Левон Оганезов вспоминает...
Утром, в один из праздничных дней, в Барвихе состоялся концерт для кремлёвской обслуги. Всем было сказано, чтобы к половине второго закончить и уехать. Мы так и сделали. Все, кроме одного человека. Это был ударник нашего оркестра Семён Лившин, попросту Сёма. И не то, чтобы он был медлительным, хотя и не без этого, а просто — ударная установка содержит в себе множество отдельных частей и винтов, которые упаковывались, застёгивались, завязывались и закрывались на молнию. И со всеми этими сумками худенький, маленький Сёма пытался на глазах у сидящих в автобусе артистов выйти на улицу. Дверь, как назло, открывалась вовнутрь...
В это время мягко подкатила огромная чёрная машина, и из неё вышел Леонид Ильич Брежнев. Увидев человека с сумками, генсек, как человек воспитанный, открыл дверь и жестом попросил Сёму пройти. Сёма также, как воспитанный человек, хотел поблагодарить. Поднял глаза. Увидев перед собой до боли знакомое лицо, он остекленел. Переборов “остекленение” (мы наблюдали за этим из автобуса с интересом), Сёма, помедлив секунду, вдруг произнес: “Здравствуйте, Никита Ильич... ”. И тут же исправился: “Ой, простите, Леонид Сергеевич”. После первой ошибки Брежнев поднял одну бровь, после второй он так же поднял вторую и дружелюбно произнёс: “Ну, вспоминайте, вспоминайте”. Сёма так и не вспомнил. Не любит он это вспоминать и сейчас, потому что жил он в пятиметровой комнате на площади Ногина, и двадцать лет после этого случая только ленивый не говорил ему: “Какой же ты, Сёма,...! У тебя в руках была квартира”.
* * *
Была у меня одно время дача. И решил я на даче баню построить. Подсказали мне, что в паре сотни километров от города, срубы на баню делают. По сравнению с городом – намного дешевле и качество на уровне. Заказал. Через некоторое время звонят: готов твой сруб, забирай.
Приехал, осмотрел изделие (класс!), договорился с попутной машиной, загрузили и поехали.
Выехали в ночь, а под утро на месте уже были. Однако, по прибытию водила с напарником отказались оказывать помощь в разгрузке, даже за плату. Ну а где я в 06 утра, за городом, на даче, грузчиков найду?! Взгрустнулось даже.
Тут я вспомнил об одном из своих друзей, Мите. В прошлом, мы вместе в ОМОН служили. Я потом перевелся на другую должность, а Митя там и служит. Думаю: чего они там в ОМОН без толку бегают, да железяки тягают? Пусть помогут бывшему коллеге! Звоню Мите, по голосу ясно, что человек с бодуна или недавно закончил гулять. Вкратце объясняю ему: приехал на дачу, привез сруб, один выгрузить не смогу, помощь нужна! На том конце провода тишина, видимо туго соображает братишка после гулянки. Потом слышу: "Всё, мне на телефон больше не звони, жди, я скоро буду"!
Ладно, это хорошо, что Митя скоро будет. Но, что-то он резко разговор прекратил. Странно как-то. Даже не обматерил, за то, что я как фашист с раннего утра ему свои проблемы рисую. Я сел на крылечко, жду. Водила с напарником в грузовике спать улеглись.
Минут через 30-40, через забор со стороны леса, запрыгивает ко мне на дачу Митя. Весь запыхавшийся и распаренный, как от маршброска по пересеченной местности. Подходит ко мне, косится на машину с баней в кузове и спрашивает, не здороваясь: "Ну и где труп"? Я в ахе: "Какой труп"? Митя пучит глаза и заявляет: "Ну, тот, что тебе выгрузить и спрятать нужно"…
Оказывается, Митя немного перепутал слово, используемое мною в разговоре "сруб" и воспринял его как "труп". Похмелье, 06 утра, качество телефонной связи… Поняв мою просьбу по-своему, он откликнулся на просьбу друга о помощи и на такси выехал из города. Километров за несколько до дачи, он отпустил такси, спрятал заранее выключенный телефон и лесом, стараясь быть не замеченным, бежал ко мне…
Сруб мы благополучно разгрузили. А потом весь день пили пиво и радовались жизни.
Вот тогда я понял – настоящие у меня друзья, готовые подносить патроны и разгружать трупы, не задавая при этом лишних вопросов. Все вопросы –потом…
* * *
Однажды...
— Ты не против если я с новой сотрудницей побеседую? — директор фирмы с кем-то переговорил по телефону, — с кадрами она уже закончила. — И мое пожимание плечами принял за согласие. А, что, время действительно было. — Ирина, пусть заходит, — произнес он по голосовой связи.
Вошедшая в кабинет девица была
довольно опрятна и ухожена. Вежливо поздоровалась и по приглашению присела за приставной столик.
— Об образовании спрашивать не буду, в анкете все есть. Надеюсь оно достойное не взирая на то, что зарубежное. Давайте просто поговорим о вашем мировоззрении раз уж вы вливаетесь в наш коллектив. Начнем пожалуй с семейного положения — и он внимательно посмотрел на претендентку.
