Свежие истории от 10 апреля 2010

взятой квартиры идеальную семью. В чём и преуспела весьма изрядно. Почти что совсем без угроз, скандалов, разводов и прочих шума-пыли уже к обеду жилище наше если и не являло собой сам Небесный Храм Чистоты и Гармонии, то, как минимум, на удалённый офис филиала его дочерней фирмы тянуло вполне. То есть, Маму на порог пустить и даже напоить чаем было не стыдно.
Правда, всю эту благостную умильность за малым не испортил в последний момент мой закадычный друг Джонник-панк (цн), внезапно заявившийся к нам в гости в своём обновлённом амплуа — с неизменным зелёным ирокезом, с миллионом колечек-серёжек во всех ушах, но зато почему-то в отутюженных брючках и в белой-пребелой накрахмаленнной рубахе с приколотыми на ней тринадцатью октябрятскими звёздочками. Мы даже выгнать его, такого славного, к [черт]ям собачьим сначала хотели. Но потом вдруг подумали и решили, что так оно даже к лучшему. Маме ж, наверное, всё равно добрые участливые люди или уже настучали, или вот-вот настучат, что мы с панками дружим и что эти панки к нам домой ходят. И будет она это знать, знать и переживать, представляя себе невесть что, по обыкновению самое ужасное. А так — посмотрит на этого милого обаятельного парня в брючках-рубашечке и вселится в неё надёжная уверенность, что панки — это не придурочные алкоголики-наркоманы, а просто причёска такая. Звёздочки и серёжки ведь снять же можно, если для святого дела. Сняли. И оставили
Джонника. А для комплекта и меня в рубашечку приодели, такую же белую и накрахмаленную.
В общем, к приходу Мамы у нас всё чин-чинарём было. И даже лучше. В одной комнате — наш замечательный сынуля в белых носочках в Вар Крафт режется, бабушку ждёт, в другой комнате — мы с Джонником в белых рубашечках с открытыми и приветливыми лицами на неподключенных гитарках музицируем, на кухне — пирог домашний яблочный, самовар хохломской и прочие вареньи-лимоны на белой скатёрочке, в коридоре — кот с бантиком
(жалко, б%%%ь, что не с белым — не нашли). Прям хоть бери, фотографируй и отсылай на обложку "Сторожевой Башни" или ещё куда подальше.
Посмотрела жёнушка моя восторженными глазами на всё это великолепие
(даже, наверное, "за[ши]бись! " подумала), смахнула набежавшую слезу, и упорхнула встречать Маму, сказав на всякий случай "Ведите себя хорошо".
Вот лучше б не говорила. Ибо даже совсем нормальные, не склонные к рефлексии люди, заслышав "Ведите себя хорошо" начинают самым активным образом предаваться философским измышлениями на тему "Что такое хорошо" и, как следствие, расширяются сознанием до удивительнейших открытий "Что такое плохо".
А мы с Джонником, чего греха таить, нормальными не были сроду. Да и времени на обдумывание у нас не было. Не было его даже на то, чтоб обмолвиться-переглянуться, ведь в запасе всего каких-то две-три минуты,
Мама во дворе, считай. А посему, как только закрылась дверь, мы быстро, но предельно организованно ринулись на кухню. На раз-два-три практически.
Раз — рюмки, два — холодильник, три — бутылка, раз — разлили, два — а чем закусим, три — лимоном, раз — отставить, два — а чем же, три — да соком же. Хорошим таким соком, виноградным, самотканным. Как раз рядом с водкой стоит, зря что ли.
... Вот хрен его знает, что там в этой бутылке произошло, ибо не химик я, и хрен, опять же, его знает, как оно всё это там поместилось, но когда я бутылочку откупорил, хватило на всё и на всех. И на стены, и на пирог домашний яблочный, и на самовар хохломской и на белые скатёрочки-занавесочки и даже на кота с бантиком, зашедшего полюбопытствовать, что за суета такая. За рубашечки наши белые и накрахмаленные вааще ни слова не скажу и просто промолчу. Вот ни фига не преувеличиваю — как будто Всемирный Донорский Банк у меня на кухне в одну секунду взял и лопнул. С треском, б%%%ь. Даже с потолка, не то, что капало, — стекало.
А тут и жена с Мамой, конечно же, пришли.
Ну и всё.