В 1985 году космонавты Джанибеков и Савиных реанимировали обесточенную орбитальную станцию "Салют-7". До сих пор этот полет считается самым сложным в истории космонавтики. Было нарушено энергоснабжение станции, она не выходила на связь. Для ремонта были посланы Джанибеков и Савиных на корабле "Союз Т-13". Пристыковались, взялись за ремонт. Ремонт происходил примерно так: вынимался какой-то блок, проверялся тестером, нормальные возвращались на место, неисправные заменялись. И вот, после замены очередного блока, Джанибеков отчетливо услышал за спиной спокойный голос: "Здорово, отцы!". Первая мысль у него была: "Все, песец, прощай, космонавтика — у меня поехала крыша". Потом заметил, что и у Савиных побелел нос. Это несколько успокоило — сразу у двоих крыши поехать не могли. Ме-едленно обернулись (ну блин, кто там еще мог находиться-то, кроме них?!) и начали истерично ржать.

Предыдущий экипаж оставил в видеомагнитофоне кассету с "Белым солнцем пустыни". Пока станция была обесточена, видик спал, а как запитался — так и проснулся. Как раз на том самом месте, когда красноармеец Сухов подходит к аксакалам. В ЦУПе началась тихая паника, когда там заслышали истеричный хохот космонавтов, а те еще долго не могли внятно доложить обстановку.

Пейнтбол

Как мне позже рассказывал знакомый сотрудник НИИ Автоматизации и прочего тяжелого машиностроения, сказать что в их институте начался кипишь значит них[рена] не сказать. А дело было так: прямо за окнами этого, мать его так, учреждения, есть заброшенная стройка. Мы на ней собрались в пейнтбол поиграть, [фиг]ли, клуб у нас

Сегодня с мужем были на автовокзале, ждали автобус. Подходит бабушка, садится рядышком на лавочку и начинает разговаривать по телефону. Речь шла о том, что её только что выписали из больницы и она сегодня потратила почти все деньги на последнюю капельницу. Теперь ей не хватает каких-то 58 рублей на автобус и просит, чтобы утром ей знакомые выслали денег, а она переночует на вокзале.

В это время подходит бомжеватого вида алкаш к мужу и что-то просит. Мы сначала подумали, что на бутылку. А он говорит: "Да нафиг мне бутылка, я жрать хочу". Мы переглянулись и муж пошёл с ним в магазин. Купил хлеба и ещё каких-то продуктов. А я стояла и слушала, о чём бабушка говорит, прямо сердце сжималось.

Подъехал наш автобус, мы уселись и я поняла, что так просто уехать я не могу, оставив человека в беде. Вышла и дала бабушке денег на автобус и ещё немного на еду, вдруг она проголодалась. Бабуля в шоке, а я ехала с ощущением, что кому-то сделала доброе дело. Вот такая вот двойная помощь получилась)

18 апреля 1930 года писатель Михаил Булгаков пребывал в самом что ни на есть прескверном расположении духа. И было от чего! От театра его отлучили, все пьесы запретили… И на что, спрашивается, жить?

И вдруг в квартире писателя раздался звонок. Звонил сам товарищ Сталин. Вождь поинтересовался, действительно ли Булгаков хочет уехать за границу. Писатель ответил, что оставлять родину не хотел бы. "Это хорошо – сказал Сталин. – И где вы хотите работать? В Художественном театре? Подайте заявление. Мне кажется, они согласятся". И уже в мае Булгаков стал режиссёром Художественного театра. Иосиф Виссарионович любил время от времени позвонить какому-нибудь известному человеку, зная, что об этом уже через час узнает вся страна. К тому же имя Булгакова Сталину было хорошо известно: говорят, его пьесу "Дни Турбиных" во МХАТе он смотрел чуть ли не 30 раз.

С женой который год скандалы, непонимания и взаимная неприязнь. Её вечные проверки, звонки на работу и полный контроль моего времени достали. Развод. Отсудила мою часть квартиры, насчёт встреч с маленьким сыном пошли на мирное соглашение, составленное её адвокатом. Мои условия были рассмотрены и отвергнуты. В итоге один единственный день в