4) Как-то спёр и налопался креветочных голов, потом делал своё "буэ" в каждой комнате, в коридоре, на кухне и в ванной. При этом протяжно и жалобно рассказывал, как ему плохо;

5) Тырил по одной (!) ватные палочки. Зачем ему много? Он знает, где взять;

6) Любит сидеть в шкафу. Пару раз я его запирала, а потом вздыхала над подранными нарядами;

7) Делал мур-мяки (это когда ты спишь, а тебе в физиономию влетает меховой шар с воинственными воплями);

8) До одури любит маслины;

9) Любит сладкий йогурт, особенно с клубникой;

10) Любит мороженое, кроме шоколадного, поэтому нельзя ставить миску на пол (а стола, кроме компьютерного, у меня в гостиной нет);

11) Распробовал салаты с майонезом, поэтому миску на пол опять нельзя ставить;

12) Выпрашивает всё, что видит в первый раз. Как-то просил апельсин и лимон, правда, есть не стал, решил, что я его отравить хочу;

13) Когда был маленьким и у него резались зубы, забирался под одеяло и начинал жевать большой палец на ноге. Я его укусила, и он до сих пор со мной не связывается;

14) Любит залезть повыше и оттуда наблюдать (например, на стеллаж или на дверь);

15) Не связывается с детьми. Как-то друзья приехали ко мне со своей веселой троицей, ну и мелкие зажали кота в углу. Он никого даже лапой не треснул, но истошно вопил, чтобы пришли взрослые и его спасли;

16) Как-то сиганул с форточки за вороной. Я этого паразита по всему району искала. Нашла, в ветеринарку оттащила на осмотр. Мне на урок вокала надо ехать, а у меня истерика. Поэтому, когда меняли окна, поставили на всякий случай москитные сетки;

17) Кажется, он знает, какого он цвета. Когда я перетряхивала платяной шкаф, этот товарищ для пряталок выбирал именно черные тряпки;

18) Будит в семь утра, будто у него будильник – встроенная функция. А может, просто жрать хочет;

19) Обладает музыкальным слухом. Как-то мне спел подряд 4 ноты по мажорной гамме, а потом перешел на стандартные вопли. Кстати, разнообразие издаваемых им звуков сопоставимо со словарным запасом отдельных личностей: муров, мяков и мряков великое множество, что позволяет говорить о "кошачьем языке". Я иногда даже радуюсь, что он по-человечьи не лопочет, а то наслушалась бы, что там он обо мне думает;

20) Настойчиво требует убрать горшок. Мол, хозяйка, разберись, а то дома непорядок;

21) Наезжает, если считает, что я легла на его подушку. Гонять с постели – бесполезно. Ждет, чтобы я уснула, а потом утаптывает уже спящую;

23) Любит резкие запахи. Когда я рассыпала молотый мускатный орех – это надо было видеть! Катался по полу и муром захлёбывался от восторга;

24) Сожрал 10 проросших кедров, потому что ревновал и считал, что кедрам уделяется слишком много внимания;

25) Любимая игрушка – стыренная из моей пудреницы пуховка, такой розовый пушистый шарик с черным бантиком. Эстет хренов!

26) Однажды общественность напоила его пивом, потому что выпрашивал. Кот словил жесткое похмелье, весь следующий день пил воду и спал. Теперь нос воротит даже от торта со взбитыми сливками, пропитанного ромом;

27) Ну и, наконец, на одну физиономию с тем, кто его притащил (наверное, чтобы я днем и ночью помнила этого человека).

Но всё хорошее заканчивается, и вернулись они на пенсию. И началось... ребёнок в подъезде сказал целых 2 слова, жена включила стиральную машину вечером, а Лёша сходил в душ после ночной смены. И всё это аж за месяц. И дышат громко, и ходят, и даже машину по утрам заводят, когда на работу едут, и даже траву не по тому стандарту стригут.

