Из статей постоянного колумниста голландского журнала "Психология" Франса де Ваал ( Frans de Waal), известного биолога, исследователя поведения животных, особенно приматов, заслужившего Ig Нобелевскую премию за открытие, что шимпанзе обладают способностью опознавать попы друг друга, и безошибочно могут указать только по фотографии, какая попа принадлежит какому именно лицу шимпанзейской национальности из их же стаи. Особенно, если это попа шимпанзе другого пола.

Де Ваал пишет — всегда был не очень высокого мнения о способностях слонов в использовании подручных предметов в качестве инструментов. Хотя видел неоднократно в Арнхемском зоопарке, где исследую и наблюдаю животных, как слоны брали хоботом палку, чтобы почесать свой тыл. Иногда видел, как они от раздражения кидались разнообразными предметами.

Но вот прилетают регулярно весной в Арнхемский зоопарк молодые галки для спаривания, боев за самочек и сопутствующих соревнований в пении. В чем нет ничего удивительного — галки, как и все семейство вороновых, все-таки принадлежат к роду певчих птиц. Что бы вы там об их пении не думали.

И происходит ситуация, как в известной басне де ля Фонтена о вороне — ворон думает, что умеет петь, весь остальной мир с этим не согласен.

Слонам, оказывается, не чуждо чувство прекрасного, и галочьи арии им тоже не нравятся. Не нравятся до такой степени, что они начинают кидаться в доморощенных Паваротти и Доминго песком, отходами собственной жизнедеятельности и всем, что под хобот ни попадется (сравнить с человеческим обычаем кидаться в плохих исполнителей гнилыми помидорами и прочими дурнопахнущими продуктами). До тех пор, пока галки не улетают петь серенады в другое место более благодарной публике (хотя единственной благодарной публикой в их случае могут быть только другие донны-галки, благосклонные к ним дамы).

Долгое время оставалось загадкой, почему слоны не используют палки для того, чтобы достать слишком высоко висящие над ними фрукты и прочих целей, при том, что они несоменно на то способны.

Над одним особо умным слоном (по имени Кандула) в Вашингтонском зоопарке исследователи Preston Foerder и Diana Reiss с этой целью проделывали разнообразные опыты — ему подвешивали ветку с фруктами немножко слишком высоко, чтобы он мог просто так ее хоботом достать, и подсовывали разнообразные предметы, захватив которые хоботом, Кандула мог бы желаемое получить. Кандула палки игнорировал — но, когда в его клетке появился громадный ящик, немедленно подтащил его под недостижимый предмет желания, встал на ящик передними ногами и таким образом до фруктов все-таки дотянулся. То есть ему хватало мозгов использовать для достижения своей цели инструменты — но вот ему палки в виде инструмента не нравились. Обьяснение этому ученые нашли очень быстро, хобот у слонов — главный орган чувств, особенно обоняния, и, если он что-либо хоботом захватит — он уже ничего унюхать и учувствовать не сможет и становится особенно уязвим для внешней среды. И слон прекрасно это понимает.

Затем исследователи начали усложнять жизнь бедному Кандуле и подвешивать ветки с фруктами слишком высоко, убирая при этом заранее ящик в другую клетку, которую Кандула видеть не мог, но мог, при усилии, туда добраться.

Кандула сумел туда пробиться и выволок "подножку" для достижения фруктов на нужное место. То есть слоны не только умеют пользоваться инструментами — они умеют запоминать и находить, где инструменты могут находиться. Немногие животные на подобное способны. А когда Кандуле вместо поломанного им же ящика предложили остатки досок от того же ящика, он сумел их сложить в башенку таким образом, чтобы все-таки до фруктов добраться.

Франс де Ваал заключил — слоны гораздо умнее, чем кажутся, и могут мыслить логически. Просто, чтобы понять кого-либо, особенно животное, надо сначала попытаться влезть в его шкуру и понять его ситуацию. Даже если для этого придется представить себя с хоботом в виде единственного средства — обоняния, хватания, опрерирования предметами, доказательства собственного интеллекта.

История из прошлого столетия.

В 1979 я был студентом 3-го курса физфака. Наш университет тогда усиленными темпами строил общежития, и, что-бы помочь доблестным зодчим, которые не успевали к Новому году сдать объект, было принято решение направить студенческий стройотряд на прорыв.

В добровольцы я записался не из-за того, что декан обещал

Когда у нас с мужем совпали командировки, с полным доверием дала ключи от квартиры сестре, живущей в соседнем доме. Попросила кормить крыс, которых у нас четверо.

А когда приехала, поняла, что в клетке не наши крысы. Безусловно, похожи окрасом, я бы даже сказала, что идентичны. Только вот они дрались друг с другом, а наши жили мирно. Ко мне даже не подошли, а наши всегда радостно встречали и прыгали на плечи. Да и в целом, хозяин всегда заметит разницу.

Позвонила сестре — трубку не берёт. Пошла к ней домой. Не сразу, но выяснила, что наших питомцев больше нет, в первый же день сестра привела свою таксу, чтобы посмотреть, как собака будет с крысами играть. У охотничьей собаки разговор с ними случился короткий — задавила за пару секунд всех четверых, сестра ни одну отобрать не успела. А следующие две недели искала и покупала крыс, похожих на наших, в надежде, что не заметим.

Однажды соседка сказала про мою сестру: "Девка хорошая, но недалёкая". Я тогда возмутилась, заступилась за неё. Но сейчас думаю точно так же. Крыс оплакали. Новых оставили себе.

В конце 60-х — начале 70-х родители друга, будучи студентами, снимали комнату у одной хорошей бабушки. Бойкая такая бабуля, многому научила его маму по хозяйству, много отцу его подсказала, чтобы умел ладить с женой. Была хорошая бабуля по имени Зина.

Мама друга была очень красивая, и повадился один преподаватель домогаться её. Дошло до того, что

Савелий Крамаров: "Я не знаю как попали в кино Жан Гобен или Вячеслав Тихонов, а я, Савелий Крамаров, попал в кино... по несчастью, из-за своей внешности. Уже потом я узнал: то самое, что вы видите на фотографии, называется фактурой. Вот это страшное слово и определило мою творческую жизнь, и не только творческую... Я помню ещё в школе, если кто‐нибудь