Однажды бабушка вынуждена была с утра пораньше уйти не надолго по делам, а мне и двоюродному брату Мишке (шестилетним лоботрясам, оставленным ей на попечение на лето), предлагалось самим сварить себе яйца "в мешочек" как мы любили. "Поварится минуты 4 и можете есть, я скоро приду" — сказала бабушка и благополучно убыла. Налили мы в ковшик воды опустили туда пару яиц, поставили на плитку, засекли по настенным часам четыре минуты, вытащили яйца, стали чистить — что за дела, яйца сырые совсем... Мишка решил, что у нас часы на стене слишком быстро идут, повторили процедуру использовав дедов хронометр. Через четыре минуты тот же результат. Мишка высказал ценную мысль, что так как мы кладем два яйца в ковшик, то видимо они тепло поделить не могут и им не хватает чтобы свариться. Повторили процедуру с одним яйцом, Мишка засекает время, результат тот же. До меня наконец доперло проверить что будет, если подержать яйцо подольше. Стали проверять, Мишка дрожащим голосом вслух считал секунды после четырех минут с видом сапера, удивляющегося почему бомба еще не взорвалась. Результат уже стал получше — белок слегка свернулся. Зато были сделаны важные выводы о взаимосвязи кипения воды и его влияния на яйцо. В общем путем проб и ошибок получили мы таки нужный результат, а дед к обеду гигантскую яичницу — бабушка не стала ругаться, увидев кучу разбитых сырых яиц в чашке, а даже похвалила нас за сообразительность. Но когда через некоторое время нам предстояло самостоятельно сварить себе макароны — бабушка инструктировала нас уже гораздо подробнее...
| 24 May 2016 |   |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Сегодня в медицинском одном учреждении наблюдал как русская лаборантка средних лет учила вносить в компьютер данные молодую арабку:
— А в это поле пишешь двадцать четыре.
После паузы:
— Нет, не двести четыре, а двадцать четыре. Сотри.
Еще через полминуты:
— Опять то же самое. Сотри снова. Двадцать. Четыре.
Глянул на дисплей. Юница аккуратно вводит 20 и, задумавшись на минуту, собираеся ввести еще и 4.
Не выдержал вмешался:
— Давай проще. Введи два и четыре.
Восточная красавица посмотрела на меня, потом бросила взгляд на свою наставницу, ткнула пальчиком с длиннющим яркокрасным ноготком в одну-единственную клавишу и радостно заявила:
— Два и четыре я знаю. Два и четыре — это шесть!
Занавес.
Вот хорошо, что она не зарплаты рассчитывает, а всего лишь делает анализы крови.
И да. Рассказали б — не поверил. Но тут сам не только видел, но и участвовал.
Учился я в классе 6-7 в общеобразовательной школе в военном посёлке Новоозёрный (Донузлав). Был у меня дядька (троюродный брат моего отца), который служил на Дальнем Востоке штурманом дальней (стратегической) авиации. До пенсии оставалось ему ещё лет 5, и, поэтому, его перевели штурманом на БЕ-12 (морская авиация) в
Советским призывникам предписывалось явиться в военкомат, имея при себе смену белья, миску, кружку, ложку, и еду на три дня.
Понятно, что отправляясь на два года в армию, парни надевали на себя то, что не жалко будет выбросить.
И вот во дворе военкомата прапорщик, направляясь в свой отдел, проходит через толпу призывников, и видит стоящего чуть отдельно от всех парня в дефицитнейшем в те временам адидасовском спортивном костюме, в адидасовских же, и не ленинградских лицензионных а в настоящих германских адидасовских кроссовках. Завершающим штрихом этого оксюморона была завернутая в газетку палка сырокопченой колбасы, которую спортсмен держал в руке.
Прапорщик осведомился у парня – и почему он здесь именно в такой экипировке.
Парень охотно пояснил, что насчёт него "всё договорено", направят его сейчас в Москву в спорт-роту, а ночевать он уже сегодня будет дома.
Прапорщик спросил у него фамилию, зашел в отдел призыва, и переложил одну папку в другую стопку. Это было утром.
А обедал спортсмен в тот день уже на борту самолёта летящего в Комсомольск-на-Амуре, в составе команды призывников распределённых на Краснознамённый Тихоокеанский флот.
Вот смотрю очередной фильм "про войну", этого года выпуска. Опять командир с передовой орёт в трубку, дует, "вас не слышно!". Я не знаю, кто первым придумал эту ахинею в кино, но она прижилась. Так драматичнее, наверное. Солдаты гибнут, а связи со штабом нет. Это как в дешёвом триллере героиня уползает от маньяка по коридору, когда могла бы встать и бежать. Так вот... Дед мой по материнской линии, Шабанов Сергей, служил старлеем всю войну (там и бабушку встретил, 48 лет прожили). Служил в войсках связи, и мама рассказывала, что когда он такие фильмы видел — ругался отборно! Связь — дело такое. Она или есть — или провод перебили. А вот, чтобы плохая там, или ещё какие гуси насрали на проводок — такого не было. И вот интересно. Смотришь фильм про фашистов — у них там со связью охренеть! Гитлер может на передовую Гудериану позвонить за хрЕнову тыщщу километров! Не правда всё это, друзья.