Из жизни знаменитостей VIP

Потом обратила свой деловой взгляд на издание книг ее мужа и обнаружила, опять же, вещи совершенно дикие. Так, за право издать популярнейший роман «Бесы» Достоевскому предложили 500 рублей «авторских», причем с выплатой частями в течение двух лет. В то же время, как оказалось, типографии, при условии известности писательского имени, охотно печатали книги с отсрочкой платежа на полгода. Таким же образом можно было приобрести и бумагу для печатания.

Казалось бы, при таких условиях очень выгодно издавать свои книги самим. Однако смельчаки скоро прогорали, поскольку издатели книготорговцы-монополисты, естественно, быстро перекрывали им кислород. Но 26-летняя барышня оказалась им не по зубам.

В результате изданные Анной Григорьевной «Бесы» вместо предложенных издателями 500 рублей «авторских» принесли семейству Достоевских 4000 рублей чистого дохода. В дальнейшем она не только самостоятельно издавала и продавала книги своего мужа, но и занималась, как бы сейчас сказали, оптовой торговлей книгами других авторов, нацеленной на регионы.

Сказать, что Федору Михайловичу бесплатно достался один из лучших менеджеров его современности, - значит сказать пол правды. Ведь этот менеджер еще и беззаветно любил его, рожал детей и терпеливо вел за копейки (отдавая кровно заработанные тысячи рублей кредиторам) домашнее хозяйство. Кроме того, все 14 лет замужняя Анна Григорьевна еще и бесплатно работала у своего мужа стенографисткой.

В письма к Анне Федор Михайлович часто был не сдержан и наполнял их множеством эротических аллюзий: «Целую тебя поминутно в мечтах моих всю, поминутно взасос. Особенно люблю то, про что сказано: И предметом сим прелестным — восхищен и упоен он. Этот предмет целую поминутно во всех видах и намерен целовать всю жизнь. Ах, как целую, как целую! Анька, не говори, что это грубо, да ведь что же мне делать, таков я, меня нельзя судить... Целую пальчики ног твоих, потом твои губки, потом то, чем «восхищен и упоен я». Эти слова написаны им в 57 лет.

Анна Григорьевна сохранила верность мужу до своего конца. В год его смерти ей исполнилось лишь 35 лет, но она сочла свою женскую жизнь конченной и посвятила себя служению его имени. Она издала полное собрание его сочинений, собрала его письма и заметки, заставила друзей написать его биографию, основала школу Достоевского в Старой Руссе, сама написала воспоминания. В 1918 году, в последний год ее жизни, к Анне Григорьевне пришел начинающий тогда композитор Сергей Прокофьев и попросил сделать в его альбом, «посвященный солнцу», какую-нибудь запись. Она написала: «Солнце моей жизни — Федор Достоевский. Анна Достоевская...»

приняла участие в лотерее, в результате которой выиграла право купить восьмитомник писателя, и я решил наконец его почитать.

Увлекательно жил человек! Знакомые чего стоят: в Елецкой классической гимназии он учился с будущим академиком Н. А. Семашко. Но Семашко гимназию закончил, а Пришвин нет: за шесть лет учёбы будущий автор «Страны непуганых птиц» дошёл только до четвёртого класса, а затем он вовсе вступил в конфликт с учителем географии В. В. Розановым, и в результате был отчислен из гимназии «За нарушение дисциплины, выразившееся в угрозах и грубости учителю в присутствии класса».

Много лет спустя в своём дневнике Михаил Михайлович записал эпизод, как он встретился с Василием Васильевичем Розановым в религиозно-философском кружке Гиппиус и Мережковского, членом которого Пришвин, уже известный к тому времени писатель, состоял. Василий Васильевич, великий мыслитель и философ, узнав, кто перед ним, долго выражал Пришвину восхищение его книгами. А Михаил Михайлович думал: «Узнает меня, или нет? » Не узнал!

