все натуральное все свое…

Тетка жила в трёхкомнатной квартире с дочкой и зятем. Выделили мне комнату, и я пошел по ее совету, к ее знакомой на собеседование, на котором, меня уже обещали взять на работу. Все прошло хорошо, я им подошёл, и на следующий день я должен был выйти работать.

Думаю, раз такая хорошая новость, а не купить ли мне для моего нового семейства тортик и бутылочку чего нибудь для настроения.

Пришел я значит домой, рассказал новости, сели кушаем тортик с тёткой …

И тут она меня спрашивает

— А ты же ремонтами занимаешься?

— Да, а что? — напрягся я

— Мне балкон застеклить нужно, может поможешь?

— Конечно помогу, — согласился я

— Ты там купи, все что нужно, а я деньги тебе отдам, – попросила тётка.

Деньги то у меня были на первое время, думал из них взять, да и если честно промелькнула мысль, если что, то можно и не брать деньги обратно, все таки плата за жильё, типа дембельский аккорд.

В общем работал я грузчиком на складах, в ночную смену, а днём не спеша занимался ремонтом балкона. Заказал пластиковые окна, сумма конечно приличная, но я так подумал, будет хорошая плата за пару месяцев, если где то снимать жилье. Все сам установил, утеплил, как для себя делал…

Ремонт был закончен, за неделю, если бы не моя основная работа, закончил бы и раньше, тетка приняла работу с радостью.

— Деньги можете не отдавать, это плата за гостеприимство, — произнес я гордо, чувствуя себя благодарным за “кров и кормления”.

— А на еду нужно будет дать, — заявила тётка.

За неделю, что я прожил в гостях, меня почему-то кормили кашей да супом и даже сало которое я привез мне на стол никто не поставил. Нет, я не жалуюсь, но как-то несправедливо получается.

— Конечно, — ответил я.

Пришло время зарплаты, я так раскинул в уме, нужно домой отправить немного денег родителям, и в принципе, можно начать копить потихонечку, но мои планы перебила тетка.

— Там, за то, что тебя взяли на работу, нужно Диану отблагодарить…

— Какую Диану? — не понимая спросил я.

— Которая посодействовала твоему приему на работу, — объяснила тетка.

— И сколько? — спросил я и немного напрягся.

— Половину зарплаты! — невозмутимо ответила тетка.

— А не много?! — удивился я.

— А ты как хотел?! И ты ещё на продукты должен дать!

– А что же тогда у меня останется?

— Нужно планировать свой бюджет, — ответила тетка ожидая от меня денег.

И тут я не выдержал.

— А ничего, что я вам балкон сделал?! Да и продукты я часто сам покупал?!

— И что? — спросила меня тетка.

И мне так захотелось уйти от них, что я просто ответил:

— И ничего!

Уходил я со скандалом, точнее, молча выслушивал какой я плохой.

Потом снял комнату за семь тысяч рублей в месяц и не о чем волновался. С тёткой больше не общаемся …

в рабстве, пахала круглые сутки, а кормили ее не так чтоб очень.

Когда Энни исполнилось 8 лет, она решила:

— Задолбали добрые родственнички. Хватит.

Пришла к маме, и говорит:

— Хорош, мама, фигней страдать. Забирайте меня обратно.

— Да кормить тебя нечем, — отмазывается мама.

— Не надо меня кормить, я вас, сама прокормлю, — заявляет Энни.

Взяла старое ружье покойного папы, и отправилась на охоту. Принесла дичи столько, что на семью хватило, да еще и на продажу осталось.

— Ах, как хорошо! — обрадовалась мама.

— Только я, как добрая квакерша, продавать дичь без мужчины не смогу. Это неприлично.

— Все вы, квакерши, только квакать и можете, — сурово ответила Энни.

Пошла и сама продала дичь в рестораны. А на следующее утро снова на охоту. Так и повелось: Энни кормила всю семью, продавала дичь, и сумела заработать денег столько, что за 7 лет выкупила ферму, которую мама заложила.

— Да как же у тебя так получается, деточка, — удивлялись все вокруг.

— Жить захочешь, и не так раскорячишься, — отвечала Энни.

— Но ты же девочка, ты должна быть нежной, — внушали соседские кумушки.

— Нежность и ружье — лучше, чем просто нежность, — говорила Энни.

— А где твои сережки и другие украшения? — хихикали ровесницы.

— Вот мое лучшее украшение, — мило улыбалась Энни, и показывала ружье.

В общем, всю жизнь Энни считала, что лучшее украшение женщины — ружье, и не прогадала. Когда ей исполнилось 21 год, поехала она в Цинциннати. А там выступал со своим шоу стрелок по фамилии Батлер. Правда, не Ретт, а Фрэнсис. Ну да ладно. Все равно красавец: грудь колесом, усы как у Буденного. Вот он и говорит:

— Ставлю сто долларов, что никто меня в стрельбе по мишеням не победит.

Мужики давай с ним соревноваться, и все проиграли.

Тут выходит Энни, скромно так улыбается:

— Ну давай, что ли.

