В университет Татьяна, конечно, не поступила. Пора было возвращаться в свой маленький городок, где ждали сочувственные взгляды родителей и ехидные – одноклассников. Поступить в техникум, выйти замуж, на втором курсе родить ребёнка, потом гонять пьяного мужа по огороду, плакаться подружкам, закатывать на зиму огурцы и патиссоны. Ну
Когда Татьяна шла забирать документы, в голове робко зашевелилась мысль: а зачем, собственно, поступать на исторический факультет с конкурсом 15 человек на место? Главное – учиться в университете, детали несущественны. Есть ещё мехмат – 3 человека на место. И физфак с 1, 7 – почти как в детской задачке про землекопов.
В коридоре висело объявление: «Работа в гардеробе, общежитие». А неплохой вариант – днём работать, вечером учиться, за год физику приручить. Мысль начала оформляться в план.
Родителям Татьяна сказала, что поступила на подготовительные курсы при университете. Что это такое, они не поняли, но очень порадовались за дочку. И даже иногда присылали деньги.
Дни напролет она сидела в гардеробе, урывками читая толстую книжку «Физика. Начальный курс», но план буксовал на каждом шагу. Во-первых, выяснилось, что таскать верхнюю одежду – это очень тяжело. Во-вторых, смысл написанного в учебнике от Татьяны ускользал.
Дело в том, что школьный учитель работал по совместительству физруком, физику считал лженаукой и был доволен, что умные люди в своё время сожгли Джордано Бруно. Вместо того чтобы решать задачи, класс играл в баскетбол. Нельзя сказать, что Татьяну это расстраивало: трёшки она всегда кидала неплохо.
К весне удалось прочитать только половину книги. Но сдаваться девушка не собиралась: пусть она слабо понимает суть, зато может выучить наизусть формулы и определения. Наступил день экзаменов. С изложением Татьяна справилась отлично, а вот физика подвела. Ни одной решённой задачи. Экзаменатор, тучный мужчина в очках, уже собирался поставить «неуд», но в последний момент решил поспрашивать определения.
Тройка! И заветный студенческий билет в кармане. В группе 26 парней, она – двадцать седьмая.
Учиться было ещё сложнее, чем поступить. На лекциях Татьяна не понимала почти ничего, на семинарах – позор за позором. Однажды её вызвали к доске и предложили упростить часть выражения:
Sin alfa
———— + ... . .
Cos alfa
Девушка помнила, что можно сокращать одинаковые значения в числителе и знаменателе. И написала:
in alfa
Co alfa
Она сократила S.
Группа покатилась со смеху. Татьяну, уже не скрываясь, считали тупой, первую сессию она чудом сдала на тройки. Несколько пересдач, почти круглосуточная зубрёжка, пузырёк валерьянки. Надо валить, решила она. До второй сессии доучиться – и хватит.
Приближался первый почти весенний праздник – День защитника Отечества. Вроде бы полагалось в одиночку поздравить одногруппников, но Татьяна этого делать не хотела. Зачем поздравлять тех, кто тебя презирает? Переубедила мама. Решили, что стоит подарить каждому по открытке. Татьяна не поленилась и сочинила двадцать шесть стихотворений с научным уклоном.
«Виктор транзистор по дому гонял, Виктор транзистор в ногу вогнал. Витя, с 23 Февраля! У тебя очень красивая синяя рубашка, носи почаще. Она подчёркивает твои глаза».
Парни так удивились подарку, что перестали смеяться над Татьяной. Более того, решили взять над ней шефство: если девушка чего-то не понимала, после занятий один из них обязательно растолковывал ей сложные моменты.
На 8 Марта Татьяна получила в подарок букет из двадцати семи роз: одна оказалась от преподавателя, того самого, который поставил тройку на вступительных. Никогда в жизни ей не дарили таких пышных букетов. Когда она принесла розы в общагу, в гости пришли все девочки из соседних комнат. Кто-то завидовал, кто-то предлагал сдать цветы на рынок по хорошей цене, пока не завяли.
Вторую сессию Татьяна закрыла без троек, со следующей стала отличницей и лучшим студентом-физиком в университете. Её ждала долгая и славная карьера.
Татьяна Максимовна Колокольцева – доктор физико-математических наук, автор нескольких учебников, крупнейший специалист по статистике полимеров, увлекается историей.
