всегда, в каком-то фоновом задумчивом режиме. Выглядит это так: сидит себе приятный человек средних лет, всегда при жене, на диване у себя дома (в гостях, в ресторане, в ночном клубе, на тропическом пляже) и довольно толково, хоть и ненавязчиво участвует в общей беседе. Только взгляд ушёл глубоко в планшет, пальцы бегают, в ухе фишка.

В бизнесе своём он тоже давно в фоновом режиме. Вкалывают профессиональные наёмные менеджеры. А он как вирус – повсюду понемногу. Никакого пафоса и понтов, с красавицей женой мотается скорее всего вслед за ней по свету, чем она за ним. Эдакий внушительный задумчивый собак на поводке – лишь бы оставили в покое поработать, а где, неважно.

Разговор его телефонный всегда необычен и обычно означает, что его профессиональным менеджерам наконец случилось просраться совместно с риск-менеджерами. Однажды при мне, сидя на диване в Хабаровске, он попеременно разруливал свою автоколонну, застрявшую под Москвой с молчащим навигатором "Что последнее проехал? Мытищи? Что вокруг видишь? Понятно. Поворачиваешь там-то, щас договорюсь, чтобы вам там на ночь встать" — а в параллеле другая автоколонна отчаянно названивала из Японии.

Я вначале не понимал, почему шоферам нельзя остановиться, как нормальным людям, в ближайшей гостинице на ночь, зачем эти загадочные автобазы со своими людьми. А потом прикинул вид десятка фур на парковке гостиницы и примерную стоимость того, что в них содержится. И тогда до меня дошло, почему только гуртом едут эти современные караваны, и как ждут они своего оазиса. Юра, как добрый джин, возникал из телефонной трубки в самую тяжёлую минуту и им эти оазисы дарил.

Но это просто, чтобы объяснить, за каким хреном богатый человек несколько лет назад проживал со всей своей семьёй, женой и тремя детьми, на своей исторической родине в посёлке под Хабаровском. Там жили и никуда не хотели уезжать их родители. И Юре неплохо работалось, как впрочем и в любом другом месте планеты, где есть Интернет. Проживал – может и не то слово, они ездили много и далёко. Но в доме всегда кто-то оставался. После одной из поездок заметили, что из дома стали пропадать дорогие вещи. Юра заказал мини-камеры и установил их так, чтобы не было заметно.

После следующей поездки, когда часть бриллиантов пропала, принялись отматывать плёнку. И нашли сцену офигенную – двое подростков в коридоре ошеломлённо разглядывают меха, и один другому говорит прямо перед камерой– "сколько тут всего! Мочить его сейчас придётся…" Другой отговаривает. Но в конструктивном духе – типа, в другой раз будет безопаснее, да и подготовиться нужно.

Юру иногда трудно понять. Своим плёнку прокрутил, подростков узнали – оказались друзья их сына, братья. Их отцу Юра помог как-то с дорогим лечением. Можно сказать, жизнь спас. В общем, не стал Юра подавать заявление в милицию. А матери этих подростков объяснил, что пустит в ход своё видео, если хоть что-то с его детьми случится. Та вроде притихла.

Только у Юриных детей начались большие проблемы в школе – двойки сплошные, придирки, издевки. Посёлок маленький, все друг друга знают. Оказалось, завуч Тамара Ивановна была лучшей подругой матери несостоявшихся убийц. Видимо, ей другая версия была озвучена, почему пацанов на порог богатого дома больше не пускают. Юра терпел какое-то время, за двойки своих детей ругал. Потом не выдержал – явился в школу, втащил завуча в её же кабинет, вынул свой ноутбук и включил то самое видео.

Тамара Ивановна долго молчала. Потом набрала номер и сказала в трубку всего одно слово: "Коза! "Но сказано было так, что её бывшая подруга по сей день старается меньше чем на квартал к Тамаре Ивановне не приближаться.