Но ещё до этого будущий певец русской природы побывал революционером: он состоял в марксистском кружке, который возглавлял латвийский революционер Василий Дмитриевич Ульрих. В нашей истории более известен (с очень мрачной стороны) сын Василия Дмитриевича, Василий Васильевич Ульрих, председатель Военной коллегии Верховного Суда СССР. Но латышский вклад в русскую революцию, — не тема моего рассказа.

Мы же говорим про радио!

Так вот: одной из первых книг Михаила Михайловича Пришвина, агрохимика, изучавшего сию науку в Лейпциге и в парижской Сорбонне, был капитальный труд «Картофель в огородной и полевой культуре» объёмом 300 страниц, вышедший в Санкт-Петербурге в 1908 году.

И в своём дневнике уже в 20-е годы Пришвин отмечает, что к нему до сих пор приезжают агрономы просить советов относительно выращивания картофеля.

Как же так, удивляется Пришвин, столь давний труд, почему вы ко мне обращаетесь? А ему отвечают: «Лучше книги по картофелю ещё никто не написал».

И Пришвин констатирует: «За это время в нашу жизнь прочно вошли аэропланы и радио, а про картофель ничего лучшего, чем моя книга, нет? »

Всё почти по Ильфу: радио есть, а про картофель ничего!

Кстати, не могу удержаться: у Ильфа с Пришвиным есть ещё одна зацепочка. Я уже упомянул тут книгу Пришвина «В краю непуганых птиц». А Илья Арнольдович однажды, придя с литературной тусовки, написал в отчаянии: «Это край непуганых идиотов! »

Какие разные края…

проходило с аншлагом.

После успешной премьеры фильма "Ирония судьбы, или С лёгким паром! " 1975 года, перед Рязановым стояла дилемма, какой же фильм снимать следующим. Тогда он и обратил внимание на 1-ю часть своей пьесы – "Сослуживцы". Существует версия, что Эльдар Александрович это сделал, потому что ему очень не понравился двухсерийный одноимённый фильм-спектакль, показанный по центральному телевидению, показанный в 1973 году.

Из "Иронии судьбы" режиссёр взял полюбившегося всем Андрея Мягкова. Актёра загримировали очками и усами, чтобы не вызывать в зрителе ассоциации с предыдущим персонажем.

В образе Людмилы Калугиной режиссёр видел только Алису Фрейндлих. Она понравилась Рязанову ещё на пробах "Гусарской баллады", но тогда не подходила по типажу. "Страшненькие" вещи для персонажа искали по всему "Мосфильму". Но образ никак не хотел сформировываться, пока один из членов съёмочной бригады не принёс старые очки своего родственника, которые окончательно сделали из актрисы "мымру".

Верочке, персонажу Лии Ахеджаковой, должны были дать в пару реального мужа. Персонажа должен был сыграть Александр Фатюшин, и даже было отснято несколько сцен, но актёру срочно потребовалась операция. Поэтому Фатюшина можно заметить только в 3 маленьких эпизодах фильма.

Олег Басилашвили очень хотел получить роль Новосельцева. Актёру совершенно не нравилось играть персонажа-подлеца...

Съёмки фильма заняли 63 дня, и почти все проходили в декорациях "Мосфильма". Чтобы фильм не получился очередным телеспектаклем – Рязанов вставил в него фрагменты съёмок улиц Москвы…

«Служебный роман» вышел в кинопрокат 26 октября 1977 года.

За первый год проката картину посмотрело 58 400 000 зрителей в СССР. .

"И зачем мне весь мир, когда есть такой букет? ". Но история не любит сослагательного наклонения - зато обожает рислинг.

Это вино, которое дипломаты пили вместо воды, короли коллекционировали вместо земель, а поэты воспевали вместо любви.