Впервые баллотируясь в 1900 году в парламент, Уинстон Черчилль агитировал избирателей, приходя к ним домой. Всё шло довольно удачно, пока он не нарвался на какого-то ворчуна. Когда Черчилль представился, тот сказал:
- Голосовать за вас? Да я лучше отдам голос дьяволу!
- Понимаю, - ответил Черчилль. - Но если ваш друг не выставит свою кандидатуру, могу я рассчитывать на вашу поддержку?
100 лет Леониду Гайдаю
«Талант — это искра Божья. Не хочется говорить банальности, но талант всегда штучен. Гайдай, вне всякого сомнения, был отмечен Богом. Природа его таланта - это доброта, любовь, уважение к людям и, конечно, уникальное чувство юмора. Леонид Иович видел смешное там, где большинство из нас его не замечают. В жизни не каждый
Режиссёр Савва Кулиш
В это может быть и сложно поверить, но отцом советской кинокомедии стал настоящий фронтовой разведчик. Леонид Иович Гайдай проходил воинскую службу сначала в Монголии, а затем на Калининском фронте. Неоднократно участвовал в боевых операциях по захвату вражеских «языков». В 1943 году, будучи сержантом разведроты, Гайдай подорвался на противопехотной мине и получил тяжёлое ранение ноги. Он перенёс пять операций, но мастерство хирургов и собственная сила воли позволила будущему культовому режиссёру и актёру сохранить ногу: «Одноногих актёров не бывает», – с присущим ему чувством юмора говорил Гайдай фронтовым докторам. В 1944 году, после лечения в госпитале, Леонид Иович был комиссован. Гайдай вспоминает, как к ним в Монголию приехал военный комиссар для набора в действующую армию:
– Кто в артиллерию?
– Я!
– В кавалерию?
– Во флот?
– Да подождите вы, Гайдай, дайте огласить весь список!
Впоследствии этот эпизод режиссёр воспроизвёл в знаменитой картине «Операция «Ы! » и другие приключения Шурика». За свою жизнь Народный артист был награждён многочисленными наградами, среди которых Орден Отечественной войны I степени и медаль «За боевые заслуги». .
Однажды председателю Союза писателей Александру Фадееву доложили, что пришла какая-то старуха, просит ее принять, говорит, что она стихи пишет. Фадеев велел ее впустить. Войдя в кабинет, посетительница, села, положила на колени котомку, которую держала в руках, и сказала:
— Жить тяжело, Александр Александрович,
Фадеев не знал как быть:
— Вы действительно стихи пишите?
— Писала, печатали когда-то.
— Ну, хорошо, — сказал он, чтобы закончить разговор, — прочтите что-нибудь.
Она посмотрела на него и слабым голосом стала читать:
В лесу родилась ёлочка,
В лесу она росла.
Зимой и летом стройная,
Зеленая была.
— Так это вы написали, — воскликнул изумленный Фадеев.
По его распоряжению посетительницу немедленно оформили в Союз писателей и оказали помощь.
Раиса Адамовна Кудашева (так звали старушку) прожила долгую жизнь. Урожденная княжна Гидройц, в юности она служила гувернанткой у князя Кудашева, позже вышла за него замуж. Работала учителем, в советское время библиотекарем. Печаталась в молодости в детских журналах. В 1905 г. ее «Елка» попалась на глаза агроному и любителю музыки Леониду Карловичу Бекману. Рождение песни произошло 17 окт. 1905 г.
Заслуженная слава настигла Раису Адамовну лишь в пятидесятые годы прошлого века, когда она дала два интервью, опубликованные в «Вечерней Москве» и «Огоньке». Правда, встретила она все это спокойно, поскольку никогда не хотела привлекать к себе внимание. «Я не хотела быть известной, но и не писать не могла», – писала одной из своих подруг. Автора музыки к этому времени уже не было в живых.
Поэт и дипломат Фёдор Иванович Тютчев часто бывал очень рассеян. Однажды великая княгиня Елена Павловна, благоволившая Тютчеву, пригласила его на бал в петергофский дворец. С утра Фёдор Иванович побывал у своих друзей, отобедал там и отдохнул. Его лакей тем временем привёз парадный фрак, повесил на стул и уехал. Проснувшись, Тютчев оделся и, не беспокоя хозяев, отправился во дворец.
