ключ. Спросил, не видел ли я его. Нет, я не видел. Может, выронил, говорю?

Пошли искать вместе, потому что мы друзья. Прочесали всё от машины до подъезда. Заглянули под каждый листочек, под каждую битую стекляшку. Ползали под нашей машиной и под соседними. Мы светили фонариком в шахту лифта. Мы прощупали самого Лёню и все его вещи. Ключа не было. А запасной остался в Минске.

Хозяева дома, где мы ночевали, вышли помогать. Они тоже заглянули под каждый листочек. Смотрели зеркальцем в ливневую канализацию, просветили шахту лифта полицейским прожектором, заглянули Лёне в уши и перебрали содержимое помойного ведра. Ключ пропал.

Тогда бабушка хозяев, 82 года, сказала, мы просто не умеем искать. Она лично осмотрела все листья во всех кустах. Проверила дупла и гнёзда. Опросила подруг-старушек, заставила их вывернуть карманы. Она процедила шахту лифта специальной проволокой. Приказала Лёне прыгать, а всем — слушать. Потом велела трясти Лёню вверх ногами над газеткой. Сказала что шутит, только когда Лёню уже несколько раз уронили.

Закрыть ключ в салоне невозможно. Но мы всё равно вызвали взломщика. Он открыл машину. Не нашли. Взломщик закрыл машину. Потом снова открыл, потому что документы остались на сиденье. Затем снова закрыл.

Тут Лёня признался, что у него в кармане маленькая дырка.

Все, включая бабушку, спросили у Лёни, как можно быть таким растяпой? Лёня сам удивился. Раньше он ключей не терял. Его слушали с иронической усмешкой.

По району расклеили объявления. Бабушку усадили смотреть передачу "стол находок Нижний Новгород". Это самая скучная передача в мире. Бабушка пальцами удерживала веки, чтобы не заснуть. Приехал монтёр лифтов. Все мы, бабушка тоже, спускались в шахту, потому что градус взаимного недоверия вырос.

На вечернем концерте я рассказал о потере ключа. Нас тут же познакомили с лучшими инженерами этого города, со слесарями, угонщиками, с дилером и волшебным токарем, способным из простой рельсы выточить новейшую "ладу-куниллингус".

Вечером того же дня Лёня вылетел в Москву. Он до утра сидел в Шереметьево, питаясь бутербродом. В 6:30 на белорусском вокзале Лёня получил запасной ключ. Проводница из Минска взяла за услугу 20 $. В 12:00 на Казанском вокзале Лёня сел в поезд "Ласточка" и приехал обратно. Он радовался тому, сколько дел успел за сутки.

Мы тут же выехали в Казань. Лёня слегка устал, но всё равно был доволен и нашим путешествием, и моими добрыми шутками о том, какой он растеряха, недотёпа, раззява, шляпа, кисель, ворона, ротозей, удмурт, тетеря, рукосуй, кулёма, лошпен, фетюй и недотыка.

В Казани было прохладно. Я надел куртку и нашёл в кармане ключ. Хотел сразу побежать и утопиться, но подумал: а вдруг Лёня захочет сам меня утопить, предварительно побив о твёрдую берёзу? Что я за друг, если не представлю ему такой возможности?

Я принёс ему находку. Он не спал уже третьи сутки. Увидев ключ, сказал только:

— "Ага. Нормально".

И упал, и заснул.

Удивительно всё-таки безэмоциональные попутчики встречаются на дорогах нашей жизни.

которые приспособлены к длинному шесту. Идет косяками и, когда он рядом, только успевай черпать. Пятнадцать-двадцать минут – и рюкзак полон.

В тот день было много народу, но корюшка пошла ближе к ночи. Так что черпали в темноте, благо не ошибешься. Начерпались все, но идти домой решили уже с утра. Как в нашу компанию попал Вовка, я уже и не помню, да и суть ли важно. Правда, он лично весьма заметная и погоняло "Малыш" совсем не подходило к его двухметровому росту и крепкому телосложению. Про таких говорят, что если он руками закрутит гайку, открутить без ключа уже не возможно. В остальном же он был человек спокойный, можно сказать, что даже флегматичный, лет на семь старше меня, соответственно, и не друг, и не брат. Но с него-то вся история и началась. Кто-то сказал:

– Ты чего, Вовка, рюкзак к костру поставил, сварится рыба ведь.

— Да-да, надо поставить поближе к реке — и Вовка, подхватив рюкзак, двинулся от костра.

И уже через секунды я услышал плеск воды и какой-то выдох с возгласом. В мозгах все сработало на автомате, подскочив с места и схватив валяющийся сачок, я кинулся к берегу, который был довольно обрывист, а до воды было метра полтора. Река по весне полноводна и как раз в этом месте был приличный водоворот. Я увидел его в водном отсвете и сунул сачок. Он за него судорожно ухватился. Потом набежал народ, светил фонариками, помогали тащить. И через минуту Вовка был на берегу, скинув в воде болотные сапоги, и без рюкзака, который он невзначай в темноте поставил за обрыв берега и который утянул за собой и хозяина.

Где-то через часик Вовка, отжав и высушив у огня одежду и послушав разговоры очевидцев, подсел ко мне.

— Слышь, братан, ты ведь походу мне жизнь спас! — сказал он негромко.

— Да ладно, с кем не бывает, — буркнул я.

— Я ведь плавать совсем не умею, хана бы мне была. Это точно. Так что я – твой должник!

Перекинувшись еще двойкой-тройкой фраз, я постарался свести разговор на нет. Подумав, тоже мне подвиг нашел.