Лёша выслушал и говорит: я не против конструктивной критики, но вы нас уже 3 раза критиковали, а хорошего ничего не сказали. Давайте мы будем чередовать: один раз вы нас критикуете, один раз мы говорим о чём-нибудь хорошем?

Соседи согласились, но к хорошему не привыкли, начали стучать хозяину квартиры: какие у вас квартиросъёмщики неправильные. Хозяин был священником, и нёс свой крест, что значительно ухудшило его отношения с соседями, но никак не повлияло на отношения с Лешей.

Всё хорошее заканчивается опять, и пришлось Лёше переезжать. Хозяин поблагодарил за хорошее состояние квартиры при сдаче, зашёл разговор о расчете. Надо сказать, что в Германии положено предупреждать о выезде за 3 месяца, а то и больше, и платить весь этот срок, а здесь заранее предупредить не вышло. То есть, по закону попал Лёша на 2 месяца оплаты. А хозяин, который пастор, и говорит: "Не печалься, платить лишние месяцы тебе не надо. У меня уже есть на очереди люди, заедут на той неделе. Общество психически больных, будут здесь делать небольшое общежитие на 4 человека. Надо быть социально ответственным. Так и передайте соседям".

Германия — дело тонкое, однако.

а во-вторых, приятно, когда рядом всегда есть кто-то в хорошем расположении духа. Это было время безумной популярности фильма о Карлсоне, поэтому кошечку звали, разумеется, Матильда, по-домашнему — Мотя.

Мотю мы не выпускали на улицу, чтобы ее опять не сгрябчили живодеры. Однако многие биологи знают, что кошечке нужно писать и какать. Писала Мотя в раковину, но мы ей это не ставили в вину, потому что точно так же по вечерам делал и наш лаборант Равиль (несмотря на все увещевания не поступать так). А вот куда она какала, не знал никто. Да, честно говоря, были мы не настолько пытливы разумом, чтобы биться за раскрытие этой тайны. Не видно дерьма, ну и, как говорится, слава Богу.

Так случилось, что через несколько месяцев после вселения Матильды начальство решило устроить грандиозный смотр нашим научным результатам. Велено было всем явиться не только с таблицами и графиками, но и с исходными лентами самописцев. Каждый из нас отправился собирать этот первичный материал, и вдруг из угла, где располагался стол научного сотрудника Леонида Григорьевича, раздались жуткие, трагические крики. Мы все тут же сбежались и застали Леонида Григорьевича в состоянии грогги.

Выяснилось, что Матильда уже давно в качестве туалета использовала кипу лент с результатами работ Леонида Григорьевича Она сразу сообразила, что он единственный из всех, который не анализирует свои результаты, потому что ему на них наплевать, а просто складывает на полу ленты в стопку, не уделяя им никакого внимания. Однако предусмотрительная кошечка не стала просто так гадить на ленты, а когтями отрывала куски по перфорации, а покакав на них, загребала бумагу и сворачивала ее в фунтики. Фунтики же эти с содержимым она загоняла глубоко под лабораторный шкаф Леонида Григорьевича.

— Где Мотька? Где эта сволочь? — ревел Леонид Григорьевич, горестно воздевая к небу злосчастные фунтики, которые, если быть справедливым, совсем даже не пахли. Но умная сволочь уже давно спряталась в каком-то подполье, да и что она могла изменить, даже если бы захотела?

Надо сказать, мы испытывали смешанные чувства, не зная, чью сторону взять в этом конфликте. Сомнения развеял наш инженер Владимир Николаевич, явившийся к месту происшествия немного с опозданием.

— Леня, — сказал он, — я же тебе давно говорил, что твои результаты — говно. Посмотри на них еще раз и увидишь, что я прав.

Помню, что этот случай оставил у меня, да и у остальных научных сотрудников, какие-то эгоистически-теплые ощущения. Хорошо, что Матильда выбрала не тебя в качестве самого бездарного и ленивого. Доброе слово и от кошки приятно.