ебейший слой жира — завалить медведя может только что-то очень крупнокалиберное и очень в упор, причем лучше если у вашего ружья будет больше 1-2 зарядов, либо как вариант возьмите с собой несколько ружей.

3. Распутинская живучесть — медведь может получить дичайшее количество попаданий, и не просто выжить, но еще и закусить незадачливым охотником; да, потом от ран он сд@хнет, но разорванному на ошметки горе-стрелку это уже не поможет.

4. Вьетконговская подлость — как и многие дикие звери, при получении смертельных ран умеет притвориться мертвым: валится аки мешок с говном и ждет, пока возомнивший себя победятлом охотнег подойдет сделать селфи, а потом делает это селфи для охотнега незабываемым и последним.

5. Нордическая ярость — в случае, если его ранить несерьезно, мишка превращается в промышленный агрегат по выдаче [ман]дюлей с подчистую сорванной крышей, поэтому обычно после охоты в живых остается кто-то один — или охотнег, или медвед.

Как люди все это научились обходить:

1, 2 — использовать тяжелейшие (зачастую экспансивные) пули типа "жекан" чтобы буквально нафаршировать мишку свинцом, или крупнокалиберные полуавтоматические винтовки, которым ввиду сочетания большого калибра и высокой скорости пули становится пох[рен] на обтекаемость черепа.

3, 5 — медведя подводят его природное любопытство и мягкое пузо, в старину на мишек неспроста ходили с рогатиной — медведь зверь не особо умный, и в случае удачного тычка оным инструментом пытаясь достать копейщика насаживается на рогатину всей тушей, как привык, разрывая попутно себе к [черт]ям все внутренности; другой, более лютый во всех смыслах способ, подразумевает вообще один нож — бросается в воздух шапка, мишка пытаясь ее "поймать" (опа, голова полетела!) поднимает лапы — а опытный и тренированный как сотня рэмбо охотнег тем временем выпускает ему кишки одним точным ударом (шансов на второй заход медвед все же не дает — в лесу он не самый тупой).

4. — гуртом здорово и батьку бить, медвед в случае с несколькими охотниками теряеца, а если с ними еще и собаки-медвежатницы, то они ему еще и с[мот]аца в лес не дают, а когда охотнеги сделают черное дело и его валят с ног, то притворишку-мишку лайки-медвежатницы здорово покусают, и людей к нему не допустят.

Если же охотятся два долбое[ж]а, как в рассказе, то для них уйти живыми и относительно целыми — уже удача. Медвед неспроста в лесу на вершине пищевой цепочки, пока туда не приходит что-то более лютое — матерый тигр там, или прямоходящая обезьяна с гром-палкой.

ехали долго

В ночной тишине

По широкой украинской степи.

Вдруг вдали у реки

Засверкали штыки:

Это белогвардейские цепи.

И без страха отряд

Поскакал на врага,

Завязалась кровавая битва.

И боец молодой

Вдруг поник головой —

Комсомольское сердце пробито...

А когда мы выросли, мы узнали:

В армии Будённого не было сотен, были эскадроны. И сотня бойцов на разведку — многовато. Но они молодцы, врага обнаружили, вот только вместо разведки атаковали. И нарвались на отпор — у врага была организованная оборона: расположились цепью, штыки наготове блестят...

И ещё песня:

В степи под Херсоном —

Высокие травы,

В степи под Херсоном — курган.

Лежит под курганом,

Поросшим бурьяном,

Матрос Железняк, партизан.

Он шел на Одессу,

Он вышел к Херсону, —

В засаду попался отряд.

Налево — застава,

Махновцы — направо,

И десять осталось гранат...

Действительно, был такой матрос — Железняков, славный тем, что со своей анархистской братвой разогнал Учредительное собрание, потом уцелевших ещё Колчак расстреливал.

Н. И. Махно, уважавший Железнякова за его храбрость, уже в эмиграции как-то заметил, что Железняков сделал большую ошибку, вслед за Учредительным собранием не разогнав и Совнарком.

Но не блудил с отрядом матрос Железняк между Одессой и Херсоном: он был командир бронепоезда. Был тяжело ранен, его отвезли в Москву, по дороге он и умер и был с воинскими почестями захоронен на Ваганьковском кладбище.

На фото: тот самый курган в степи под Херсоном на Ваганьковском кладбище в Москве. На могильной плите затёрта фамилия Сталина