Две недели назад был день рождения — 25 лет. Для меня это был мой первый день рождения без семьи, ведь у меня больше никого не осталось: ни бабушек, ни дедушек, ни папы с мамой. Утешало то, что я всегда был весьма общительным человеком, поэтому было много друзей. Чтобы отогнать плохие мысли, решил собрать 15 человек. Создал группу, всем всё расписал: дату, время, адрес. От каждого получил подтверждение, что придут. Начал готовиться. Продукты, алкоголь, украшения — вышло всё на очень кругленькую сумму.

За день до праздника снова у всех спросил, придут ли они. Ни у кого планы не поменялись, всех ждать. В день рождения с самого утра уборка, готовка. И вот вечер, жду гостей, а никого нет. В чате тишина. На телефон не отвечают. Прошёл час, прошёл второй. Никого. Везде тишина. Потом в историях увидел, как все эти 15 человек отрываются в клубе на дне рождения бывшего одногруппника-мажорика, которого я недолюбливаю. После очередного сообщения в чате все просто покинули его.

Думаю, рассказывать о том, как мне было грустно, нет смысла. Если у вас когда-нибудь всплывала картинка того, как кто-то сидит один за столом с кучей еды и одиноко задувает свечки на торте, то это про меня. Боль и обида до сих пор поедают изнутри. Решение о пересмотре круга своего общения обдумано и утверждено.

Интересный факт: из учебников истории известно, что первым организованным выступлением рабочих в России была Морозовская стачка, — забастовка рабочих на фабрике Морозова в Орехово-Зуеве (в будущем Орехово-Зуеве, конечно). В СССР стачку приписывали революционной агитации, реальной причиной была система драконовских штрафов, введённая Морозовым. Штрафовали за всё: за громкий разговор, за неснятую перед начальством шапку, за оспаривание выписанных штрафов. В итоге штрафы съедали всю зарплату. Большинство рабочих были старой веры, как и хозяин, они посчитали, что Морозов ведёт себя не по-людски, и отказались выходить на работу. На фабрику приехал Владимирский губернатор, поговорил с рабочими, и сказал хозяину: "Тимофей Саввич, рабочие правы. Отдай им их деньги". Но Морозов был упрям, вызвал казаков, которые быстро отправили рабочих на рабочие места. Инициаторов стачки отдали под суд. Суд присяжных их оправдал! Для фабриканта это был такой удар, что он отошёл от дел и быстро умер. Вот так.

Собираем подписи под документом по проекту в большой государственной организации. Чиновники, ясное дело, народ специфический, просто так никто ничего не согласует, всю душу вынут, наплюют туда и обратно запихают. Поэтому согласовывать отправили нашего лучшего продажника, он боец ММА, 140 кг+, большой и до жути обаятельный. Часть подписей собрана, доходит он до одного начальника (№1). Заходит к нему в кабинет, садится на стул, кладёт на стол документы — подпишите. В кабинете также находится руководитель (№2) того, кому принесли на подпись. Начальник №1 капризничает, не хочет подписывать, звонит ещё выше — "самому главному" (№3), типа, "что за лыжню мне принесли?". Главный ему говорит: "Я в курсе, не выпендривайся, подписывай". Но начальник №1 капризничает и пытается откосить от ответственности, типа, "надо поизучать... ", "зайдите потом... ", "у меня сейчас совещание будет...". В итоге, несмотря на все увещевания, наотрез отказывается подписывать. Нам подпись очень нужна именно сегодня, наступает неловкая пауза.

И тут наш продажник, ёрзнув на стуле, ломает его пополам! Все в кабине в шоке. Руководитель №2 подбегает к столу и со словами: "Я сейчас всё подпишу! " подписывает за своего подчинённого документ. Продажник спокойно забирает документ и молча выходит из кабинета.

К слову сказать, это был уже третий стул, который он сломал за время согласования проекта. И ещё два стола...

Не то, чтобы смешно, просто запомнился эпизод.

Путешествовали с приятелем по Волге в районе Углича. Зашли в деревню, в магазине кой-чего купить.

Слышим, на улице лошадь скачет. Вышли. По деревенской центральной улице скачет натуральный ковбой. Одет как ковбои в вестернах, шляпа, шпоры. В левой руке что-то блестящее болтается. Подскакал, в туче пыли остановился. С лошади не то, чтобы слез, скорее навернулся, но на ногах устоял. Блестящее оказалось авоськой с пустыми бутылками. Очень нетвердой походкой вошел в магазин.

Продавщица пустые бутылки куда-то под прилавок сунула, а авоську наполнила полными, с каким-то дешевым вином. Ковбой расплатился, зигзагом вышел на улицу, повесил авоську на седло... и рухнул рядом с лошадью.

Мы досматривать не стали, пошли в магазан. Выбрали, что надо, расплатились, полюбопытствовали, что вообще там продается, короче, вышли через минут пятнадцать-двадцать.

Ковбой к этому времени стал подавать признаки жизни. Встал на четвереньки. По лошади карабкаясь, занял вертикальное положение. Потом долго засовывал ногу в стремя и вдруг резким движением оказался в седле.

Гикнул, что-то, схватил свою авоську и с места поскакал обратно.

Определенно только в седле он был в своей стихии.

"Колыма, Колыма, веселая планета!

Двенадцать месяцев зима, а остальное лето"

Рассказано так, что верю. Могу перепутать по мелочи. Но это человек-кремень. Уточнять побаиваюсь. Фиг тогда чего еще расскажет.

Поэтому сразу скажу, что я выдумал название должности главного героя. Ни один нормальный человек запомнить его не