Свежие истории от 30 июля 2025

безжалостнее любого кинокритика – соль мгновенно убила всю электронику. Дорогущая игрушка превратилась в плавающий металлолом.

Бюджет уже разбух с $4 до $9 миллионов (тогда это были ох какие деньги), съёмки затягивались, студийные боссы впали в панику. За спиной молодого режиссёра уже стали шептаться, что после этого провала он больше никогда не найдёт работу в Голливуде.

И тут Спилберг кардинально меняет подход и решает снять фильм об акуле… без самой акулы. Вместо того чтобы постоянно показывать хищного монстра, он:

— делает ставку на освещение, музыку, напряжённое ожидание, которые реально нагнетают

— много снимает с позиции самой акулы – зритель смотрит на жертв её глазами

— показывает только торчащий из воды плавник – кошмар любого пловца

— иными словами делает всё, чтобы зрители сами дофантазировали ужас

В итоге хищник появляется на экране всего 4 минуты из 124. А фильм собирает почти полмиллиарда при бюджете в $9 миллионов и получает три “Оскара”.

Сам Спилберг потом признавался: “Нам просто повезло, что акула сломалась. Фильм стал гораздо страшнее именно потому, что мы почти не показываем саму акулу”.

поснимать. Хорошо оплачивалось. Так вот отца этого акулы маленько обожрали, и десятилетнему пацану пришлось вначале волочь тяжело раненого папу по пляжу на полотенце- до самолёта, а потом ещё и вести этот самолёт домой самостоятельно, ибо об их присутствии в районе никто не знал, и если бы они не выбрались, то гарантировано погибли бы оба. Правда не помнишь?

— Да помню, конечно. И фильм видел, и книгу читал — хорошо написано — ну Олдридж, вообще сильный писатель.

— Вот и вспомнилось... У меня была похожая ситуация. Это на тему "как мальчики превращаются в мужчин".

Летом семидесятого года – я как раз первый класс в школе закончил, родители взяли отпуска вместе, и сняли дачу недалеко от Залива. там на электричке до Солнечного две остановки. Полдома в уютном посёлке, вход свой, отдельный, до платформы пешком три минуты, магазин рядом- даже качель на нашей половине участка. Красота.

В тот день мы с утра, после завтрака решили съездить на пляж, на Залив, выкупаться. Солнце, песочек. Будний день — на пляже почти никого. Мы с сестрёнкой бултыхались взахлёб- я ей потом на берегу крепость из песка построил. "Это — твой замок, принцесса!" — говорю. Отец завалился загорать. Он, вообще к этому делу серьёзно относился, с конца марта ездил загорать на Петропавловку и к маю был уже коричневым. А матушка что-то там колдовала с бутербродами в сумке. Семейный отдых называется. Компоту банку с собой прихватили.

С бутербродами однако не получилось, и Танька, сеструха моя младшая, раскапризничалась: "Поехали домой уже!— говорит. — Хватит, наотдыхались!". Мать засобиралась уходить, а отец лениво- "Ну куда мы поедем, день только начинается".

В общем, Танюха с матерью поехали назад, на дачу, а я остался с отцом – загорать и купаться. Ну лето всё-таки. Отец лежит себе на топчанчике, а меня из воды за уши не вытянуть — жарко безумно, парит, дышишь через раз- в Ленинграде это верная примета — скоро гроза начнётся.

Отец сходил к торговому павильончику- кого он там встретил, знакомых? Но видать сходил не за лимонадом, с собой пивка принёс, и похоже, там ещё малую толику принял.

Историческая справка. Он в сорок третьем был тяжело контужен, и спиртного не переносил вообще с пятидесяти грамм терял сознание. Улёгся и заснул. Думаю, кроме спиртного он ещё и серьёзный тепловой удар получил — нельзя спать под палящим солнцем.

Тем временем на небе уже чёрные тучи, ветерок прохладный, народ активно засобирался с пляжа — сейчас гроза начнётся.

