глазом косится и подергивается. То ли встать пытается, то ли коньки отбросить.

Надо ж спасать ворону. Пластырь, клизма, еще какие методы реанимации, прописанные медицинской наукой. Или домой взять в тепло, говорят птицы в тепле отходят. Колька на природоведении доклад зимой делал про птиц с кормушками. Летом может тоже помочь ведь. Какая разница-то? Главное ж тепло и забота, а не температура наружного воздуха.

Притащили птицу к Кольке домой, пока тащили не остыла. Да и сердце вроде билось. Положили на газетку в комнате, пошли на кухню "Домоводство" читать, Колькина бабушка Колькиной же матери постоянно говорила, что в этой книге все случаи жизни описаны, причем именно для такой как она неумехи. Надо было наоборот расположиться, мы в комнате, ворона на кухне, но что тогдашние второклассники понимали в кухнях и правильном расположении?

Пока читали Домоводство и вспоминали кино, в котором Васек Трубачев с товарищем из убитой вороны успешно варили суп, в комнате что-то закувыркалось и задребезжало. Побежали посмотреть. Ворона. То есть она ожила. Взлетела не ровненько и ну по комнате шарахаться в поисках выхода. Ворона, между прочим, большая птица, как индюк только меньше. Стекло в серванте – минус. Люстра ей помешала — от трех лампочек одна осталась. Книжная полка висела, упала зачем-то. За компанию с Колькой, когда того в лоб клювом долбануло. Меня, слава богу за палец только тяпнула, а ведь почти поймал. Хорошо совсем не откусила палец этот. И гадила еще повсеместно типа пикирующего бомбардировщика. Напоследок разбила вазу и со второго раза попала в открытую форточку. Поминай как звали. И тут Колькина мама пришла. Мы стоим, в даль светлую сморим, воронья перья кружатся немного. И она стоит, тихо так. Незаметно.

Но Колька как-то внимание обратил, почувствовал что-то надвигающееся. Мам, — говорит, — это не мы, это ворона. Мы только Домоводство читали, — это я уже влез друга поддержать. Про Домоводство я видимо зря сказал. Досталось нам крепко, хотя и по мелочи.

Зато потом выяснилось, что это была ворона-алкоголик. В той бочке какие-то забродившие ягоды хранили перед тем как выкинуть. То ли сливу, то ли картошку даже. Ворона прилетала ежедневно. Наклюкивалась, откидывалась и отдохнув минут десять улетала по делам. Когда бочка опустошалась ворона все равно прилетала, садилась на заборчик и злобно обкаркивала советскую систему распределения: когда, [м]лядь, бухло завезут, суки. Последнее — это мне Колька рассказывал, у него окна на этот двор выходили. Колька наблюдательный, особенно если его за вазу неделю на улицу не пускать, а заставлять уроки вперед учить.

со мной в машине выползает из нее с твердым намерением вытолкать. Ага. Уже веселее, но в одиночку — сложно. Мимо печально бредет "тело". Фокусирует взгляд на наших усилиях и мучит нечто нечленораздельное, но явно переводимое как "ща помогу!"

И правда — тут же пристраивается к машине, но! с противоположной от отца стороны... Пока я пытаюсь отдышаться и обрести дар речи, эти два... хм... помощника... добросовестно толкают машину навстречу друг другу.

— Мужик, — высовываюсь я из окошка, — так не получится, в одну сторону надо!

Тело фокусируется еще раз, пытается что-то осмыслить... Ага!!! Понял!!!

Далее следует уверенный жест "спокуха, ща все будет как надо! " и, не меняя диспозиции начинает машину на себя ТЯНУТЬ! Сложно сказать, что за заклин произошел в мозгах у моего, в общем и целом здравомыслящего папани, но он с усилием, достойным лучшего применения продолжает упорно толкать машину на мужика, который с неменьшим упорством тянет ее на себя.

— Мужик! — сквозь приступ икоты выдавливаю я, — зайди с другой стороны, а?

Мужик кивает и дисциплинировано пристраивается рядышком с папаней. Вот честно... мы бы выехали... Но одновременно с хрюканьем зажигания в окно засовывается недоумевающия физиономия папашки с фразой:

— Так что, мне с его стороны встать?

Дальнейшие попытки выехать стали невозможными по техническим причинам — у водителя приключилась истерика...