Я помню, как не мог дождаться в детском саду, когда я, наконец, пойду в школу!

Там (как говорили родители) не будет обязательного "тихого часа", когда всех укладывают на раскладушки, и нужно два часа делать вид, что спишь!

И в школе не нужно будет каждый день есть эту противную манную кашу!

За несколько лет в детсаду манная каша (из огромной кастрюли, обычно чуть теплая и с "комочками") мне приелась больше, чем солдатам-срочникам — перловка.

И вот я в школе! Не прошло и нескольких дней в первом классе (по-моему, три урока по 45 минут в день), как почему-то мне стало очень хотеться поспать после обеда.

А когда через несколько месяцев мы стали проходить (кажется это была "Родная речь"?) сказку "Лиса и журавль" (где они друг друга кашей пытались накормить)- мне так дико захотелось ранее не любимой манной каши!

Помню, я резко "напряг" бабушку на варку оной, что ее повергло в полное изумление, так как, "закормленный по уши" манной кашей в садике, я НИ РАЗУ до того момента не просил сварить ее ДОМА. Бабушке чуть ли не к соседке за манкой пришлось отправляться...

Я съел тогда одну порцию манной каши — и меня "отпустило" — на много-много лет.

Следующие пару десятилетий есть манную кашу мне уже не приходилось — пока дочка не родилась, и не пришлось доедать уже за ней: -).

Даже не история, филологический этюд, но "выкидывать жалко".

Система приветствий в испанском языке с нашими не совпадает: тут с рассвета до полудня buenos d? as (доброе рано), с полудня до темноты buenas tardes (доброе поздно), с наступлением темноты buenas noches (добрая ночь). Зловредный tardes до сих пор не укладывается в моей голове и автоматически не выговаривается. После полудня стараюсь приветствовать входящих жестами, иногда прокалываюсь.

Здороваюсь с клиентом: "Buenos d? as". Он поправляет: "Ya tardes (уже поздно). "

Стандартно оправдываюсь: "В русском языке нет соответствия для buenas tardes, поэтому затрудняюсь... "

Он, с серьёзным лицом: "Всё правильно, у вас же в России полгода полярный день, полгода полярная ночь. Вuenos dias и buenas noches, никакого tardes. "

Часто удивляюсь, как даже незначительные события меняют "курс" нашей жизни. Захотели мы с подругой как-то на концерт в другой город. Я купила билет отдельно от неё, а у подруги не проходила оплата онлайн. У меня тоже не получалось за неё заплатить. Она попросила своего молодого человека купить билет в кассе, но тот свалился с температурой. В общем, осталась я тогда без компании. Одной ехать не хотелось, и тут чёрт меня дернул заглянуть в группу, посвящённую концерту. Там была запись парня, которому тоже не с кем было идти. Договорились, поехали и… влюбились. Недавно отпраздновали 5 лет вместе. До сих пор поражаюсь – если бы хоть один кусочек этого пазла не сошёлся, мы бы никогда не встретились. К слову, с мужчинами я всегда была осторожна, но почему-то тогда с ним поехала, а он концерты никогда не любил, но тут вот решил сходить. Что это, если не судьба?

Когда-то в начале двухтысячных, в Интернете был форум аудиофилов, широко в узких кругах. Люди на форуме тусовались весьма душевные, образованные, в основном ведущие высокопарные беседы о всяком там "теплом ламповом звуке", "бездушной цифре" и разных последних достижениях аудиофильских технологий. Администрировали форум пара модераторов, которые

? Чтец в кубинской табачной фабрике, 1900 год.

В 1865 году работники табачной фабрики в Гаване нашли способ поддержать умственную активность в течение долгих часов рутинного физического труда. Они ввели должность лектора (или чтеца), которому сами платили за то, что он читал вслух для всех тружеников цеха.

Как правило, рабочие фабрики избирали комитет, который проводил кастинги для лекторов, и платили взносы, чтобы обеспечить зарплату чтецу. Лектором выбирали кандидата с отличной дикцией и навыками ораторства.

Чтец сидел или стоял на возвышенности и читал из источников, которые отбирали сами работники: от кубинских и американских газет до классической литературы.

Если чтение воспринималось с особенным удовольствием, работники постукивали ногами по разделочным доскам, что заменяло аплодисменты.

В США так же была распространена подобная практика, но среди материалов для чтения часто оказывалась социалистическая или левая литература, что вызывало трения с владельцами фабрик, которые совсем не были заинтересованы в том, чтобы их сотрудники задумывались о классовой борьбе и экономической справедливости.

Если лектор читал материал, признанный владельцем излишне радикальным, его выгоняли. Но тогда рабочие реагировали забастовками или простоями.