Я ему: "Папа, папа! Просыпайся! Пошли!" Ага, проснёшь его такого. Удалось вроде растолкать, но очнулся он примерно наполовину. Я собрал шмотки в сумку, кое-как помог ему одеться, и мы пошли на электричку. Отца конкретно шатает, видно, что старается, но справиться со своим вестибулярным аппаратом ему труднее шаг от шага.

Народу на платформе - толпа. Когда подошла электричка, стало понятно, что забраться в неё получится только чудом.

Вагоны полны, на площадках тоже пассажиров изрядно. "Граждане, поплотнее, поплотнее- всем ехать надо!"

Тут как раз молния сверкнула, грохнуло так, что уши заложило – гроза началась. За несколько секунд ломанул такой шквальный ливень, что в вагон все влетали с разбегу, чуть не по головам. Нам в вагоне места не досталось, пристроились на площадке — да оно и лучше, через остановку выходить, меньше толкаться будем.

— Отца повело уже конкретно. Стоит еле-еле, не падает только потому, что пассажиров- как килек в банке, стиснули друг друга в вертикальном положении. Едем.

Подъезжаем. Наша остановка. "Папа, — говорю, — выходим! Давай, пошли!"

— Ага. Хрен там. В тот раз мне его расшевелить не удалось, проехали до следующей платформы. Там пассажиры помогли, выгрузили нас.

— Куда ты с ним таким, пацан?

— Ничего, тут недалеко, я дорогу знаю.

Эту эпопею я на всю жизнь запомнил. Шли мы по синусоиде- от одной канавы до другой. Отец, хоть и опирался на меня, и старался идти прямо, но у него (у нас) не очень хорошо получалось. Валимся в канаву слева, с трудом вылезаем, с трудом топчемся ещё метров двадцать – и валимся в канаву справа. Все в грязи по ворот- дождь шпарит как из ушата- пока до следующей канавы добредём, уже почти всю грязь смывает. Сандалию утопил- левая нога обутая, а правая босиком. Там в нормальном темпе идти минут пятнадцать – мы шли почти час- впрочем точно не скажу, часов у меня не было, а в таких ситуациях время течёт иначе, чем обычно.

Ливень потихоньку заканчивается, чёрное небо превратилось в голубое с рваными облаками – кому довелось видеть такое- солнце слепит, молнии сверкают, и дождь? Последние метры двигались уже просто по лужам- гроза закончилась. Ну вот, добрались наконец- наш дом, наша калитка.

— Михалыч, так ты герой? Сколько тебе тогда было, лет восемь? Тебе за этот подвиг медаль надо было выдать – во всё пузо?

— Герой, говоришь? Медаль говоришь? Матушка у меня всегда тяжёлым характером отличалась. Переволновалась из за грозы, видать – когда мы до крыльца добрались, отец просто сел на ступеньку и отключился – а всё накопленное раздражение досталось мне- со всей силы прутьями по заднице. Кричит что-то, сандаль утопленный поминает, а я не понимаю- ЗА ЧТО? ЗА ЧТО МЕНЯ НАКАЗЫВАТЬ?

Набычился, в глазах красная пелена, стою прямо, не отворачиваюсь и не защищаюсь – молчу. Танька это прекратила:

– Мама, — кричит, — ты что делаешь?!

Мама розги бросила, буркнула что-то и ушла в дом. Сестрёнка меня утешать пытается, а у меня руки трясутся но реветь от обиды не стал, так прошло.

Знаешь, почему Олдридж назвал рассказ "Последний дюйм"? Это не тот последний дюйм, который пилот чувствует перед посадкой, когда колёса шасси уже коснутся земли – это последний дюйм расстояния между отчуждением и доверием в отношениях отца и сына.

А мне вот меньше повезло. С тех пор у меня с родителями так понимания и не возникло – всю жизнь с холодком общались. Танька та и к маме, и к папе с теплом, и они к ней – а я вроде как в стороне – одного последнего дюйма не хватает. Вот такая история…

Поэтому в связи с такими небанальными обстоятельствами, я всегда настаиваю, что-бы она ездила по делам исключительно на машине. Поскольку когда пойдёт пешком, то "пиши пропало". Ведь если на её пути вдруг встретятся помойки, то она почти никогда не вернётся без очередного трофея. Один раз было заставила себя пройти мимо чужой беды, так потом пришлось идти с ней спасать кого-то в три часа ночи, поскольку не могла уснуть по причине мук совести.

