Вечерние сумерки, фонари вот-вот должны включится, по скверу движется пешим ходом светлое высокое пятно.
Через дорогу от сквера по тротуару прогуливается патрулирующий наряд полиции, в количестве трех человек. Старший и двое видно зелёных практикантов с резиновыми дубинками на боку.
На остановке нет ни кого, маршрутка только что уехала.
Все внимание к одинокому пешеходу в светлом плаще, при внимательном рассмотрении идущему явно неуверенной походкой. Патруль меняет маршрут и направляется на встречу с движущимся объектом.
Объект замечает встречное движение и тоже отклоняется резко в сторону в глубину сквера мимо скамеек и кустов на открытую площадку.
Включаются фонари по периметру, патруль приближается к замершему на месте пешеходу.
Тот стоит посредине огромной лужи, по щиколотку в воде, до берега во все стороны метров шесть.
— Здравствуйте! Что вы там делаете? Предъявите документы.
Тот достает паспорт в развернутом виде и издалека показывает.
— Подойдите поближе.
Незнакомец видно зная фарватер делает несколько шагов навстречу, и оказывается по колено в воде.
— Сейчас видно? Ближе не могу, здесь глубоко.
От наглости конечно патруль опешил. Молодые дубинками стали пытаться дотянутся до оппонента, потом стали ими же измерять глубину лужи. Потом посовещавшись со старшим, отошли от лужи и сели на ближайшую скамеечку.
Человек в светлом плаще решил вернуться туда, откуда пришел первоначально. Патруль весь во внимании.
Развязка удачная для здоровья пешехода пришла минутой спустя, с вызовом по рации наряда в соседний квартал на бытовую драку...
* * *
Знакомый торгует обувью, рассказывает...
Подходит бабка, сзади маячит дед. Бабка говорит:
— Моему деду нужны какие-нибудь туфли 43-го размера.
Обращаюсь к деду:
— Вот, выбирайте. Можете померить...
— Да не буду я мерить! — говорит дед.
— Но почему? Вот вам стульчик, вот ложка...
— ДА НЕ БУДУ Я НИЧЕГО МЕРИТЬ! ЧТО ВЫ КО МНЕ ПРИВЯЗАЛИСЬ?!
И раздражённо уходит. Бабка, с интересом наблюдавшая за этой сценой, выдаёт:
— А чего вы, правда, к нему пристали? Это ж не мой дед — мой дома спит...
* * *
Доктор Джеймс Роджерс в 1965 году был приговорен к казни на электрическом стуле за так называемый “массачусетский эксперимент”, однако за два дня до казни будучи в камере он покончил с собой, отравившись цианидом калия, ампулу которого принес ему кто-то из его пациентов.
Недавно “Массачусетский университет психологии и невропаталогии”, в
котором работал доктор Роджерс, официально заявил, что этот эксперимент имеет большое научное значение, а его эффективность неоспорима. В связи с этим ректор университета доктор Филл Розентерн попросил прощения у оставшихся родственников Джеймса. А все дело в том, что доктор Джеймс Роджерс использовал уникальную, разработанную им самим методику вылечивания казалось бы безнадежных больных. Он усиливал их паранойю настолько, что новый ее виток исправлял предыдущий. Иными словами, если человек считал, что везде вокруг него ползают жуки, доктор Роджерс говорил ему, что так оно и есть. Весь мир покрыт жуками. Некоторые особо чувствительные люди их видят, остальные же настолько привыкли к этому, что просто не замечают их. Государство все знает, но держит это в тайне дабы не допускать паники. Человек уходил совершенно уверенный, что с ним все в порядке, смирялся и старался не замечать жуков. Через какое-то время он чаще всего переставал их видеть. На суде выступал некто Аарон Платновский, который болел когнетивно-энфазийным расстройством. Он считал, что он жираф. Ни логические доводы, ни сравнение его фотографии с изображением жирафа не помогали. Он был уверен в этом абсолютно. Он перестал разговаривать, отказывался принимать обычную пищу, кроме листьев.
