Дознаватель одного из РУВД Москвы возвращался вечером к себе домой, побывав в гостях. На нем была пижонская шапка, пижонская шуба и такие же сапоги на меху. Этот наряд он надевал в редких случаях, как, например, сейчас.

В темном месте его встретили трое, вытащили ножи и приказали раздеваться. Шуба и шапка им понравились. После этого пришлось отдать и сапоги. Больше ничего из одежды грабители взять не захотели и приказали дознавателю убираться. Но он уходить не стал, потому что вспомнил, что захватил с собой служебный пистолет. Вытащив ПМ и пальнув для острастки в воздух, дознаватель перехватил инициативу и уже сам начал отдавать приказы. Построив грабителей друг другу в затылок, он задал им направление движения — к ближайшему отделению милиции. Снова одеваться, а особенно обуваться в их присутствии дознаватель не рискнул, поэтому пришлось идти, как был — без шубы и босиком. Через минуту он почувствовал, что замерзает. Перешли на бег. Согреться не удавалось, поэтому он все ускорял темп, подгоняя конвоируемых матюками и выстрелами.

Прохожие шарахались от такой странной процессии. В отделении также сильно удивились. Больше всех возмущался один из задержанных."Вот и верь после этого людям,- с горечью говорил он. — Мы тебя пожалели, пиджак оставили, а ты вон чего устроил. Но в другой раз буду умнее." Впрочем, другого раза ему придется ждать как минимум лет пять...

Помню студенчество: Предки на все лето уезжали жить в коттедж и квартира была в моем распоряжении. Моя нынешняя жена (на тот момент- девушка)- просто симпатяга. Мы просто дружили и дальше поцелуев у нас не заходило. В итоге, после разговора о том, что пацанам только одного от девчонок и надо, мы поспорили, что я ни при каких условиях не притронусь к ней в этом плане в течение одного месяца, как бы она не провоцировала.

С этого момента она переехала из съемной квартиры ко мне. Сначала спала со мной в кровати в пижаме, потом в полупрозрачной ночнушке, следующий уровень для меня был когда она ложилась спать в одних трусиках, а затем и вовсе голая. В итоге, когда до конца спора оставалось два дня, она начала засыпать, забрасывая на меня одну ногу и утыкаясь мне своими губами в шею.

Мужики, я не мог уснуть ровно месяц, но я выиграл тот спор за нас всех.

Ночевал как-то у подруги, заядлой туристки. Любимое ее занятие это лазать с рюкзаком по горам и петь с гитарой у костра.

У нее окна выходят на оживленное шоссе. Привыкнув дома к относительной тишине по ночам, начинаю ворчать: "ну вот, уснуть невозможно, ты бы себе хоть стеклопакеты поставила, машины, понимаешь, ездят, …

Беруши надо было прихватить и снотворное.

— Это не машины, — отвечает она, — это море шумит… Представь… Пляж… Море… Лазурные волны набегают на берег и, пенясь, откатываются назад… Набегают… и откатываются… Их ровный шум убаюкивает, навевает сны… Ласковый ветер освежает нагретую солнцем кожу… Волны шумят…

Я верю, я почти засыпаю…

Тут "шум моря" прерывает громкий треск — мотоцикл без глушителя.

Невозмутимый голос подруги:

— Легкий моторный катер пронесся по глади бухты…

Собрались как-то в самоволочку солджеры, в общем поход этот состоялся по большой просьбе повара ихнего, который постоянно был при деле и никуда целый год из кухни не вылазил. Мужики охотно согласились сводить его в кабак, благо с деньгами у них слава богу всё было. Задобрили на КПП самогоном своих коллег, и двинули в городок ближайший.

В обеденный перерыв побежал в центр и занял очередь за пирожками, наивно рассчитывая ещё и по магазинам проскочить. Но тётка-продавщица больше трепалась с соседкой-мороженщицей, чем торговала. Мои минуты и надежды таяли. В довершение, когда я стоял вторым и уже ощущал ливерный аромат из кастрюли, прикрытой засаленным полотенцем, она завела беседу с дежурившей у лотка дворнягой, слащаво сюсюкая:

— Ну что ты на меня так смотришь?

(.. виляние в надежде хвостом )

— Пирожочек хочешь?

(.. то же, с удвоенной амплитудой)

— не дам я тебе пирожочек

(.. виляние всем телом, голова набок и одно ухо вверх)

— Пирожочек денежек стоит! (назидательно)

Тут я не выдержал и вмешался:

— Он не пирожок просит, он с братом попрощаться пришёл!

Остались мы с барбосом без обеда, но ржание очереди и перекрывающую её отборную тёткину ругань я ещё долго слышал.