На ярко освещенных аллеях парка поэта несколько раз останавливали знакомые, выражая удивление по поводу его фрака, но Тютчев не обратил на это внимания. Едва сдержала смех при встрече и великая княгиня. Вскоре Тютчев уехал домой. А наутро его друзья сообщили удивительную новость: кто-то накануне обокрал их выездного лакея:
- Ливрея висела в передней и вдруг исчезла. И то удивительно, рядом на стуле лежал ваш фрак - его не взяли, а на поношенную ливрею польстились!
Фёдор Иванович добродушно рассмеялся, поняв, в каком наряде он щеголял вчера на придворном балу.
Биограф Эйнштейна обратил внимание на то, что ранее мало кому приходило в голову. А именно: был ли Эйнштейн богатым человеком? Если да, то какова судьба его денег?
Т. е. всем известно, что в начале жизни Эйнштейн был очень беден, буквально голодал. Но потом?
Пришлось покопаться в биографии великого человека. Оказалось, что
А нигде. Миллионером он был формально. У него не было бухгалтера ответственного за личные финансы. Контракты за выступления, лекции, фильмы, книги и т. п. Эйнштейн подписывал небрежно, не обращая внимание на размер гонораров. (Многие организаторы выступлений этим беззастенчиво пользовались: с одной стороны получали максимум, Эйнштейну перечисляли минимум, разницу - себе).
Много денег Эйнштейн, будучи восточным человеком, просто отдавал родне. Которой он был всегда предан. Оплачивал учебу талантливым студентам. Мог свою месячную зарплату принстонского профессора отдать лаборантке кафедры. Был абсолютно равнодушен к одежде, украшениям и другим внешним признакам успеха. В 1932 году купил плащ и носил его до дыр до самой смерти в 1955 году. И т. д.
Альберт Германович вообще не интересовался деньгами. Он жил в другом мире, в другой вселенной, в Четвертом измерении. Деньги должны были обеспечивать ему только уединение в принстонском домике, книги, тишину и скрипку. Этого ему было вполне достаточно.
Из всех дорогих покупок у него была только парусная речная яхта. Но и ту нацисты "ариизировали". Очень непрактичный был человек.
Очень непрактичный был человек.
Бориса Кузьмича Новикова - советского актёра, подарившего нам голос почтальона Печкина, образ Юргина -"Купи-продай" из "Тени исчезают в полдень", деда Тимофея из "Белые Росы" и много-много других классных и по-настоящему ярких ролей (может быть, небольших, но таких, которые ты вспоминаешь с улыбкой спустя годы) терпеть не
В труппе театра им. Моссовета молодого актёра старожилы просто не допускали к серьёзным ролям. И в течение почти десяти лет Борису Кузьмичу пришлось играть на сцене малозаметных персонажей. ДЕСЯТЬ ЛЕТ! Триумф Новикова в театре случился только в 1961 году, после того, как ему доверили исполнить роль знаменитого солдата Василия Тёркина в одноименной постановке по поэме Александра Твардовского. Когда его назначали на эту роль, актёры накатали целую петицию, заявив о том, что есть кандидатуры и получше, и посерьёзнее, и те, что воевали. Только Смоктуновский и Вицин отказались подписывать бумагу.
- Так, Новиков тоже воевал, - заявил режиссёр, который влюбился в игру актёра, точно попавшего в роль.
- Как воевал?! Ёрник?! Когда? - удивились коллеги Новикова, среди которых был распространён слух, что во время войны Боря был учеником башмачника в Казахстане.
- Так, три года - с 1942 по 1945, автоматчиком. Три ранения, медаль "За отвагу", медаль "За победу над Германией в Великой Отечественной войне".
- Как же так?! Мы не знали!
- А вот так! Теперь знаете.
Фронтовик Новиков сумел максимально достоверно донести до зрителей образ своего героя и передать всю атмосферу недавней войны. Говорят, что сам Твардовский после премьеры обнял актера со словами: "Это был, конечно, он! ".