— Барышня, тут не кружок вышивания, — ржет Батлер, хоть и не Ретт.

— Вышивание и ружье лучше, чем одно вышивание, — кротко отвечает Энни.

И на 25-й мишени побивает Батлера.

— Это у меня просто глаз замылился, — давай оправдываться стрелок.

— Гони сто баксов— нежно пропела Энни.

— Вот это женщина! — восхитился Батлер. И стал ухаживать за Энни: цветы, конфеты, все как положено.

Вскоре они поженились, и поступили в труппу Буффало Билла. Выступали в Англии перед королевой Викторией, в Италии — перед королем Умберто, а в Германской империи Энни пулей сбила пепел с сигары Вильгельма. Короче, звездой была именно Энни, а Батлер так, на подхвате. В числе прочих фокусов, дама сбивала с головы мужа выстрелом яблоко.

И отношения у них были прекрасные. Фрэнсис буквально на руках Энни носил, и ножки целовал. А какой дурак станет ссориться с женой, если она каждый вечер в башку ему целится? Жить-то охота.

— Вот как ружье в жизни помогает, — радовалась Энни.

И открыла стрелковую школу для женщин.

— Красивые глаза и ружье лучше, чем просто красивые глаза, — внушала она дамам.

И дамы верили. Учились стрелять. Таких самородков, как Энни, было мало, но тем не менее, когда началась война с Испанией, у нее был готовый отряд женщин-стрелков. Тогда Энни написала письмо президенту Уильяму Мак-Кинли: "Дорогой господин президент! Мои стрелки готовы защищать страну". Но президент не согласился.

Энни упорно продолжала учить женщин стрелять.

— На войну не пойдете, так хоть мужья вас бояться будут, — внушала она.

— Доброе слово и ружье лучше, чем одно доброе слово.

Потом удача ей изменила. Энни попала в железнодорожную катастрофу, ее парализовало. Но она после пяти операций смогла встать на ноги и продолжила выступать. И учила, учила женщин стрелять. Потом ее ошибочно обвинили в краже штанов из магазина.

— Вы обалдели, что ли? — обиделась Энни.

— Я б красть не стала, я б ограбила. У меня ж ружье!

Вскоре оказалось, это была не она, а профурсетка-стриптизерша, которая выступала под ее именем, правда, без ружья. Но было поздно, газеты раструбили, и осадочек остался.

Затем Энни еще и в автокатастрофу попала, и ногу повредила. Но до последнего продолжала участвовать в соревнованиях, ставить новые рекорды и учить женщин стрелять.

Умерла Энни Оукли в 66 лет. После нее осталось пятнадцать тысяч благодарных учениц! Вот это я понимаю, борьба за женские права.

Потому что борьба за права и ружье — лучше, чем просто борьба за права.)))

Диана Удовиченко

Зверя в тайге бил всякого – и оленя, и волка, и росомаху, и птицу любую и мелочь заячью. А вот медведя никогда. Или боялся, или из суеверия – но встречи с косолапым всячески избегал и от медвежьей охоты отказывался наотрез.

Но вот на день рождения Француза мужики решили организовать ему "царский подарок". Сюрприз. Медведя. Живого. Чтобы Француз его завалил. На окраине поселка организовали приманку – свежие потроха, требуха, всякая прочая тухлятина – ништяки медвежачьи.

В разгар пьянки дозорный доложил – пришел мишка. Причем матерый. Осталась самая малость – уговорить Француза. Долго уламывали всем коллективом — мол, какой ты охотник, если медведя ни разу не взял, нельзя отказываться – подарок ведь от всех, давай, запомнишь день рождения на всю жизнь и т. п.

Уговоры подействовали или количество выпитого дало о себе знать – Француз согласился.

Обложили мишку полукругом, человек 15 на подстраховке, посередине Француз.

Прицелился, выстрелил.

Вот почему из толпы охотников, которые особо и не прятались, и были даже ближе, но медведь ринулся именно на Француза – знает только сам медведь.

Молча, несмотря на ранение, со всей медвежьей скоростью, понесся он на Француза.

Как бежал Француз… Почему больше никто не стрелял – потом у всех были разные версии. Кто – в ступоре, кто по пьяне не успел сразу отреагировать, кто боялся в своих попасть перекрестным огнем, кто боялся попасть в Француза…

Там столб стоял фонарный. Видимо, Француз оценил свои силы и решил, что столб – его последний шанс. Прыгнул на него и пополз вверх Вернее попытался поползти. Столб оказался гладкий и скользкий словно отполированный. Француз сползал и сползал…

И только тут раздались выстрелы. Практически залпом. Медведь принял на себя весь свинец и рухнул за несколько шагов до Француза.

Мужики подошли к Французу – он сидел на земле, обняв столб руками и ногами, по щекам текли слезы, и обделавшись по полной программе (а кто бы на его месте не обделался? Даже не смеялся никто и никогда над ним по этому поводу).

Когда Французу влили в рот стакан водки и дар человеческой речи вернулся к нему – первое что он сказал было: "Да, мужики, этот день рождения я никогда не забуду…"