Свежие истории от 6 октября 2010

дистанции бешеная, а бегала девушка серенько. Тренеры давали Альбине нагрузку и ждали, не раскроется ли — бывает ведь, что спортсменка лет до семнадцати не бежит, а потом словно крылья вырастают. Физические данные у неё были вроде неплохие.

У Альбины был тренер, которого она — важно! — втайне любила, хотя он её вовсю дрючил. Он ей: "Альбина, такая-сякая, опять норматив не выполнила?! 53 секунды — какой это, к Эзопу, бег? Иди в езду с глаз моих! "А она от этих слов тает, аж до коленок горячо. Короче, как всегда у влюблённых — хоть плюй в глаза, всё Божья роса.

И вот настал момент — девушке исполнилось семнадцать лет. Раскрыться она не раскрылась, а голову имела неглупую, и учиться хотела на экономиста, а не в Институте Физкультуры. Тренер подумал-подумал, а потом, со свойственной ему грубоватостью, сказал: "Шабаш, девка. Бегунья из тебя, как из слона балерина. Шла бы ты на бухгалтера, всё пользы больше. А в спорт — ни-ни".

Альбина ревела три дня. Не спорта ей было жалко, а то, что любимый мужик такую гадость в глаза сказал. Убила бы.

Но слёзы высохли, и она придумала, как надо поступить. У Альбины оставался ещё самый последний летний старт — на юниорском Кубке Москвы.

К этому старту она подготовилась основательно — несколько недель ела запрещённые препараты, а утром соревновательного дня ещё и сделала укольчик. Терять-то всё равно нечего — прощаешься со спортом!

Забег Альбина выиграла. Причём не просто выиграла, а всего секунду уступила рекорду России. Конкурентки остались далеко позади. Тренер после финиша тряс её, обнимал, целовал, а потом весь вечер буквально ползал на коленках, умоляя, чтобы она осталась. Но Альбина была непреклонна — ухожу в экономисты, и точка!

А спустя неделю пришли результаты допинг-теста, и тренер понял, что к чему. Но то ж было через неделю — свои пятнадцать копеек счастья Альбина сполна получила.

В Олимпийском Комитете, когда узнали всю эту историю, говорят, славно посмеялись.

купленного журнала, испуганно выглянул за окно и возмущенно закричал глядя на меня.

— От Перловской! Папа, ОТ ПЕРЛОВСКОЙ!!!

(В нашей команде он выполняет роль штурмана. Обязанность штурмана — отслеживать маршрут. За неверную координату в пространстве в любой момент времени — шолобан. Это в лучшем случае — шолобан. А то и строгий выговор с предупреждением.)

Мармеладный тут же набух, запунцовел лицом, и затараторил внутрь трубы.

—.... От Строителя!.... Говорю же — от Строителя!.... Ну, это же ребёнок! Он ошибся просто!

"Сам ты жеребёнок" — хотел сказать я, но тут штурман на всякий случай прикрыл ладошкой лоб и не менее возбужденно заорал.

— Папа, Перловская же! Перловская?! Там церковь была, щас мост поедем!

Всё, что в это время слушал в трубку мармеладный сильно читалось у него прям на лице бегущей строкой поперёк монитора.

Я положил руку штурману на макушку и сказал, может чуть громче чем надо было.

— Перловская, сынок, Перловская. Я вижу. Не переживай. Читай журнал.

Мармеладный послал мне луч ненависти, схватил сумку, и ломанулся к выходу, на ходу продолжая упорствовать в своём заблуждении.

—... Ну, я ошибся!.... Ну, извини!!!... Зачитался! Тут просто остановки не объявляют!

— ПЛАТФОРМА ЛОСЬ! СЛЕДУЮЩАЯ СТАНЦИЯ — ЛОСИНООСТРОВСКАЯ! — злорадно прокричала ему прямо в телефон вредная тётка из динамика.

Штурман облегченно вздохнул и вернулся к странице, где ужасные черепахи-мутанты мочили очередного несчастного злодея.

выдержать квоту было проблематично. Несчастных аборигенов уговаривали как могли и рады были всем, кто давал согласие на учебу. Приемные экзамены были чистой формальностью...

Теперь, собственно, история... Как-то в первые дни занятий у центрального входа института рядом с автоматами газ-воды стоит группка первокурсников-нацменов, только что съехавшихся из ближних и дальних кишлаков. И тут из дверей выходит [мав]р. Узбеки это чудо и по телевизору не видели, т. к. и самих телевизоров не видели тоже. Реакция предсказуемая. Всеобщее веселье, тыканье пальцами и комментарии в которых ключевые слова: "ЧЕРНЫЙ, Черный, черный.... "Этот [мав]р не мог не заметить подобного поведения. Он молча, с чувством собственного достоинства подходит к автомату, достает из кармана белоснежный носовой платок, увлажняет его газировкой без сиропа и вытирает им свою шею.