К сожалению, ненависть коллег никуда не делась, наоборот, приправленная завистью, она разрослась пышным цветом, из-за чего Бориса Новикова - серьёзного, многопланового актёра, раз за разом снимали с утверждённых ролей или отодвигали на эпизодические. Причём, чаще всего это происходило из-за обыкновенных сплетен, не имевших под собой никакой реальной почвы.
А он всё равно играл, и его любили режиссёры за искромётный юмор и импровизацию, благодаря чему фильмография Новикова - настолько впечатляющая. Играл, озвучивал, шутил и улыбался, повторяя любимую фразу из Мамина-Сибиряка:
"Только не подавитесь. Ложка-то у вас больно велика. Пожалуй, и каши не хватит".
Кого спасать будем?
В 1967 году режиссер Наум Бирман снимал на Ленфильме свою первую картину «Хроника пикирующего бомбардировщика». Сегодня, спустя полвека, фильм смотрится превосходно. Советская военная классика. Его необычность в том, что три главных героя, которые в конце погибают, выполняя боевое задание, — интеллигенты. Художник,
— Наум Борисыч! — обратился он к режиссеру, — Мы снимаем хороший, важный, патриотический фильм. Наши герои — отличные ребята и настоящие герои. Ну зачем ты их убиваешь? Я предлагаю другую концовку. Последний бой. Наш экипаж против десяти фокеров. У наших кончились патроны, кончается горючее. Их подбивают, самолет горит, идет вниз. В последний момент они выпрыгивают на парашютах. Медленно летят, садятся на лесную полянку. Тишина, земляника, как будто нет войны. Они достают самокрутку, раскуривают, передают друг другу. Начинается музыка, камера отъезжает. Конец фильма.
— Понимаете, мы их убиваем не потому, что недостаточно любим, — ответил Бирман, — Как раз наоборот. Они погибают, потому что вот такие прекрасные, талантливые, добрые и веселые ребята, созданные для жизни, действительно, гибли на войне, и часто первыми. В этом — главная мысль фильма, его сила.
— Понял, не дурак! — говорит директор, — Предлагаю компромисс: пусть спасется один. Серега Архипцев, самый из них положительный, зрелый, командир! Самолет горит, идет вниз, в последний момент Серега выпрыгивает и выживает!
— Так не бывает, — объясняет Бирман, — Командир оставляет боевую машину последним.
— Тогда пусть спасется балагур, которого играет Даль, — настаивает директор, - Самый веселый и обаятельный!
— Он не может спастись. Он стрелок-радист и находится в отдельном отсеке. У него нет люка. Если самолет подбит, он — смертник.
— Понял, не дурак! Кто у них там третий?
— Третий — Веня Гуревич. Еврей. Музыкант.
Директор задумался и после короткой паузы вынес окончательный вердикт: — Ладно, черт с тобой, пусть гибнут все!
— Ладно, черт с тобой, пусть гибнут все!
Как-то сама собой сложилась у меня подборка забавных историй, связанных с псевдонимами. По отдельности, может, и баяны, а вместе — целый оркестр!
Поэт Аполлон Коринфский стеснялся своего имени, и первые произведения печатал под псевдонимом Борис Колюпанов. Когда же начал публиковаться под собственным именем, все решили, что это
В первые годы советской власти у литераторов были популярны псевдонимы–прилагательные, в подражание Горькому. Однажды в редакцию прислал свои стихи поэт Скромный. Рукопись отдали на рецензирование Демьяну Бедному. Прочитав, Демьян сказал: «Да он такой же скромный, как я — бедный! »
Художник-карикатурист Борис Ефимов прожил интересную жизнь продолжительностью в 107 лет. Драматических событий в этой жизни хватало: когда был арестован брат Бориса, Михаил Кольцов, Ефимову запретили публиковаться, ведь все знали, что он, — брат врага народа. Но карикатуры его были востребованы, поэтому ему посоветовали взять псевдоним. Он стал подписывать публикации «В. Борисов». Но «Борис Ефимов», — это тоже псевдоним, от рождения у Бориса фамилия Фридлянд. Так что здесь мы имеем псевдо-псевдоним, или псевдоним второго уровня. У деятелей искусств бывало и по много псевдонимов, у Чехова, как известно, их было больше 50, но обычно они не подменяли друг друга, а просто существовали параллельно.