Как следствие тотальной борьбы родного человека с беспризорностью, на территории усадьбы, кроме наших собственных кошек, всегда болтается около двадцати до поры ничейных найдёнышей, которым мы со временем почти всегда умудряемся помочь обрести новую семью. Благо за годы уже накоплен богатый опыт, и всё идёт по хорошо отработанному сценарию. Который, среди прочего, подразумевает, что все потеряшки лечатся, стерилизуются и по возможности социализируются. Ну а после на Авито вывешивается объявление, и тогда, если повезёт, то для потерявшего смысл жизни котейки находится хозяин и новый дом. Я, как человек ленивый, как правило, не участвую в актах милосердия, предпочитая не вмешиваться в процесс. Однако получается не всегда, и однажды по воле обстоятельств пришлось внести свою посильную лепту и мне.

Для понимания дальнейших событий надо пояснить, что недалеко от нашего дома находится Сысертское водохранилище. Где я периодически рыбачу, выбрав и тщательно обустроив себе незаметное постороннему взгляду место в излучине впадающей в него реки.

Для гарантированной и необременительной добычи щук, линей, судаков и прочих вкусных и полезных даров озёр и рек. Я обычно заранее создаю выгодные условия, закидывая по последнему льду на место летней рыбалки два-три мешка комбикорма, которые гарантируют стабильный и устойчивый клёв. Поэтому рыбачу, как правило, недолго, укладываясь в 20-30 минут, которых обычно достаточно для поимки пяти-шести увесистых экземпляров.

Вот и в тот раз я, как обычно, закинул удочку, вполне заслуженно ожидая незамедлительной поклёвки, как вдруг услышал негромкий тонкий писк где-то слева и впереди от себя. Прислушался. Осмотрелся. Не увидел ничего, что могло бы его издавать, и решил, что показалось. Однако через пять минут услышал его снова, уже прямо перед собой.... и опять не увидел ничего. Тогда я решил, что пора либо записаться к психиатру на предмет слуховых галлюцинаций, либо попытаться найти источник звука. Для чего, раздевшись, поплыл в направлении, откуда его услышал, и через сто метров наткнулся на полузатопленный чёрный полиэтиленовый пакет. Вытащил его на берег, развязал и обнаружил девять новорожденных котят, один из которых был ещё жив. После чего, прокляв себя за тонкий слух и чрезмерное любопытство, засунул недоутопленика за пазуху и выдвинулся домой.

Спасённой из тёмных вод котейке не повезло, поскольку мы так и не смогли найти ей приёмную мать и вынуждены были поручить заботу о найдёныше нашей младшей шестилетней на тот момент дочери. Которая вдруг неожиданно проявила несвойственные для неё до сей поры ответственность и самодисциплину, выкармливая недомерка из пипетки. А когда та подросла, открыла глаза и научилась самостоятельно ходить, нарекла её Кисей и приняла своим тотемным животным. Что, как оказалось, и определило судьбу этой кошки на следующие двадцать с лишним лет.

Прошёл год, и доча, которой исполнилось семь, пошла набираться знаний в школу. Ну а Кися загрустила, не понимая, куда пропадает на целый день любимая хозяйка, и однажды увязалась за ней, проводив до места занятий. Так с того дня и повелось — утром Кися провожала Леру в школу, дожидалась, сидя на скамейке, окончания уроков, и они вместе возвращались домой.

Минуло десять лет, и повзрослевшая дочь поступила в институт, на что Кися отреагировала нервно, не желая понять и принять того, что её хозяйка пропала. Днями бродила в поисках по нашему дому и тоскливо мяукала, видимо, надеясь, что та рано или поздно отзовётся. Мы пытались объяснить безутешной животинке, что так случается и надо держаться, однако кошка слушать нас не желала и объявила голодовку. А однажды, воспользовавшись тем, что некоторое время входная дверь была приоткрыта, убежала.