Всё началось в немецком Рейнгау, где монахи-бенедиктинцы в XII веке, после молитвы посадили лозы на крутых склонах Рейна, где утренние туманы окутываюи виноградники, а солнце светит ровно столько, чтобы вино получилось таким же ярким, как характер Парацельса.

Это был не просто эксперимент - это была философия. Монахи верили, что вино, как и молитва, и музыка, может возвышать душу. И они были правы: рислинг стал символом Германии, её рек, её туманов и её вечной романтики.

Томас Джефферсон, один из отцов американской демократии был также заядлым ценителем вина. Он называл рислинг "поэзией в бокале" и закупал его ящиками для своей коллекции. Говорят, именно под вдохновением рислинга он написал свои самые проникновенные речи.

Бисмарк, "железный канцлер", который объединил Германию, говорят, однажды заметил, что рислинг - это "единственное вино, которое не вызывает желания начать войну". Хотя, возможно, просто не успевал - бокал заканчивался раньше, чем планы.

На Венском конгрессе 1815 года, где Европу перекраивали как лоскутное одеяло, рислинг лился рекой.

Меттерних и Талейран поднимали бокалы, провозглашая тост "За мир! " - и тут же делили Саксонию.

Говорят, именно тогда родилась традиция: "хочешь заключить союз — налей рислинга. Хочешь его разорвать — налей ещё")

В 1920-е годы, когда в США ввели сухой закон, контрабандисты нашли способ спрятать рислинг среди других товаров. Говорят, один предприимчивый бутлегер перевозил его в бочках для солёных огурцов.

Таможенники, пробуя "рассол", морщились: "Слишком изысканно для бандитов! ".

А вино тем временем текло на вечеринки Чикаго, где гости потягивали его под джаз, забывая о запретах.

Рислинг часто упоминается в произведениях великих писателей.

Например, Гёте, сам уроженец Франкфурта, восхищался этим вином и даже включил его описание в свои письма.

Одна из самых известных бутылок рислинга - это вино 1794 года, произведённое в замке Schloss Johannisberg. Оно считается одним из старейших вин в мире, которое всё ещё можно продегустировать. Этот факт подчёркивает уникальную способность рислинга сохранять свежесть и сложность вкуса на протяжении десятилетий.

В XIX веке рислинг стал символом элегантности и тонкого вкуса. Его часто изображали на картинах того времени, где он украшал столы аристократов и вдохновлял художников.

Поднимите бокал, друзья, за рислинг - вино, которое знает, как пережить века, сохраняя свою душу и свежесть!

она не за вчера, а за позавчера.

Хорошо, что мы их еще не выбросили и нашли это объявление. Я позвонил, попросил телефон родителей мальчика. Мне не хотели давать телефон, но имя его действовало на всех магически.

Когда я маму этого мальчика соединил с Олегом Павловичем, разговор их был короткий, буквально секунд 20–30. И часа через два она уже звонила со служебного входа. Я спустился, отдал ей конверт, и, судя по увесистости, сумма там была немаленькая. Она взяла, сказала: «Спасибо», но как-то сухо, и ушла. Было видно, что женщина не в себе.

Прошёл, может быть, месяц. И вдруг звонок со служебного входа, поднимаю трубку и слышу, как какая-то женщина, еле сдерживая слезы, говорит: «Я буду у него дома полы мыть, я буду ему руки целовать — он спас моего ребенка». Это было настолько эмоционально, что у меня был шок, а женщина продолжала: «Я буду за него молиться, я его отблагодарю». «Ему ничего не нужно», — сказал я. Олег Павлович всегда говорил: «Помощь должна быть анонимной, не нужно это афишировать».

Поэтому артистки, устраивавшие благотворительные концерты, начинали попрекать Табакова, что он отказывается в них участвовать. Я на это могу спросить: «Кто вы все такие? » Он помогал стольким людям! И делал все это за счет только своих денег. Либо обращался, как он говорил, к дружкам своим».