Платок остался белым, каким и был до этого. Тут же этим же платком он протирает шею одному из веселых узбеков. Платок из белоснежного превратился в чёрный.

— Ну и кто из нас чёрный? — сказал [мав]р, вручил платок опешившему узбеку и важно удалился...

по случаю награждения её высшей наградой за развитие отношений других стран с Японией. Она была первой и единственной в истории россиянкой, которая эту японскую награду вообще получила.

Император по очереди подошел ко всем 5-6 награждаемым, светилам из разных стран, пожал каждому руку и обменялся с каждым теплыми, но довольно короткими репликами.

И только его разговор с россиянкой несколько затянулся.

— А между прочим, ваш последний император однажды побил моего дедушку! — вдруг с упреком заявил он.

Свита императора обомлела: конечно, его реплика сильно оживила сухую церемонию, но явно выходила за рамки протокола.

Награждаемая россиянка наскоро встряхнула в памяти исторические хроники (1891 год, посещение Николаем II Японии еще в качестве 20-летнего наследника) и мягко, но твердо ответила императору:

— А по нашим сведениям, Ваш дедушка сам тогда стал задираться!

— Нет, тот первый начал! — запальчиво возразил император.

Далее последовала горячая дискуссия о деталях той драки, обе стороны стояли на своем.

Была ли эта темная история до инцидента в Оцу, когда на Николая II напал японский фанатик с кинжалом, или после — понятия не имею.

Может, фанатик полез мстить за побитого наследника, может еще непобитый наследник за арестованного фанатика — какая разница.

Я всё равно уверен, что японский наследник полез первым, а наш хорошенько дал сдачи. Но у японской стороны, как всегда, иная точка зрения.

Почему эта потасовка двух наследников так и осталась тогда почти неизвестной? Полагаю, потому, что у обоих юных наследников были строгие отцы — легендарный император Мэйдзи и не менее легендарный император Александр III. Узнай они об этой тихой драке, сыновьям мало бы не показалось. Но не сомневаюсь, что подросшие юноши рассказали потом о ней своим близким, каждый по-своему.

Так или иначе, потом были две русско-японские войны, в которых обе стороны намяли поочередно друг другу бока по полной программе.

Прямой связи с той дракой тут наверно нет, но думаю, что лучше бы эти парни её не начинали...

они помогут тебе", — решил я, и на следующий день мы приступили к работе.

Судя по извлеченным с антресолей предметам, последний раз туда что-либо клали в конце восьмидесятых. На самом дне нас ожидал сюрприз — весьма тяжелый картонный ящик с надписью "Fragile" и нарисованной рюмкой. Его мы спускали на пол квартиры с особой аккуратностью и не зря.

Содержимое ящика состояло из бутылок, явно купленных отцом хозяйки. По косвенным признакам (этикетки, указанная на них цена напитка) мы определили, что напитки куплены в 80-х годах ХХ века.

Жадностью хозяйка коллекции не отличается, поэтому предложение о дегустации в честь успешного завершения работы поступило сразу же.

Сначала была попробована Перцовка украинского производства. Хорошо, что мы догадались использовать самые маленькие рюмки — за прошедшие годы она весьма серьезно настоялась.

К коллекции решили отнестись со всем возможным почтением, но желания у дегустаторов не угасли.

Для следующего опыта был выбран армянский коньяк. Год выпуска был определен как 1981-1982: гонцы побежали в ближайший супермаркет за бутылкой такого же "Три звезды" коньяка того же завода. Нашли, хоть и недешево, но эксперимент того стоил. Напиток 2010 выглядел гораздо светлее, чем напиток 198х, справедливости ради скажу, что три звезды на бутылке 2010 года полностью соответствуют действительности — там был хоть и молодой, но настоящий коньяк.

Что вам сказать... Я прекрасно знаю, что коньяк выдерживают в бочках, но и в бутылках, лежащих на антресолях, за многие годы он приобретает такие качества, что нет слов.

Я уже начну собирать подобный ящичек — когда лет через двадцать-тридцать его найдёт моя дочь — ей явно будет приятно, а может — и ему тоже будет приятно, как говорил герой Фрунзика Мктрчяна в "Мимино".

Неплохой способ напомнить о себе через года — я ТАК думаю.