литровая бутыль с резко пахнущей жидкостью.

Дед нюхнул — чой-то не то. "ОН" пахнет не так. Пить запретил.

Устроились на ночлег.

Ночью кто-то не утерпел, встал втихаря, приложился к бутыли. Часовой, оказывается, во фляжку себе тоже плеснул перед выходом. "Для сугреву".

На утро восемь трупов. В бутыли метиловый спирт был.

Деда под трибунал. 8 лет лагерей. По году за каждого.

Стоит у штаба с вещмешком. Без ремня, но при конвое. Ждут машину в тыл и дальше по этапу.

Подъезжает комдив на Виллисе. Дед под его началом с 41-го, когда тот ещё комбатом был.

Узнал.

— Ты чего здесь?

— Да вот, такое дело.

— А ну-ка погоди...

Поговорил комдив с начальниками. Меняют деду 8 лет лагерей на 3 месяца штрафроты.

Везут к штрафникам. А там пальба и пьянка — пришёл указ Калинина о расформировании штрафрот.

"Всем спасибо, все свободны".

Везут деда назад в свою часть. Что делать с ним дальше — неясно, решают...

А тут Победа. Вообще не до него.

А он ещё промок и промёрз, пока в кузове полуторки к штрафникам катался. Воспаление лёгких.

Отправили в госпиталь, оттуда уже домой, в деревню под Тулой.

Дед прожил 87 лет. Умер в 1986-м (я как раз в это время срочную в Армии служил).

Ветераном официально не был и никаких льгот не получал.

Ни медали за победу над Германией, ни юбилейных, ни ордена Отечественной войны в 1985-м не дали.

Все эти годы дед боялся, что о нём вспомнят и заставят отбыть наказание.

А потому по кабинетам не светился...

Передо мной лежит медаль. Зелёная лента с красной полосой. Знакомые до мельчайших подробностей лица бойцов в строю. Танки, самолёты.

За прошедшие 40 лет я много раз рассматривал это изображение.

Медаль "За оборону Сталинграда".

Это всё, что осталось у деда от войны, а у меня — от него.

Дед подарил её мне, когда мне было 7 лет...

движения". Посмотрел в его непонимающие глаза и добавил: "Уступить встречным ты должен. Узко там... "

Есть такие слова-ярлыки, что раз приклеил — и всё с человеком навсегда ясно. Вот о таком слове мой сегодняшний рассказ.

В СССР личных автомобилей было мало, а желающих ими управлять — много. И если уж взрослые дяди и тёти, как о чём-то несбыточном, мечтали о любых "колёсах", хоть самых ржавых, чтобы ездить на дачу, то что уж говорить о подростках-старшеклассниках. В общем, страна не торопилась давать нам права и в автошколе нас очень честно учили по три года. К слову, я всю свою жизнь учился разному и у разных учителей и могу оценить качество организации того процесса: твёрдая четвёрка с плюсом по пятибалльной системе. Почему не пятёрка, сейчас поясню.

После тренажёров попал я по распределению к Колоску, про которого знакомые ученики говорили: "Мировой мужик! Он тебя жизни научит! "Колосок понял своё шофёрское счастье водителя-инструктора специфично: государство дало ему машину, залило в неё бензин и он ездит на ней по своим делам. А обучение он понимал в двух видах. Основной — все записавшиеся моют его чудесную машину, а потом один из пятерых учеников (о, счастливчик!) получает право везти Колоска и канистру за остродефицитным пивом, пока остальные на заднем сиденье 241-го Ижа изображают из себя килек.

Второй вид состоял в том, чтобы назначить тебе встречу зимой за городом на автодроме в субботу в 16часов... и не приехать.

Помучившись месяц с фортелями Колоска, я в лицо сказал ему всё, что думаю о его подходе к обучению и пошёл переписываться к другому инструктору. Свободные места оставались только у одного и звали его Алексей Дмитриевич, а все доброхоты отговаривали меня от этого шага с формулировкой: "Да ты что! Он же бывший ПРАПОР! Ты что не знаешь, как прапоры в армии жить мешают! " (это в литературно-обработанном переводе на русский).

"Прапор" оказался мужиком деловым и строгим. Чётко и сразу сказал, что деньги ему платят за то, чтобы на дороге мы не поубивались, а не за мытьё его машины. С помощью листочка бумажки, авторучки и зажигалки (изображавшей для нас машину) запросто объяснял любую дорожную ситуацию. И действительно учил мыслить за рулём, учил соблюдать правила, потому что они написаны кровью.

Те, кто сначала остался у Колоска сбежали вслед за мной. Быстро и почти все. К слову, кто не сбежал сдавал потом на права раза с пятого.

Так что с тех пор, когда кто-то примитивный пытается приклеить к кому-то или чему-то ярлык, у меня так и чешутся руки. Ибо уничижительное "прапор" на поверку никак не соответствовало человеку честному и преданному своему делу. Настоящему советскому прапорщику, годами учившему мальчишек в армии водить тяжёлые грузовики, а после выхода на пенсию, приложившему максимум усилий, чтобы научить нас. К слову, из той нашей юношеской группы никто из ребят не попадал в ДТП, по крайней мере по своей вине. Годы прошли, а к тем, кто нас учил в автошколе и теории, и практике, остались только слова благодарности. Ко всем, кроме Колоска.