Агамемнон рассказал про своего дядю Сократа.

В самом конце 80-х дядя Сократ репатриировался в Грецию, и там у него началась новая интересная жизнь без многих удобных вещей. Таких, например, как деньги.

Никто не хотел давать репатриантам постоянную работу.

Но поскольку дядя Сократ был рукаст и трудолюбив, его стали приглашать на стройки к местным грекам. Из заработанного он немножко тратил на еду, а остальное откладывал.

Потому что в краю советском у дяди осталась семья, и этой семье требовался дом. В смысле жилья дядя был очень категоричен. Сам он готов был скитаться по съемным квартирам, но с семьей — никогда.

В жарких советских республиках такое было не принято.

На покупку земли дяде пришлось бы копить лет триста, но имелась лазейка в законе. Нельзя было строить на самозахваченном участке, но узаконить уже возведенный дом было можно.

Поэтому возникла непростая задача — чтобы никто не видел процесс строительства.

Чтобы дом появился уже сразу целый.

Так дядя Сократ стал строиться по ночам. Вечером он ел на берегу свой бутерброд и ждал, когда совсем стемнеет.

А потом действовал.

И вот однажды, когда дядя в очередной раз ел бутерброд, грустил о семье и ждал темноты, к нему неспешно подошел полицейский.

— Мне кажется, тут кто-то строит дом, — сказал он.

— Не знаете ли вы, кто?

— Нет, — сказал дядя Сократ, — не знаю. Да и непохоже, чтобы это был дом. Никогда не видел таких домов, руина какая-то.

— Может, и руина, — задумчиво сказал полицейский и ушел.

Через пару месяцев он вернулся. Дядя Сократ сидел на том же камне и ел как будто тот же бутерброд.

— Это совершенно точно дом, — сказал полицейский.

— Я бы не ручался, — ответил дядя Сократ.

— Не вы ли его строите? — спросил полицейский.

— Нет, не я, — сказал дядя Сократ.

— Я ем бутерброд.

Через некоторое время полицейский снова пришел. На него невинно смотрели почти достроенный дом и часто моргающий дядя Сократ.

— Хотите бутерброд? — дядя решил зайти с козырей.

— Не поможет, — сказал полицейский.

— Плохо, — загрустил дядя Сократ.

И рассказал ему всю правду о том, как тяжело приехать в новую страну к новым людям, пусть ты им и родственник по линии Зевса.

Какие вкусные пирожки печет его жена.

Как сын выиграл городскую олимпиаду по математике.

Какие глаза у его младшей дочери.

Что он не видел свою семью почти год.

И как мечтал их всех привезти в этот дом с балконом на море, пока ночами клал кирпичи.

— Это очень грустная история, — согласился полицейский, — но я все равно буду вынужден на вас заявить. Дом снесут, к сожалению.

— Ладно, — кивнул дядя Сократ. И пошел обходить свой почти случившийся дом, представляя, как всё могло бы в нём быть, и со всем этим прощаясь.

Вечером полицейский приехал с тремя бутылками вина и сказал:

— Я не смог.

И они до утра пили, пели и плакали.

В этом доме дядя Сократ живет до сих пор. Его жена по-прежнему печет вкусные пирожки, а у внучек глаза такие же, как у младшей дочери.

Полицейский к ним заглядывает не реже раза в месяц.

При нем всегда три бутылки вина.

СЫНОЧКИ

Нельзя сказать, что я не люблю уличных попрошаек, скорее, я научился с ними взаимодействовать.

К каждому взрослому мужику периодически подходит подобного рода господин и подчеркнуто дружески, но требовательно и безапелляционно просит:

— Браток, войди в положение, добавь 62 ( 43, 56, 13, 33, 82…) рубля. Не хватает. Брат,

Лет 15 назад один челябинский работодатель с большим удивлением рассказал о том, какие бывают асы в сфере рабочих профессий.

Он на новом объекте нанимал новых работников. И для одного сложного участка пригласил по рекомендации каменщика, который работал соло, без помощников. Объект был сложный, объём работы большой. По цене договорились на 70 тысяч рублей.

Работодатель думал, что за две недели этот хороший каменщик справится. Каково же было его удивление, когда мастер сдал объект через двое суток! Каменщик забрал свои 70 тысяч и пошёл отсыпаться.

На днях владелец фабрики в с. Черкизове близ станции "Тарасовка", Северн. ж. д. Новиков пригласил к себе крестьян сельца Черкизова, кишащего дачниками, и предложил им 100 руб. за разрешение спустить нефтяные остатки в Клязьму.

Крестьяне согласились и три дня подряд "всем обществом" пропивали реку.

Первый спуск нечистот был произведен вечером, как нарочно в тот момент, когда в реке было много купающихся.

Результаты купанья в нефти сказались очень скоро: среди дачников начались массовые заболевания кожными болезнями.

И до сих пор фабрика продолжает спускать остатки по вечерам или ночью. Дачники подают коллективную жалобу губернатору.

"Орловский вестник", №188, 28 июля 1912 года

Если вашим знакомым иностранцам не хватает жести про Россию, просто скажите правду:

— Когда я был в детсаду, нам на десерт давали СУШЁНУЮ КРОВЬ МЁРТВОЙ КОРОВЫ С САХАРОМ, а потом мы шли в ближайший лесопарк и ЕЛИ ИГОЛКИ С ЁЛОК, — говорю я честно.

Трезвеют даже монголы, хотя казалось бы. Боюсь представить, какие картины жизни в СССР они рисуют в уме в этот момент.

А ведь чистая правда. Садик у меня был рядом с лесопарком Покровское-Стрешнево, и мелкие ёлки мы объедали на прогулке после десертного гематогена.

Упаковку этого чудесного средства всегда везу в Китай. Всё ж дети растут. Пусть соответствуют.