Воспоминания Кирилла Трубецкого про Олега Табакова

Не имея ни малейшего желания бодать народного артиста, я был вынужден это сделать!

Неоднократно убеждался, что излишнее теоретическое образование вредит практической работе мозга. В тот роковой вечер, в самом конце 1970-х, я Райкина не признал практически в упор. Хотя его по телику крутили постоянно, и внешность приметная. Просто попался мне на глаза в неожиданном месте, не на сцене и не на экране. Он сидел рядом в московском театре эстрады, прямо через проход от меня и чуть наискось. То есть метрах в двух. Лицом к лицу лица не увидать, что называется. Это лицо было ясно видно, он головой вертел, общаясь с соседями по креслам. Я был тогда подросток, в театр пришел с отцом. А он - офицер-пограничник. Садясь в свое кресло перед началом спектакля, тут же шепнул мне тихо - глянь, вот Райкин!

Я задумчиво пригляделся и ответил:

- Сходство есть, но весьма приблизительное. Хотя бы один из 100 мужиков похож на Райкина примерно так же или еще сильнее. А мужиков в СССР 100 миллионов! У 10 миллионов из них примерно тот же возраст. Стало быть, вероятность того, что это именно Райкин, одна стотысячная. То есть на 99, 99% это не он.

Я тогда увлекся начальным теорвером, а отец приступил к учебе в главной академии пограничных войск. Он был искусным преферансистом, и тема расчета вероятностей ему понравилась. Глянул на меня с удивлением:

- Вот поправка в твои расчеты. Райкин проживает в Москве, а в ней мы сейчас и находимся. Это всего лишь 3% населения СССР.

Я не сдавался:

- Так тут почти весь зал небось иногородний. Каждый приезжающий в столицу считает своим долгом хоть раз сходить в театр. Тем более в театр эстрады, тут весело. Даже если сюда забредают московские театралы, то они обязательно бы узнали Райкина! Встретили бы его аплодисментами прямо на входе. Мы их не слышали. А если они его прозевали, то сейчас бы поглядывали хоть изредка. Подходили бы, здоровались. Но никто этого мужика не замечает, кроме соседей по креслу. Так что тут уж не 99. 99%, а все 100%, что это не Райкин.

Отец развеселился:

- А вот моя теория вероятности. 100% завзятых московских театралов - это воспитанные люди. Райкина они много раз видели раньше, и не собираются на него таращиться. Да и ты перестань. Включай логику! По афише видно тоже на 100%, что сегодня премьера нового спектакля Петросяна. Это коллеги, популярные артисты эстрады. Вероятность того, что они не придут на премьеры друг друга, если вообще живы-здоровы, близка к нулю. Так что мне оставалось найти в зале Райкина, поскольку на сцене будет Петросян. Кроме того, видно же просто так, что это Райкин.

Я заткнулся, но продолжал пребывать в сомнениях. Они рассеивались постепенно - ближе к концу первого акта зрители начали перешептываться, поглядывая в сторону человека, похожего на Райкина. Весть о нем распространялась по залу неторопливо.

И вот финал первого акта, зрители стоя аплодируют Петросяну, Райкин какое-то время тоже, но как только кулисы запахиваются, пытается сделать стремительный марш-бросок вон из зала. Но не тут-то было! Гром аплодисментов отвернулся от Петросяна и обрушился на Райкина. В проходе воцарилась полная сумятица. Кто-то стремится прорваться к артисту, кто спешил в буфет, и направления эти были противоположные. Могучей турбулентностью толпы меня вышибло прямо в Райкина. Нос к носу понял, почему тот был так мало на себя похож - искусно загримировался. Надеялся вероятно, что публика не опознает и можно будет спокойно выйти из зала.

В тот вечер я понял, что подобно Паниковскому, не люблю большого скопления честных людей в одном месте. Сам чуть не свалился и был крепко придавлен. Прикосновение гения острым локтем в грудь исцелило меня от любви к фанатским тусовкам.