Свежие истории от 11 июня 2025

Кроме Вицина, конечно…"".

Как вспоминали друзья актёра, его первое (и последнее) знакомство с табаком произошло в восемь лет. Он гулял во дворе с мальчишками, и те где-то умудрились достать длинную цигарку. Принесли спички, спрятались под лестницу, зажгли, начали по очереди втягивать дым – кашляли жутко, но уж очень хотелось быть "как взрослые". Когда очередь дошла до Вицина, он неловко втянул дым, подавился, закашлялся, почувствовал, как бешено заколотилось сердце, заслезились глаза, а во рту появился неприятный "жженый" привкус и отбросил окурок, давясь дымом. С тех пор у него на всю жизнь остался антиникотиновый рефлекс.

Что касается алкоголя, то от него Георгий Вицин отказался уже будучи студентом. Как-то под Новый год (впрочем, не известно, под какой именно) актер, переживая не лучшие времена, решил выпить, чтобы "проветриться". Однако, когда он проснулся утром 1 января, он понял, что ему не только не стало спокойнее на душе, а стало теперь вдобавок плохо физически. И тогда он решил: "Если на утро хочется удавиться, то лучше не пить!". Так что почти всю жизнь Георгий Вицин был убежденным трезвенником, хотя играл в кино заядлых пьяниц...

Многие режиссеры и коллеги Георгия Вицина, узнавая настоящий возраст актера, искренне удивлялись, как ему удается оставаться в такой хорошей форме и так молодо выглядеть. Вицин рассказывал им про правильное питание и спорт, но многие махали на это рукой – мол, надо чувствовать вкус жизни, а не хлеб с водой по расписанию принимать. Однажды Нонна Мордюкова, известная своей вспыльчивостью и прямолинейностью, после эпизода поцелуя купчихи Белотеловой с Бальзаминовым заявила Вицину при всей съемочной группе:

— Да разве ж ты мужик? Не пьешь, не куришь, к женщинам не пристаешь! Труп ты!

Вицин на это только улыбнулся, а через полчаса, прервав съемочный процесс, уже сидел в позе лотоса – даже на площадке он никогда не пропускал время медитаций, и режиссеры, с которыми он работал, с этим поневоле мирились. Вообще, Георгий Вицин был одним из немногих людей в СССР, кто занимался диковинным по тем временам "хобби" — йогой. Актер объяснял, что именно благодаря йоге, помогающей ему расслабляться, у него так легко получалось играть своих героев.

P. S. В одном из последних интервью, в ответ на просьбу журналиста пожелать что-нибудь читателям издания, Вицин сказал: "Не суетитесь, люди. Жизнь отнимает страшно много времени! "Неплохое напутствие потомкам от великого актера, философа и мудреца…

даже уши ватой затыкал. Ну короче, как бы там ни было, а после института, кстати сельскохозяйственного, распределили их в какой-то совхоз. Дали домишко, и зажили они весело и счастливо. Друган, мужичок хозяйственный, живность развел, курочек, поросеночка, еще что-то там!

Живут! Года через два приходит от мамы жены телеграмма, мол, встречайте — приезжаю!

Супруга засуетилась, планы строит. Петушков планирует несколько штук зарубить, маму домашней курятиной покормить.

Друган говорит, что как приедет, так и зарубим, чтобы свеженькое было.

Теща приехала вечером. И сразу начала устанавливать свои порядки. Другана на основе прошлых воспоминаний чуть кондратий не хватил, и созрел у него ночью коварный план. В полчетвертого утра жена засобиралась на утреннюю дойку, она на ферме заведующей работала. Вместе с ней и теща подскочила, а другану на работу к восьми, он еще лежит. Теща опять начала базлать, мол, доченька ее трудяга, а зять тунеядец.

Жена ушла, друган встал. Сидит на кухне чай пьет, теща на повышенных тонах объясняет ему политику семейной жизни. И тут за окном петушок закукарекал. Друган делает зверскую рожу, хватает топор, и в загородь с курами. Хватает петуха, и хрясь по шее, полуфабрикат готов. Притащил на кухню, бросил в тазик. Городская теща от этого действа охренела.

Орет, ты что же, мол, ирод, наделал! А он ей объясняет, что нервы ни к черту стали, громких криков не переносит. Тут следующий петух закукарекал.

Друган опять делает зверское лицо и с криком — НУ, МАТЬ ТВОЮ!!! вылетает во двор и повторяет процедуру. Хрясь, и следующий петушок уже полуфабрикат.

Теща уже не возмущалась, и смотрела на зятя как-то косо. Тут третий закукарекал. Все повторилось. Теща до самого ухода зятя молчала как рыба.

Пришел он на обед. Жена петушков ощипала и суп варит. Когда тещи на кухне не было, она его и спрашивает:

— ТЫ, МОЛ, НЕ ЗНАЕШЬ, КОЛЯ, ПОЧЕМУ НАША МАМА ШЕПОТОМ РАЗГОВАРИВАЕТ?..

дома остатки прежней жизни. Первую неделю боялся, спал со светом. Призрак прежнего хозяина не желал уходить, стучал ставнями, скрипел полом, шуршал на чердаке. Потом привык и перестал пугать молодого чужака.

С рабочим местом тоже повезло. Из начальства древний, как КПСС главврач. Милейший дедушка, главные проблемы которого: огород, рыбалка и козы, которых он развёл в неимоверном количестве. Из напарников – несколько симпатичных медсестёр, присланных в район по распределению. От родителей пациентов – завсегда почёт и уважение. В больнице – горячая вода из крана, всегда можно помыться. Неплохо устроился. Из отрицательных моментов – те же пациенты. Был бы Вадим Иванович красной девицей – плакал бы по ночам в подушку. А так – только мне звонил, ругался. После окончания отработки уехал оттуда, хотя ровесник КПСС настойчиво предлагал ему своё место, а медсёстры руку, сердце и всё к ним прилагающееся. А истории про пациентов остались.