— Для меня сейчас главное карьера, это основной приоритет, — произнесла она.
— Похвально, похвально! Но о семье тоже забывать нельзя, ведь это ячейка общества. Так сказать... — но увидев на лице будущей сотрудницы гримасу некоего отвращения, прервался, — ну да ладно, карьера значит карьера. Насчет алкоголя и табакокурения я думаю спрашивать и не стоит. — выражение ее эмоций на лице, перешло от отвращения к проблескам ненависти. — Пожалуй задерживать вас не буду. Ирина объяснит вам ваши обязанности.
Девица, так же скромно попрощалась и выскользнула за дверь.
— Во, видел, вот такое сейчас поколение. Семья им не нужна, водку они не пьют, не курят. Немного обидно конечно, что они растеряли все то, что у нас было нормой. Но у них своя жизнь. Образование за границей, табу на водку и табак. Семья побоку. Им только работу давай! Так на чем мы там остановились?
Месяца через три мне пришлось вновь посетить этот кабинет. После решения своих вопросов я вдруг вспомнил о его новой сотруднице и поинтересовался.
— Выгнал нах[рен]! — произнес он, на пике эмоций. — Семья ей, [м]лядь, не нужна! Лесбиянка х[рен]ова! Всех девок в отделе заебла своими приставаниями. Водку она не пьет. На первом же корпоративе с кокаином в туалете поймали. А [фиг]ли, конечно, ей даже курить некогда, "дорожки" раскладывать нужно. Работать надо, деньги нужны, коку ведь за бесплатно никто не раздает...
* * *
История, которая однажды случилась в бывшем Военном институте иностранных языков. Звонок в институт из Министерства обороны:
— Нужен переводчик с ангольским языком! Машина выехала!
Ну, дежурный думает:
— Что, они не знают, что в Анголе язык португальский?
Ладно, звонит на факультет. А все слушатели
с португальским ушли в увольнение. Отловили наконец какого-то с испанским языком, говорят ему:
— Поедешь в Министерство обороны, португальский и испанский похожи, переведешь как-нибудь!
Приехал он, ему говорят:
— Будешь фильм переводить.
Провели его в кабинку, дали микрофон, рядом подполковник сидит какой-то на всякий случай. Смотрит переводчик — в зале генералы собираются.
Наконец, свет потух, и начался фильм. И тут этот слушатель подполковнику говорит:
— Слушай, так это же не ангольский язык! Это монгольский!
А тот ему:
— Ты переводчик? Вот и переводи!
Ну, делать нечего, смотрит он на экран. А там двое монголов посреди степи съехались на конях и говорят друг с другом о чем-то. Он и переводит:
— Привет!
— Привет.
— Как дела?
— Ничего.
— Урожай собрали?
— Да, спасибо.
В этот момент говоривший выхватывает саблю и отрубает другому голову.
Переводчик говорит:
— Вот так в Монголии начиналась коллективизация!
Ну, потом там сцены из средневековой жизни пошли, парень переводил, как мог, но что интересно: фильм генералам понравился!
* * *
Это помню у нас в деревне, я маленький ещё был. Праздник какой-то, что ли? Или скорее всего выборы. Выборы раньше в деревне тоже как праздник были. Нарядные все, в клубе буфет, ну и конечно концерт. Артисты приезжали, из города, что ты!
И вот значит идёт концерт, на сцене какая-то заезжая самодеятельность, бабы там в кокошниках, мужик с баяном, ой
рябина кудрявая, все дела. Народ хлопает, зал битком. И вдруг в какой-то момент в зале начинается некая движуха. Сперва незаметно, по одному, по двое, народ начинает тянуться к выходу. Те кто это видит перешептываются, и тоже с интересом поглядывают на дверь. Что мол там случилось?
А там ничего не случилось. Просто на крылечке клуба сидит сторож, дядя Лёша, хорошо подвыпивши, с гармошкой, а возле него две старушки, вприсядку. И они по очереди шарашат матерные частушки. Да хорошо так, самозабвенно шарашат. С душой. Ну и народ тянется.
Через пять минут зал опустел наполовину, через десять остались только те кто спал. Потом и артисты на сцене, впав в некоторое недоумение, решили посмотреть, куда народ подевался, не пожар ли. А там вся публике — на улице. С дядей Лёшей и двумя старушками в центре.
А артисты что? Дело артиста — быть с народом. Ну и эти, заезжие, не будь дураки, сначала робко, бочком-бочком, баянист басы тронул, к дяде Лёше подстраиваясь, а потом и бабы в кокошниках, подбоченясь, в круг потянулись. Да как дали-дали! Такого дали, чего и в деревне не слыхивали. От некоторых частушек даже у нашего конюха слеза навернулась, а доярки в ужасе закрывали уши своим малолетним детям.
Вот это было шоу так шоу. Артистов отпускать не хотели! Провожали чуть ли не на руках, успех был ошеломляющий! А уж артисты-то как были счастливы!
Праздник короче удался.
Только парторгу потом вроде выговор влепили, а дядя Лёша так и уснул, пьяненький, на крыльце, с гармошкой.
Из жизни знаменитостей VIP ещё..