Два дня мы искали по городу эту доморощенную "Ефросинью Ярославну" и почти уже отчаялись, когда решили на всякий случай заглянуть в школьный двор заведения, где грызла гранит науки нынешняя студентка. Иииии... "предчувствия его не обманули" — кошка нашлась на своей обжитой за десять лет скамейке, откуда и была эвакуирована к родному очагу. Что абсолютно не помешало ей повторить свой очередной визит к школе, когда она в очередной раз умудрилась вырваться из дома. Ну а потом мы подумали и смирились, решив больше не препятствовать Кисиной воле, став отпускать её каждое утро на поиски хозяйки уже осознанно. Кошка была кроме того, что верная, ещё и умная. Видимо, поэтому спустя пару недель она стала возвращаться домой самостоятельно, и нужда ежедневно ездить за ней отпала сама собой.

Спустя время дочка закончила институт, вышла замуж и перебралась жить в Санкт-Петербург, забрав котейку с собой. Не сказать, что мы скучали по этой зануде, но иногда вспоминали, особенно когда за столом случались разговоры о верности, приводя историю Киси как безусловной пример этого лучшего из качеств.

Прошло ещё два года, когда доча, разочаровавшись в семейной жизни, покинула дождливый Питер, решив посвятить себя тайнам Востока. Для чего перебралась жить в Юго и Юго-Восточную Азию, периодически меняя Непал на Индию, Камбоджу или Таиланд, где проникалась культурой, религиями и обычаями, которые, как скоро выяснилось, были для неё ближе и понятнее, чем родные иллюзии.

Кися была в этих бесконечных странствиях верным и надёжным спутником, легко пересекая условные границы по фактически поддельным документам. В которых она числилась беспородной собакой Жужей (ну, не было на руках никаких иных бумажек, необходимых в дороге, а ветеринарная станция в Сысерти на тот момент не работала по причинам, до сих пор невыясненным).

Недавно эта неразлучная пара вернулась погостить домой. Месяц вместе с друзьями и близкими пролетел для дочки и Киси незаметно. Пришла пора им возвращаться обратно, вот только пока наши любимые гостили в родных стенах, стало очевидно, что кошка "вдруг" и "неожиданно" совсем старенькая, и брать её с собой это однозначные риски для жизни и здоровья. Поэтому, как бы это не было грустно и печально, семья единогласно решила, что хватит Кисе болтаться по планете, и пришла ей пора вернуться домой навсегда. На том и порешили.

Прошло две недели, и сегодня утром жена нашла кошку уже холодной. Она лежала, вытянувшись на юго-восток, и казалось, что Кися умерла в последней попытке дойти до любимой хозяйки любой ценой. Да только вот уже не получилось. От тоски ли по потерянному вновь родному человеку остановилось уставшее верное сердечко или время пришло? Никто не ответит.

"мумией". А что хорошего можно подумать о новой службе после того как встретил там несколько бывших коллег, выгнанных в свое время из милиции за всякоеразное? (А при 20%-м некомплекте надо сильно постараться, чтоб выгнали.) Об их профессионализме говорит такой, например, случай.

Один наш знакомый, только что демобилизованный из армии, служивший в десантных войсках и успевший побывать между прочим в Чечне, сидит поздно вечером на лавочке и пьет пиво. Его товарищ рядом пивка уже попил и теперь тихонько спит. Сидят они, значит, никого не трогают, и тут появляется патруль муниципальной милиции. Появляется и говорит, чего это вы, граждане, тут водку пьянствуете и беспорядки нарушаете, а не угодно ли пройти с нами. Серега им спокойно так отвечает, мол, нечего вам, братцы, докапываться до спокойных граждан, и шли бы вы своей дорогою. А муниципалы эти с гонором оказались, нет, говорят, сейчас мы тебе покажем, как государевых людей посылать. Вынули дубинки и стали показывать. Ну, Серега их сильно бить не стал, а только сковал обоих собственными наручниками, запихнул в их роскошный "Форд" и отвез к ближайшему отделению милиции. Он был законопослушный гражданин.