Многие знают писателя Леонида Пантелеева, одного из авторов «Республики ШКИД». А такого писателя не было! Алексей Иванович Еремеев публиковался под псевдонимом «Л. Пантелеев», где буква «Л. » никак не расшифровывалась, также, как «О. » в псевдониме «О. Генри». В Школе-коммуне имени Достоевского хулиганистый подросток получил прозвище «Лёнька Пантелеев» в честь знаменитого питерского бандита. Псевдоним, конечно, с этим связан, но писатель всегда протестовал, когда эту самую букву «Л. » пытались как-то расшифровать.
У Сергея Довлатова был двоюродный брат Борис, талантливый человек с очень сложной судьбой. Однажды ему помогли устроиться на радио, но сказали, что фамилия «Довлатов» нигде звучать не должна, так как Сергей успел её уже скомпрометировать. Борис сказал, что может взять фамилию жены, она Сахарова. Все обрадовались. Про Андрея Дмитриевича тогда ещё никто ничего не знал…
Илья Олейников в своей биографической книге тепло вспоминает своего напарника Романа Казакова. Замечательный дуэт Олейников-Казаков даже сумел пробиться на ТВ с репризой «Вопрос конечно интересный». Но первоначально дуэт назывался «Клявер-Бронштейн», вариант совершенно непроходной для советского телевидения. Конечно, ничего забавного нет в том, что артистам ради карьеры пришлось брать фамилии жён, ситуация типичная. Необычно здесь то, что Рома Казаков по отцу был Бронштейн, а вот девичья фамилия его мамы была Каплан. Двойной удар по советской власти. Что в имени тебе моём…
Что в имени тебе моём…
Левон Оганезов вспоминает...
Несколько раз я ездил на гастроли с неразлучной тогда парой - Игорем и Яшей. Они были рабочими сцены. Но вели вполне артистическую жизнь. Основанием для этого были их фамилии. Игорь был Ильинским, а Яша - Довженко.
Один маленький эпизод. Они придирчиво выбирали из стоящих за кулисами девушек одну и, глядя ей в глаза, спрашивали: “Хотите сниматься в кино? ”. Девушка бдительно спрашивала: “А вы кто? ”. Услышав в ответ могучие фамилии Ильинский и Довженко, в её воспаленном мозгу проносились кадры из будущего фильма с нею же в главной роли. И несчастную, зомбированную, уводили в гостиницу. Раздевали и придирчиво осматривали. Сопровождали осмотр замечаниями типа: “Посмотри вправо, руки перед собой, глаза наверх” и так далее. Если девушка категорически не хотела раздеваться, один из них строго произносил ключевую фразу: “Что с тобой? Возьми себя в руки! ”. И, видимо, девушка брала себя в руки, потому что осечек у них не бывало.
Помимо собственно шахматной работы у нас с Левоном Ароняном было много других общих интересов. Например, кино и литература. Однако его главные увлечения — музыка и живопись — меня волновали мало.
Однажды мы гуляли на ереванском Вернисаже и смотрели работы местных художников.
— Ты вот, — говорю я Левону, — второй шахматист мира,
— Нет, — отвечает он, — живопись не спорт и тут всё гораздо субъективнее. Тут сравнивать можно лишь приблизительно. По вкладу, по влиянию, по стилю.
Мы немного помолчали, а потом Левон, хитро улыбаясь, спрашивает:
— А сказать, кого ты мне напоминаешь, если сравнивать шахматы с живописью?
— Кого?
— Художника Попкова!
Я засмеялся.
— Ты не мог придумать что-то другое?
— Да я вполне серьёзно, — говорит Левон. А глаза подозрительно сверкают от радости.
— Ну и ладненько, — смиренно говорю я, — Попков так Попков, тебе видней.
Проходит некоторое время. Левон потащил меня в Национальную картинную галерею Армении, хотя бывал он там десятки раз.
— Приобщу, — говорит, — тебя к высокому искусству.
Вошли. Начали с последнего этажа. Восторг! Не думал, что галлерея меня настолько поразит. Вокруг шедевры признанных мастеров: Рубенс, Ван Дейк, Буше, Курбе, Тинторетто, Кандинский, Шагал, Репин, Айвазовский...
Заметив моё восхищение, Левон говорит:
— Только Попкова здесь не хватает.
И смеётся, зараза. А потом как бы невзначай подводит меня к одной картине:
— Ашот, взгляни какой шедевр. Нравится?