Что касается убийц-оболтусов, Тамара Ивановна поговорила с ними отдельно, в своём кабинете. Вроде ни в чём с тех пор замечены не были, только один слегка заикаться начал. В мусорном ведре тогда нашли обломки дырокола, расколошмаченного вдребезги. Да, вот ещё! Через месяц повели продлёнку всей школой смотреть "Людей в чёрном". Там место есть, где свирепая учительница оказывается монстром-инопланетянином, который особо и не маскируется. С Тамарой Ивановной как две капли. Зал вдруг единодушно рассмеялся, но как-то испуганно…

было — минут 20) рассказал я им, что увлекаюсь довольно тяжёлой музыкой и имею достаточно большую колекцию музыкальных дисков. Стиль музыки называется Hardcore-techno, он же Gabber. Для тех кто совсем не представляет что это такое, поясню: это что-то типа известных произведений группы Scooter, только тяжелее и быстрее. Подстиль Speedcore может иметь ритм более 300 ударов в минуту. Естественно, по отъезду, обменялись телефонами и электронными адресами.

Вот как-то в очередной раз знакомый пишет мне письмо и говорит, что скоро приезжает в Москву (из Владимира) и просит подобрать ему пару дисков с музыкой по-тяжелее, чтобы проучить соседей. Мол, соседи снизу совсем его доканали шумом, и он хочет им отомстить.

Ну ладно, это не вопрос. Подобрал ему пару сборников: "Born in hell-2" и Formula-1. Первый диск представляет собой махровейший Speedcore на котором нет треков медленее 250 ударов в минуту. Второй же состоит из двух дисков: на втором записана музыка (140-250 ударов в минуту), а вот на первом записаны звуки Формулы-1 (для чего преднаначался этот сборник не знаю — вероятно для Sreet-racing).

И вот при очередной встречи дал я знакомому эти диски.

Через некоторое время, когда возвращал диски, он рассказал мне, как он их применил.

В последний день который страна проживала по зимнему времени, его соседи снизу устроили какую-то вечеринку. Где-то в районе 10 вечера они включили караоке и стали хором петь песни Кати Лель. Садюги!! Знакомый, зная где у них сыпется с потолка штукатурка, попрыгал на пятках по полу. Это подействовало. Перестав терроризировать окружающих, соседи ломанулись гулять.

Стоит отметить, что, согласно закону, громкость шума в квартире не ограничена с 8 утра до 11 вечера, а в Москве до 10 вечера.

На следующий день ровно в 8 утра по летнему времени, т. е. в 7 утра по зимнему на пол были поставлены колонки и очень громко прокручены все три диска.

— И что сказал твой сосед? — поинтересовался я.

— Я его встретил только вечером на лестнице. Он ничего не сказал, но если бы взглядом можно было убить, я бы сейчас с тобой не разговаривал.

Красного Креста в некрологе Харрисону написала, что он решил стать донором в 14 лет, после того, как ему делали переливание крови во время серьезной операции на грудной клетке.

Он начал сдавать плазму крови, когда ему было 18, и продолжал делать это каждые две недели до тех пор, пока ему не исполнилось 81. В 2005 году он установил мировой рекорд по количеству пожертвованной плазмы — и пока в 2022 году этот рекорд не побил мужчина из США, оставался самым щедрым донором в мире.

Дочь Харрисона, Трейси Меллоушип, рассказывает, что ее отец был очень горд тем, что спас столько жизней, при этом без боли и без какого-либо ущерба для себя.

"Он всегда говорил, что это не больно, и жизнь, которую ты спасаешь, может быть твоя собственная", — вспоминает она.

И она сама, и двое внуков Харрисона получили сыворотку, созданную на основе плазмы его крови.

"Это делало [Джеймса] счастливым: слышать о многочисленных семьях вроде нашей, которые продолжали существовать благодаря его доброте", — говорит Меллоушип.

Уколы сыворотки антирезус иммуноглобулина (также известного как anti-D) предупреждают развитие гемолитической болезни плода и новорожденного (ГБН). Она происходит из-за несовместимости крови матери и будущего ребенка, когда у матери отрицательный резус-фактор, а у ребенка положительный. Иммунная система беременной женщины воспринимает компоненты крови эмбриона как чужеродное тело и вырабатывает антитела, которые его атакуют. Это может серьезно навредить здоровью ребенка, вызвать серьезную анемию, сердечную недостаточность и даже смерть.

Пока в середине шестидесятых ученые не разработали это лекарство, каждый второй младенец с ГБН умирал.

До сих пор неизвестно, почему кровь Харрисона была настолько насыщена этими иммуноглобулинами. Некоторые исследования предполагают, что это может быть связано с переливанием крови, которое ему сделали в подростковом возрасте.