Доктор Роджерс попросил одного знакомого биолога написать небольшую статью в которой более-менее научно описать недавнее ошеломительное открытие ученых: в природе существуют жирафы, которые практически ничем не отличаются от людей. То есть отличия есть – чуть больше сердце, чуть меньше селезенка, но и поведение и внешний вид и даже образ мысли совершенно совпадают. Ученые не разглашают эту информацию чтобы не допустить паники, а эту статью должен сжечь любой, кто ее прочтет. Больной успокоился и социализировался. К моменту судебного процесса он работал аудитором в крупной фирме в Колорадо. Увы, суд штата счел доктора Роджерса шарлатаном а эксперимент — бесчеловечным. Его приговорили к высшей мере. Он отказался от последнего слова, но передал судье письмо, которое просил опубликовать в какой-нибудь газете. Письмо опубликовала “The Massachusetts Daily Collegian”. Письмо оканчивалось словами: “Вы слишком привыкли к мысли, что все воспринимают мир одинаково. Но это не так. Если вы соберетесь вместе и попытаете пересказать друг-другу самые простые и очевидные для вас понятия, то поймете, что все вы живете в совершенно разных мирах. И лишь ваш комфорт определяет ваше психическое спокойствие. В таком случае человек считающий, что он жираф и живущий в мире с этим знанием так же нормален, как человек, считающий что трава зеленого цвета, а небо синего. Кто-то из вас верит в НЛО, кто-то в Бога, кто-то в утренний завтрак и чашку кофе.
Живя в гармонии со своей верой – вы совершенно здоровы, но стоит вам начать защищать свою точку зрения – как вера в Бога заставит вас убивать, вера в НЛО – бояться похищения, вера в чашку кофе по утру – станет центром вашего мироздания и разрушит вашу жизнь. Физик начнет приводить вам аргументы того, что небо не синего цвета, а биолог докажет, что трава не зеленая. В конце концов вы останетесь один на один с пустым, холодным и совершенно не известным вам миром, которым наш мир скорее всего и является. Так что не важно какими призраками вы населяете ваш мир. Пока вы в них верите – они существуют, пока вы с ними не сражаетесь – они не опасны”.
* * *
Утро. Выношу мусор. Контейнер. Возле него копошатся два бомжа. Я остановился в сторонке и терпеливо жду. Через пару минут обозначаю себя лёгким покашливанием. Один из товарищей прекращает копаться, поднимает голову и говорит другому:
— Витёк, а пропусти-ка поставщика!
* * *
Так уж случилось, что мне пришлось делать фотографию на паспорт. Ну да, паспорт надо было менять. Потому что лет мне... Да, уже не двадцать пять. Не хочется говорить, но... Сорок пять мне стукнуло, если кто не догадался. А фотографии на паспорт — отдельная песня. Не помню уже, кто сказал, что в паспорте практически у всех видится морда
бритой обезьяны. Но — надо. Иду в одну фотостудию. Фотограф — девочка. Нет, даже девочкО. Смотрю на фото. Что, эта загнанная до смерти кобыла — я? Да у неё же на морде написано, что ей стукнуло семьдесят! Не, не нравится. Иду в другую студию. Фотограф — девочкО. На фото — личность с явной умственной отсталостью. Идиотка. Иду в третью студию. Кто фотограф, надо уточнять? На фото — бомжиха, страдающая чесоткой, фурункулёзом и лишаём одновременно. Иду в четвёртую. На фото — алкоголичка в стадии перехода от запоя к белой горячке.... Захожу в очередную студию и вижу, что фотограф — мужик! Мужик! И говорю:
— Ну, сними же ты меня так, чтобы было видно, что я, невзирая на циферки, в тираж ещё не вышла. Ты же МУЖЧИНА, разгляди же во мне ЖЕНЩИНУ! Ещё не старую, ещё не отчаявшуюся в жизни!
Он и щёлкнул. На фото — симпатяшка лет тридцати максимум, с пухлыми улыбчивыми губками и "чертенятами" в глазах. Эта фотография и пошла на паспорт. Причём рожи я ни в одной фотостудии специально не строила, какая есть, такая и снималась.
Мораль: снимает не фотоаппарат, а фотограф. И снимает не то, что есть, а то, как видит. Мужик из студии "Морошка", в Нижнем Новгороде, я не знаю твоего имени, но ты реально крут! И я хочу, чтобы все об этом знали. Ты — настоящий художник, спасибо тебе!
Курьёзы ещё..