Поставил машину у отделения и постучал в окошко: "Вам посылка!".

Милиционеры из местного отделения, хихикая про себя, освободили лужковских гвардейцев, вернули им оружие и пожелали дальнейших успехов в несении службы.

Гвардейцы возжаждали сатисфакции и немедленно рванули на то же место, надеясь посчитаться за обиду. Сергея там уже не было, а его друг по-прежнему мирно посапывал на лавочке.

Муниципалы разбудили его пинками и стали требовать, где его друг. Валера обиделся на бесцеремонное обращение. Он, в отличие от Сергея вернулся со службы год назад, но служил также в ВДВ.

Он тоже был законопослушным человеком, поэтому поступил с обидчиками гуманно. Он отобрал у них оружие, сложил обоих в багажник их машины и отвез к ближайшему отделению милиции.

Оставив машину у входа, он стукнул в окошко: "Вам посылка!" — и удалился.

Милиционеры на этот раз уже удивились. Поудивлявшись немного, вытащили страдальцев из багажника, вернули оружие и снаряжение и посоветовали в следующий раз для разнообразия попытаться кого-нибудь задержать на территории другого отделения.

с каждым бывает, пойми. Выручи. А..?

Когда-то в молодые годы я впадал в легкое замешательство и не знал как лучше ответить. Просто сказать "Не дам" или "Извините, у меня нету" как-то не очень. В ответ начнется полемика, мол, зажал, холера такая.

Да и почему я должен врать и прибедняться перед наглым первым встречным и убеждать его, что я сегодня спешил и кошелек оставил на рояле и что больше такого не повторится?

Тому, кому я считаю нужным, я и сам помогу. Могу на улице старичку пачку печенья подарить, или тяжелую тележку на пятый этаж поднять без лифта. Это ведь тоже деньги.

А просителей я как-то не уважаю, потому что сам никогда не окажусь в их положении, в положении просителя денег не для жизни и смерти.

Бывало, как-то и у меня не оказывалось денег на метро и я через всю Москву полночи шел пешком, но даже мысли не допускал попросить у случайных прохожих…

И вот, когда у меня родился сын, одновременно родился и универсальный ответ для непрошенных попрошаек всех сортов:

— …Вам 48 рублей? 48 рублей конечно ерунда, просто тьфу а не деньги, тем более в наше время, но тут вот какое дело, товарищ; у меня есть единственный сын и я каждую заработанную копейку, бегом несу ему в клюве. И если вы мне сейчас понятно и логично объясните, почему я должен оторвать от своего единственного сына 48 рублей и отдать их абсолютно незнакомому человеку, то я конечно же так и поступлю.

Просители вначале хотят сказать что-то умное, потом хоть что-нибудь, а потом сдуваются и молча отходят.

Только однажды на Невском проспекте, один очень умный, седой попрошайка, быстро сообразил и ответил:

— Тогда считай, что я тоже твой сын, Папа.

Я был очень впечатлён, даже пожал находчивому мужику руку и сказал:

— Тогда считай, что я тебе дал денег, Сынок…

А вчера ко мне на улице подкатил подобный персонаж и честно попросил — сколько не жалко на опохмелиться.

Настроение у меня было прекрасное и я решил подогреть страждущего звонкой монетой.

Вытащил из кармана кошелек, открыл и стал соображать – что бы такое ему дать. В кошельке было много двухсотрублевых купюр и среди них затесалась одна сторублевая.

Я вынул ее и как козырного туза, протянул мужику. Мужик взял денежку, но не спешил ее прятать, а одним глазом косясь на кошелек, вторым мне в лицо, игриво, но с укоризной, сказал:

— Маловато будет.

Я покопался в кошельке, улыбнулся, махнул рукой и ответил:

— Ну, ладно, раз маловато будет, так и быть, тогда я вам по-другому дам.

Взял я у мужика обратно сто рублей, вернул их назад в кошелек, а взамен, не оглядываясь пошел дальше…