ прошел гладко. Матросы были в основном второго года службы, и все это уже видели и слышали не по одному разу. Коля же, в свою очередь, материал знал твердо, поэтому рассказывал подробно и вопросов ни у кого не возникало. Правильно, а кому охота в десятый раз слушать одно и тоже. Подошли ко второй части занятий — показу.

Надо заметить, что накануне (о чем впоследствии, естественно, дознались компетентные органы) Коля бухал с товарищем в кубрике. Пили они спирт. Закуски почти не было. Приключений тоже. Просто выпили поллитра и расползлись по шконкам ко сну. Обычный день, обычный вечер, обычная пьянка, хоть и на придворном корабле. После спирта, если кто не знает, мучает дикий сушняк. В отсеке жарко. Голова гудит. Хочется пить. Но пить нельзя. У спирта такой эффект, что если с похмелья водички попил, то развезет хуже вчерашнего.

Коля, произведя определенные манипуляции с торпедным аппаратом, дослал болванку (на занятиях используются болванки без заряда) в аппарат, закрыл крышку и, сопровождая техническими терминами показ, нажал на кнопку пуск...

Дело в том, что торпедный аппарат всегда заряжен. Не торпедой, конечно же, а сжатым воздухом. Болванка пошла....! Шла она недолго и через 20 метров застряла в соседнем корабле ниже ватерлинии. Он тоже стоял на 33-м причале, совсем рядом.

Коля только через секунду (после гулкого удара за пределами своего корабля) понял, что что-то пошло не так. Все ринулись на палубу. У соседей полным ходом уже шла борьба за живучесть корабля, раздавались крики, команды и отборный мат...

Виновного искали не долго. Через час его увез в неизвестном направлении Уазик военной прокуратуры. Почему в неизвестном? Да потому, что подобные происшествия расследует отдел военной контрразведки. Потом приехали за командиром и старпомом. Их тоже увезли. Потом — за помощником командира по воспитательной работе.... Короче, взяли всех, кому Коля подчинялся или с кем дружил. Даже всех матросов, присутствовавших на Колином занятии, и тех увезли.

Прошло два дня. Из Москвы, из управления военной контрразведки при главкомате ВМФ прилетела ответственная серьезная комиссия во главе с целым контр-адмиралом. Колю доставили на корабль для разбора на месте преступления. Адмирал, хоть и контрразведчик, попался шумный и норовил дать Коле то под дых, то леща. Кричал про диверсию и про то, что он лично Колю на рассвете расстреляет, если что. Наверное, этот контр-адмирал никогда не служил на кораблях и ничего в устройстве как корабля, так и торпедного аппарата не понимал. Но от этого Коле было не легче. Он стоял в своем, теперь уже, наверное, бывшем, заведовании и ему было тоскливо. В отсек набилось человек 15. Все в погонах с большими звездами, а самый старший (контр-адмирал) орет и отвешивает лещей. Хочет, чтоб Коля показал, как он умудрился подбить соседский корабль.

Коля начинает рассказывать, что и в какой последовательности он делал на том злосчастном занятии, но адмирал не унимается. Орет — х@ль ты мне рассказываешь?! Показывай, урод, [м]ляять, недоделанный! Коля производит все те же манипуляции, но кнопку Пуск не нажимает, естественно. Адмирал, злой как собака, опять орет — И ЧТО!? КУДА ТЫ НАЖИМАЛ, у[шлеп]ок??! Коля показывает пальцем — на кнопку... НА ЭТУ, ЧТО ЛЬ?! — орет адмирал и нажимает кнопку Пуск....

Торпеда пошла в следующего соседа. Того к тому времени отогнали в ремонт.

Итог: Коле объявили НСС, а адмирала уволили без пенсии. Мораль: не хер руки совать, куда не знаешь: ))))

платили мало и т. д..

Я работал тогда в мало котируемой службе безопасности банка вместе со многими бывшими товарищами милиционерами, состав был сплошь мужской, соответственно и пьющий. Пили много и по разным поводам.

Работал у нас бывший зам. нач. УГРО, ему было чуть за 50, характер у него был веселый, жизнерадостный, имея большой опыт оперативной работы, часто прикалывал сотрудников и сотрудниц банка по разным поводам, занимая должность зам. начальника службы, очень любил спорить, все в банке звали его Васильевич.

Стоял очень теплый сентябрь, пили мы как-то всем отделом по случаю святой пятницы, Васильевич не утруждая себя пришел на работу в шортах и майке, имея совсем вид не банковского клерка, а какого-то раз.. бая с улицы. Выпили-закусили, еще выпили, зря ты, говорим, так Васильевич на работу ходишь, своим внешним видом всех нас раз.. баями делаешь, чего руководство банка о нас думать будет, если целый зам. начальника службы так ходит и т. п. А чего, говорит Васильевич, давай на спор на 2 литра водки, что до 15 ноября так на работу прохожу (кстати, жил он в доме, который находился через здание от нашего банка), мы и поспорили, зная, что все равно после его выигрыша или проигрыша всем отделом эту водку и употребим.

Весь сентябрь, уже похолодавший октябрь Васильевич исправно ходил на работу в шортах и футболке, бегая 200 метров от дома на работу трусцой, изображая физкультурника. Но настал ноябрь, точнее 14 ноября, а у нас в средней полосе он задался холодным, стоял мороз –5, шел мокрый снег с дождем, народ на улицах перешел на зимнюю форму одежды, Васильевич предвкушая свою победу прибежал на работу в упомянутом виде, даже без зонтика.

Надо сказать, что офисы банка располагались в арендованных помещениях, а свое здание находилось на стадии строительства в другом конце города, примерно в 10 километрах. Тут и поступает грозная команда от зам. председателя банка, прибыть в новое строящееся здание, для решения какой-то срочной неотложной задачи, сейчас уже не помню какой, то есть поименно посылается Васильевич, как зам. начальника службы, начальник службы, который берет в качестве адъютанта и меня. Служебных машин в банке в наличии свободных не оказывается (а было их у нас непосредственно в городе всего три — две у руководства банка, одна разгонная), на своих личных на работу по причине постоянных послерабочих пьянок никто не ездит. Принимается решение ехать на общественном транспорте, то бишь на автобусе. Мы с начальником одеваем дубленки, берем зонты и идем на остановку, которая находится в одной минуте ходьбы от банка, Васильевич бодро идет за нами, выпятив грудь, ведя непринужденную беседу, народ на улице расступается, тихо о.. уевая, все косятся на нас, мы с начальником стараемся от него оторваться, но не получается. Минут 10 ждем автобус, холодно, Васильевич даже глазом не моргнет, бодрится. Подъезжает автобус, садимся и отходим от Васильевича подальше, вроде мы не с ним, народ в автобусе расступается, все на него смотрят, но быстро привыкают, кроме одной тетки лет 50-ти, которая его прямо-таки пожирает его глазами. После 10 минут такой езды, Васильевич не выдерживает и выдает нарочито с деревенским акцентом — "Ну что ты на меня так смотришь, ну от бабы я сбег, мужик ейный пришел, а мне што делать, наряжаться что ли". Автобус давится от хохота, тетка в ступоре вся красная, остаток пути он ехал без приключений, ловя сочувственные взгляды мужиков и укоризненные женщин.

Кстати, обратно поехали на такси, а 15 ноября свой спор он выиграл, что мы и благополучно обмыли.