Смотрю — и впрямь шедевр.
— Великолепная работа! — говорю я.
Левон смотрит на меня и еле сдерживает смех. И тут до меня доходит. Я бросаю взгляд на имя автора. Попков!
— Так ты не шутил?! Такой художник в самом деле был?!
— Ну, видишь, дорогой, — говорит Левон, дружески кладя руку мне на плечо, — разве я сравнил бы тебя с кем-то недостойным!
Прочитал тут у Сальвадора Дали интересное наблюдение.
«Коммунизм неуклонно деградирует. Судите сами: Маркс был необыкновенно волосат, Ленин носил бороду и усы (хотя не столь пышные), Сталин только усы, а у Хрущёва и того не было»
Мне-то, как я думаю, и остальным присутствующим, хорошо известна последовательность чередования властителей нашей страны «лысый-волосатый». И, в соответствии с ней, безволосого Хрущёва сменил «двубровый орёл» Брежнев. Но у Дали лидеры покруче, он начинает ряд с Маркса, и Брежневу в этом ряду, конечно, делать нечего, Дали про него и не вспомнил. Мелковат Леонид Ильич даже по сравнению с Хрущом, ни тебе по трибуне ООН постучать, ни Кузькиной матерью Западу погрозить. Не случайно когда-то ходила шутка, что в будущих энциклопедиях про Брежнева напишут «мелкий политический деятель эпохи Пугачёвой». Может, прав Дели, кончился коммунизм на Хрущёве? Художник-то в растительности на лице хорошо разбирался!
Знаменитый поэт В. А. Жуковский был весьма известным в стране человеком. И даже стал учителем русского языка и литературы великой княгини Александры Федоровны
Как-то на прогулке при большом стечении свиты к Жуковскому подошла наивная тринадцатилетняя княжна и спросила:
- Господин Учитель! А что обозначает слово "х[рен]"?
Все замерли...
Но Жуковский, не растерявшись и не поморщившись, ответил:
- Высокородная княжна! В великорусском языке есть к примеру глагол -"совать". Обозначает он - помещать, вставлять что-либо куда-либо. От него образовано повелительное наклонение - "суй".
В русском языке есть три таких глагола: "ковать", "совать" и "ховать" - прятать, от которых соответственно образуется повелительное наклонение "куй", "суй" ну и - "х[рен]", что означает -"прячь". Но слово это просторечное , так что Вам лучше его не употреблять...
Все вздохнули с облегчением.
А к Жуковскому подошел сам Император, вынул из кармана золотые часы, доверительно шепнул: "На-ка вот, Василь Андреич - х[рен] в карман! За находчивость! "
"На-ка вот, Василь Андреич - х[рен] в карман! За находчивость! "
На одном из лицейских балов совсем ещё юный Пушкин познакомился с очаровательной Наташей Кочубей и немедленно в неё влюбился. Дочка министра внутренних дел Виктора Павловича Кочубея на чувство лицеиста не ответила, но дружеское отношение к поэту сохранила на всю жизнь. А через шестнадцать лет Пушкин начал писать поэму о преступной любви дальней
Когда Параджанов сидел на зоне, М. Антониони, Федерико Феллини и Тонино Гуэрра скинулись, собрали 40 тысяч долларов (сумма громадная по тем временам) и передали в Союзкино с просьбой улучшить условия его пребывания в лагере. Союзкино отвергло дар: «У нас все должны сидеть в одинаковых условиях».
Тем не менее Феллини постоянно отправлял Параджанову посылки с продуктами. Начальник зоны стал допытываться: кто такой этот Федерико?! Параджанов на голубом глазу ответил: «Это на самом деле Федор, мой родной брат. Он еще октябренком попал в Италию к нашей бабушке-революционерке… И даже фамилию её взял – Феллини, что на итальянском значит "несокрушимый"».
А когда у него на зоне отобрали карандаши и запретили рисовать, он выцарапывал профили великих людей на крышках от кефира, заливал смолой и делал такие «медали Параджанова».
Одна его поделка с профилем Пушкина попала к Феллини, и тот сделал из нее серебряную медаль, которая стала главной наградой на кинофестивале в Римини…
Её получили Мастроянни, Софи Лорен и Милош Форман.