А где-то месяца через полтора история получила продолжение. Так уж получилось, что мы подростками ходили на танцы. А так как поселок был незримо поделен на четыре участка, то без драк не обходилось. А чем еще заниматься? Но в этот день мне не повезло. Уж не знаю по какому стечению обстоятельств я приперся в клуб один, но и там наших "низовских" не было. А вот "верховские" как на посту. Я огляделся и понял, что словлю. Да и свалить уже было поздновато, засекли. Ко мне подвалило человек шесть, поневоле пришла мысль — придется хорошо словить! Но странное дело, подвалить-то они подвалили, но почему-то стояли молча. Я поначалу даже не понял ничего. Но тут откуда-то сзади и сверху загремел голос:

— Слышь босота, вы не на братана моего такой толпой накинуться решили!

Я даже поневоле немного присел от неожиданности и только потом обернулся. Это был Вовка, не зря все же его звали "Малышом", на голову, а то и на полторы, возвышаясь над нами, он настроен был довольно агрессивно. Оппоненты что-то пробурчали, я даже не понял что, но рассосались как-то незаметно.

— Слышь братан, ты если что не так, скажи. Я обычно вон там стою — кивнув куда-то в зал произнес он.

— Да ладно, мы как-нибудь сами разберемся, тем более ты даже не наш, а "совхозный". Наши скоро подвалят.

И они действительно вскоре подвалили. Но только натанцевались от души, драки в тот день не было от слова вообще. И у меня даже где-то в глубине души мелькнула мысль, что неплохо иметь такого брата. Но история еще имела продолжение. Было оно в том же году, но ближе к осени. Уже шла на нерест кета и горбуша, но вместе с рыбой с сопок к рекам спустились и медведи. Вообще, конечно, при таком количестве рыбы они сытые, но лишний раз встречаться нежелательно. А я с другом с одним из них и столкнулся на котловане. Быстренько ретировались и решили поискать другое место или отложить на следующий раз. Пока шли к мотоциклу, встретили еще группу мужиков, среди них был и Вовка.

— Здорово, братишка! Ты откуда? — весело произнес он.

— Да на котлован ходили, но там медведь.

— И что? Ну пойдем с нами у меня ружье так что не обидит.

— Не, мы решили в другое место. Река большая, да и медведя жалко он же не знает что ты мой братишка.

"пожалуйста", "позвольте"...

— Здрах[рен]те! — вдруг раздалось от двери, и мы все подпрыгнули на своих местах. По узкому проходу между кроватями неспешно продвигалась немолодая уже, представительная женщина. Так в нашей санаторной жизни появилась Нина Ивановна.

Если мат называют вторым русским, то для моей новой соседки это слабо сказано. Мат был ее существом, сутью, частью физиологии. Языковой центр располагались у нее, по-видимому, в области гениталий, откуда, перемноженная на могучий темперамент и шла совершенно особая лексика. При этом она не пила, проработала всю жизнь мастером на фабрике и имела семью.

Человеком моя соседка была энергичным и деятельным: так однажды она обнаружила на мужской половине молоденького парализованного парнишку, без ухода догнивающего в отдельной палате. Привычно составляя новые слова из двух известных существительных и одного глагола, она полдня несчастного отмывала, меняла простыни и смазывала пролежни. Голос ее гремел на всю больницу так, что раскормленные медсестрички виновато поджимались Родственники посещали ее исправно, о своей дочери Нина Ивановна мне сказала как-то с нежностью: "Одна она у меня, как в жопе дырочка!"

В отношениях с мужем все было жар и пламень: однажды бывшая швея-мотористка вернулась в палату заплаканная, долго крепилась, а потом горячо мне зашептала: "Я ему говорю, ты почему со мной не е&&шься? А он мне, а ты почему со мной не е&&шься? "

Больше всего моя соседка радовалась, когда приводили ее годовалую внучку. Счастливая бабушка подкидывала ребенка, весело приговаривая: "Х*ли вам, х*ли нам, х*ли сереньким козлам!"

Духовная жизнь новоявленной больной исчерпывалась тремя анекдотами: какие-то смутные очертания проводов ведущих к плитке, на которой варятся колбаса и яйца; красных флагов, вывешенных на три дня, и нескольких куч экскрементов, из которых она всегда выбирала ту, что поменьше.

Мир в глазах Нины Ивановны выглядел своеобразно, однажды, когда она вернулась из процедурки я ее спросила большая ли очередь на уколы. "Пять х&ев да две п&&&ды" — любезно ответила она. Убирая утку за лежачей больной, Нина Ивановна добродушно ворчала: "Грешила, Сидоровна, очко почто такое слабое у тебя? "А когда разносила свои домашние постряпушки по тумбочкам одиноких старух, покрикивала: "Бабка Лиза, шевели е&&ом-то пошустрей!"

Как-то моя соседка пришла в палату невеселая: "Парнишку там привезли, какой-то х&& ему насоветовал хлоркой дышать, чтобы отсрочку от армии получить. Так он себе все легкие сжег". Парень хрипел и бил ногами в стену в конвульсиях. Нина Ивановна решительно вышла из палаты: "Пойду кислород ему просить, пусть хоть подышит напоследок... "

... Умерла Нина Ивановна тихо, ночью, когда мы проснулись на ее кровати уже был завернут матрац. По двору бегал бездомный пес Шарик, напрасно ожидая когда добрая женская рука выбросит ему куриных костей...

Куда отлетела ваша светлая душа, Нина Ивановна? Два известных существительных и один глагол...