и рефлекс отработан до автоматизма: открыть дверь, закрыть дверь, внимательно посмотреть, нет ли на территории "шлюзовой камеры" кошки, и только после этого открывать вторую дверь. Нет, все равно сбегает! Троим все по барабану — "нас и здесь неплохо кормят" — а младшая сбегает. В последний раз ушла внаглую через балкон с шестого этажа: обернулась, посмотрела мне в глаза долгим взглядом и... улетела! Точнее, прыгнула, конечно, но выглядело это как полет: лапки вытянуты и раздвинуты в стороны... У меня — почти что инфаркт: разбилась, покалечилась... Ни фига подобного! Четыре месяца жила в подвале дома. Ошейники эта зараза снимать умеет виртуозно: стоит надеть на нее ошейник — посмотрит на меня: "Хозяйка, ты — в своем умишке? "Ляжет на спину, просунет задние лапы под ошейник, рывок — всё! Ни одна застёжка не выдерживает. В конце концов я нацепила на нее цельный пластиковый браслет, вообще без застежки, и вроде бы она смирилась. Но то — в квартире. На улице она каким-то непонятным образом избавилась от него в первый же день. И, главное, никуда она не убегала, наоборот, охотно приходила, стоит ее только позвать:

— Мявка! Ко мне!

Но вот сидит ровно в трех метрах, ни ближе, ни дальше, а в руки не даётся. Шаг к ней сделаю — задрала хвост трубой и летит по улице! Выпросила в ЖЭКе ключ от подвала, спускалась туда каждый день — день ото дня на полу подвала всё больше давленых голубей, а на улице попадаются здоровенные крысюки с прокушенным горлом. У местного дворового кота — хвост покусан, уши ободраны.... Выловили её трое волонтеров-зоозащитников сетями. Искусала всех троих. За четыре месяца "бедная голодающая киска" отъелась почти до состояния шарика. Но вернулась домой, как ни в чём не бывало, сразу пошла на руки и стала ласкаться. Теперь — до следующего "загула".... И кота ей не надо: свой есть, да и вообще стерилизована она. Просто характер такой. Выпускать я её не могу: боюсь, угодит под машину, а на поводке она не гуляет, просто ложится и лежит. Так и живем: она — убегает, я — ловлю. Домашний квест: "Поймай кошку".

ни в коем случае нельзя тревожить зимой. Если он проснется, то будет ходить до весны и искать еду, разрушая всё на своем пути. Почему бы медведю, просто не уснуть снова? Дело в том, что он не совсем спал, чтобы просто уснуть обратно. Это состояние называют гибернацией. Это процесс замедления жизненных процессов в периоды малодоступности пищи, когда невозможно сохранять активность и высокий уровень метаболизма. Гибернация характеризуется снижением температуры тела, замедлением дыхания и сердцебиения, торможением нервной деятельности.

А еще, мы часто представляем, что хозяин леса залегает на зиму под землю в берлогу. На самом деле, бывает, что он ложится на поверхности, набросав еловые ветки и другие подходящие материалы и так ждёт пока его не засыплет снегом. При этом, температура тела у мишки под снегом держится +31 градус.

А для чего же Потапыч сосет лапу? Нам говорили, что от голода. Якобы через лапу медведь высасывает накопившийся жир и так кушает во сне. В реальности же, во время спячки у мишки на лапах нарастает новый внутренний слой кожи. Верхнюю растрескавшуюся кожу он обсасывает, теребит и объедает. Молодая кожица на лапах еще нежная. Она чешется и мерзнет, поэтому медведь облизывает подошвы горячим языком. Если увидите сосущего лапы медведя — не подходите близко, а то он засмущается и может убрать свидетелей.

язык. Дик же все время пытался меня сожрать и переставал лаять только после окрика хозяина. Изредка мы с Серегой общались через забор, при этом я вставал на лежавшие там рядом кирпичи, высунув голову над забором. Во время разговора Дик всегда пытался ухватить меня своими зубищами за морду лица, заливаясь на всю улицу злобным лаем. Да, он так и вел себя в собственном дворе, пока не выходил с него. А выходил довольно часто, поскольку как и моя Динка цепи не знал. Обычно они вдвоем и гуляли. На моей же территории (во дворе и в доме), куда они часто заходили вдвоем, Дик был моим лучшим другом. На мою Муську он внимания не обращал, как и на своих кошек, ел, что доставалось, вел себя довольно скромно, но… Лежу, бывало, вечером с книжкой на застеленной покрывалом кровати, Динка лежит где-то рядом на полу, а Дик, сидя около кровати, положит башку свою кареглазую на мою подушку и смотрит преданно мне в глаза. Чуть зазеваешься, он уже целиком лежит на кровати, развалившись у меня в ногах. Ну, дорогой гость.

Утром на работу меня провожают до самого крыльца, по дороге еще несколько собак позовут. Смех и грех…

Но как моя голова над соседским забором опять появится, Дика не унять, он, гад, моментом забывает, что он мой лучший друг и опять пытается меня сожрать. Охранник, блин…