Однажды приезжает Вадим на вызов. Мол, у ребёнка пяти лет высокая температура, кашель, насморк. По адресу – обычный деревенский дом. Из-за забора надрывается лохматая дворняга. На стук и крики, а главное, на дикий лай охранника из дома никто не выходит. Вадим плюнул, открыл калитку, дал пинка сторожу, чтоб сохранить в целости ноги. И вошёл.

В большой комнате избы – дым коромыслом. За столом несколько тел в разной стадии опьянения. На столе – полупустые бутылки, закусь в консервных банках, огурцы, прямо на липкой клеёнке. Надкусанные и целые. Кто-то поёт, кто-то ругается.

— Хозяева где?! – орёт доктор, пытаясь перекричать бал в доме Ростовых.

— Чаво? – отзываются сразу несколько голосов.

— Хозяева, говорю, где?!

— Слышь, братва, а где Машка-то?

— Да где-то тут. МАШКААА!

Из-за занавески, отгораживающей кухню от столовой, высовывается опухшее и недовольное женское лицо.

— Кому что надо?

— Доктора вызывали?

— А-а-а, вызывали. Малой заболел.

— Где ребёнок?

— Там, — мать неопределённо машет рукой. Потом хихикает, её явно кто-то тянет обратно за занавеску.

Вадим идёт в указанном направлении. За печкой обнаруживается дверь. За дверью небольшая комнатенка, где на кровати лежит мальчишка.

— Ты больной? – спрашивает Вадим.

— Ага, — хрипло отвечает тот. – Воды вчера из колодца хлебнул, поплохело. Вода холодная. Мамка говорила не пей, а я выпил. Сам виноват.

— Подняться можешь?

— Ага.

Вадим осматривает пациента. Слушает хриплое дыхание маленьких лёгких.

— В больницу поедешь?

— Ага.

— Надо документы, и родителей.

— Нах… родителей, — солидно отвечает пациент. – Сами справимся.

И начал медленно одеваться.

Вадим подивился самостоятельности пациента и осторожно спросил. Просто так, чтоб разговор поддержать:

— А родители что вообще делают?

Пацан удивлённо посмотрел на доктора:

— Ты што, дядя, не видишь? Водочку пьют.

— Ага, — вздохнул Вадим. – И тебе наливают небось?

— Не-е, — серьёзно качает головой маленький пациент.

— Не пьёшь вообще?

— Не, не пью. Жавязал.

Пятнадцать лет прошло. А у Вадима Ивановича это стандартная отмазка на любой вечеринке.

— Не пью. Жавязал.

__________

А ещё в той деревне жила Валька. Валька – ЧДБ, часто и длительно болеющий ребёнок. Судьба у Вальки тоже не сахарная. Батька кого-то зарезал по пьянке – посадили. Мать гуляла, гуляла, да загуляла куда-то далеко, в город. Живёт Валька у любящей бабушки. Точнее прабабушки. Та ещё крепкая старуха, сама корову доит, сама огород перекапывает. Вальку в обиду никому не даст. Прошлым летом Вальку задразнили какие-то пацаны, так бабуля вооружилась черенком от лопаты и дала пацанам ….. (Ну, это не литературное слово). Пацаны приводили родителей на разборки. Бабушка взяла черенок потолще и повторила процедуру.

С тех пор Вальку никто не трогает. Вот только ЧДБ – вечно сопливый нос, зимой и осенью температура. Вадим у них, как на дежурство, раз в две недели, а то и чаще. Под эту лавочку и старушка со своими хворями. То "в грудях щемит", то "дыхать цяжка". А сама нарубит поросятам бурачных листьев, подхватит на горб корытце с этим месивом и тащит через двор. Вадим как-то тайком попытался приподнять пустое корытце. И понял, что рассказы про бабушкин черенок от лопаты, это не пустая болтовня.

— А чаго ж ты худы таки, доктар? – бабуля встречает Вадима стандартной фразой и силой усаживает за стол.

Мигом жарит яичницу со шкварками, вываливает на тарелку картошку в мундирах.

— Пакуль не зъяси – ниякага лячэння.

Вадима долго уговаривать не надо. С утра на ногах. Валька выглядывает с печки, у неё там гнездо. Куча цветастых тряпок, куклы-инвалидки. Прикроешь глаза – ну точно чеховский доктор на глухой деревне. Только с потолка провод свешивается с лампочкой. Да куклы у Вальки пластмассовые.

После лечения бабушка доктора просто так не отпускала. Выйдет Вадим из хаты, а в кармане, то печенька, то сырок. И отказываться неудобно, и понимаешь, что на "подарок" старуха потратила драгоценные копейки со своей маленькой пенсии.

— А однажды сую руку в карман, а там хруст какой-то и мокро. Я испугался, руку вытаскиваю, все пальцы в каких-то соплях. Ну, думаю, чудеса.

Вытряхнул Вадим карман, а там скорлупа. И понял, что случилось. Пенсия у старухи только через три дня. Видно, совсем с деньгами прижало. Так она нашла, что в доме было. Свежее куриное яйцо. И сунула в карман доктору.

— И не поверишь, — рассказывал мне потом суровый доктор, с седыми висками. Мне ведь уже под тридцать было. И пациентов я хоронил, и в детской онкологии подрабатывал. Ничего меня не брало. А тут иду по улице и реву над этим яйцом белугой. Накупил потом Вальке всяких кукол-шоколадок, притащил в подарок.

— И что?

— Знаешь как больно, когда черенком от лопаты по заднице лупят?